Пышное фойе переходило в просторный салон, к которому примыкали столовая и гостиная. Здесь даже была дамская комната, предназначенная для гостей именитых постояльцев. Апартаменты украшали картины и статуи, изображавшие Наполеона и Жозефину. Доминирующими тонами, если не считать обитых желто- золотистой тканью стен, были зеленый, представленный самыми разнообразными оттенками, и темного дерева. Взгляд гостя притягивали собранные во множестве бронзовые украшения и вазы с цветами. Из окна открывался величественный вид на Город Света с Домом инвалидов, Монпарнасом и, конечно, Эйфелевой башней.
Вид Эллен Уитфилд оценила. Что же касается апартаментов, то их она нашла отвратительными: во всем ощущался перебор, роскошь била через край, напыщенность резала глаз. Впрочем, сама карьера Фентона была подтверждением мысли о том, что любая чрезмерность порочна.
Фентон – краснощекий, рыжеволосый, энергичный – провел ее в салон, где они уселись в кресла, разделенные маленьким стеклянным столиком. Гостья провела пальцем по деревянному подлокотнику, в позолоченном резном орнаменте которого проступали египетские мотивы.
– Не знаю, смогу ли я когда-нибудь в полной мере выразить вам свою признательность за все, что вы делаете для нас уже многие годы. – Уитфилд произнесла это с той теплотой искренности, которая растапливала даже ледяные сердца. Глаза ее влажно блестели. Подавшись к собеседнику, она заметила, какая гладкая, упругая и розовая у Фентона кожа. Может быть, по утрам у него сеансы пелоидотерапии? Мощная грудная клетка и мускулистые руки предполагали ежедневные занятия на тренажерах. Фентон разрабатывал много проектов, одним из которых было, очевидно, его собственное тело.
Он скромно пожал плечами.
– Будете кофе?
Заместитель госсекретаря повернула голову в сторону буфета.
– Вы так внимательны. Вижу, кофе уже готов. Я сама принесу поднос. – Она поднялась и вернулась уже с подносом, на котором стояли серебряный кофейник со свежесваренным кофе, керамический кувшинчик со сливками и сахарница.
– Позвольте мне поухаживать за вами. – Гостья разлила кофе по изящным чашечкам из лиможского фарфора. Взяв свою, она вернулась на место и сделала глоток. Эллен Уитфилд предпочитала черный. Фентон же, как она знала, всегда добавлял сахар. Вот и сейчас он отправил в чашку две полные ложечки.
– Столько сахара, – тоном заботливой матери пробормотала она. – Он вас убьет.
Фентон только усмехнулся.
– Интересные времена настали, а? Знаете, для меня всегда было честью оказывать помощь своей стране. Приятно работать с теми, кто разделяет твои взгляды. Мы оба понимаем, что Америке нужно обеспечить безопасное будущее. Чтобы отвратить завтрашнюю угрозу, в бой надо вступать уже сегодня. Ранняя диагностика, так это называется?
– Да, чем быстрее обнаружишь болезнь, тем больше шансов на успешное лечение, – согласилась Уитфилд. – И никто не умеет делать это так же хорошо, как ваши люди. Без ваших оперативников, без ваших систем сбора информации мы бы не добились столь важных успехов. На наш взгляд, вы не просто частный подрядчик, но полноправный партнер в нелегкой миссии сохранения и защиты американских ценностей.
– Мы с вами во многом схожи. Оба любим выигрывать. Этим мы и занимаемся: побеждаем. Ради команды, в которую верим.
Фентон допил кофе и поставил чашечку на блюдце.
– Выигрывать легче, когда противник даже не знает, что ты в игре. – Заместитель госсекретаря наградила миллиардера благодарным взглядом.
Тот рассеянно кивнул, закрыл и тут же открыл глаза, как делает человек, чтобы сосредоточиться.
– Я знаю, что вы пожелали встретиться не только для того, чтобы сказать приятные слова, – с легкой запинкой произнес он.
– Вы собирались рассказать о Таркине, – напомнила гостья. – Полагаю, он не знает, что вы остановились в этом отеле. Вы же не забываете об осторожности?
Фентон снова кивнул.
– Я встречался с ним на конспиративной квартире. Этот Таркин… он и впрямь хорош. – Миллиардер зевнул. – Простите. Наверное, еще не адаптировался к разнице во времени.
Она подлила ему кофе.
– Вы просто очень устали. Столько всяких дел в последние дни.
Фентон снова зевнул, вскинул голову и сонно посмотрел на нее.
– Странно. Глаза сами закрываются.
– Не сопротивляйтесь. Расслабьтесь. – Ее агентам не стоило большого труда добавить в сахар быстродействующий депрессант CNS – кристаллическое производное гидроксибутирата, – который, вводя человека в бессознательное состояние, не вызывает подозрения медэкспертов, поскольку следы его распада естественным образом присутствуют в сыворотке крови млекопитающих.
Словно реагируя на холодный тон ее последних слов, Фентон на мгновение открыл глаза и прохрипел что-то неразборчивое.
– Мне действительно очень жаль. – Уитфилд взглянула на часы. – Нам с Эштоном нелегко далось это решение. Дело не в том, что мы сомневаемся в вашей преданности. Нет. Просто вы знаете, кто я. А зная это, сможете связать концы с концами, и то, что получится, боюсь, вам не очень понравится. – Она посмотрела на безвольно обмякшего в кресле миллиардера. Услышал ли он ее?
На сей раз сказанное Эллен Уитфилд было правдой. Узнав истинные цели операции, в которой он принял активное участие, Фентон мог счесть себя обманутым. Одно предательство нередко влечет за собой другое. Развязка приближалась, и они просто не могли допустить, чтобы что-то пошло не по плану. Каждая роль должна быть сыграна идеально.
Глядя на неподвижное тело Пола Фентона, Эллен Уитфилд подумала, что он свою роль уже сыграл.
Глава 25
– Чувствую, ничего хорошего из этого не выйдет, – сказал Эмблер. Мужчины шли по бульвару Бон-Нувель, причем аудитор, чтобы согреться, спрятал руки под плащ. Ни один оперативник так бы не поступил, но, с другой стороны, за стенами офиса руки Кастона были годны не на многое. Идя по улице, он все время смотрел под ноги, чтобы не вляпаться в собачье дерьмо, тогда как Эмблера больше беспокоили другие возможные опасности.
– Что? – Кастон бросил на своего спутника испепеляющий взгляд.
– Вы слышали.
– И откуда же у вас такое
– Реальная ситуация другая: у вас нет преимущества своего поля. Мы играем не на компьютере. И вокруг не колонки цифр, а настоящие дома из стекла и бетона. И если в нас выстрелят, пуля тоже будет реальная, так что просчитывать возможные траектории полета будет некогда. Между прочим, откуда такой человек, как вы, вообще знает что-то о конспиративной квартире? Если исходить из принципа «каждый знает только необходимое», вы о ней и слышать не могли. Такая информация просто не для ваших глаз.
– Вы никак не поймете. Кто оплачивает аренду? Кто просматривает счета? Передо мной проходит все, что касается расходов Управления. Я – аудитор. И ничто, поддающееся исчислению, мне не чуждо.
Эмблер помолчал.
– Откуда вы знаете, что квартира свободна, что там сейчас никого нет?
– Оттуда, что срок аренды истекает в конце месяца, а следующая группа должна прибыть только через неделю. Следовательно, квартира пуста, но все оборудование на месте. Перед отъездом я просмотрел документы по Парижу и могу сообщить, что резиденция на улице Бушардон, которую мы снимаем последние
