подключен к Интернету, следовательно, проникнуть в него невозможно. Возле монитора постоянно дежурит охранник. Вы вставляете карточку, и на экране появляются ваши фотография и имя. Другими словами, если вас нет в базе данных, то получите хрен в зубы.
– Это технический термин?
– К тому же на входе стоит металлодетектор, как в аэропорту, – не обращая внимания на язвительную реплику, продолжал Кастон. – Пиджаки, ключи и все такое идет по конвейеру.
– Думаете, это остановит убийцу? – взволнованно спросила Лорел.
– Операцию планировали несколько месяцев, если не дольше, – ответил аудитор и посмотрел на Эмблера. – У вас около двух часов.
Тот отошел к окну, туда, где только что стояла Лорел. Сгущались сумерки. Падал снег.
Какие у него варианты? Эмблер знал, что нельзя поддаваться панике, но чувство беспомощности, растерянности становилось все сильнее. Стоит уступить, поддаться ему – и конец; паника задушит, скует инстинкты, как лед воду.
– А если сказать, что ты потерял карточку?
– Извинятся и препроводят к выходу, – ответил Кастон. – Я сам был свидетелем такого случая, когда приезжал сюда несколько лет назад. Им плевать, что вы, может быть, король Марокко. У всех должна быть карточка на шее.
– Даже у глав государств? – не отступалась Лорел.
– Я видел сегодня вице-президента Соединенных Штатов. На нем был сине-серый костюм с желтым галстуком. И идентификационная карточка в пяти дюймах под узлом. Просто и надежно. Эти парни не в игрушки играют. За три десятилетия у них не было ни одного прокола.
Повернувшись, Эмблер встретил вопросительный взгляд Лорел.
– Но что-то должно быть? Человеческий фактор… Ты говорил о человеческом факторе.
Он слышал ее голос как будто издалека. В голове мелькали десятки сценариев, каждый из которых прокручивался за считаные секунды и… отбраковывался. Монотонность, повседневная рутина – вот главный враг режима безопасности любой функционирующей на протяжении достаточно долгого периода времени организации. У тех, кто отвечает за его соблюдение, просто снижается порог бдительности. Но в случае со Всемирным экономическим форумом данное правило не срабатывало. Это было особенное, разовое событие, растягивающееся всего лишь на неделю. Здесь все были начеку. Секьюрити просто недоставало времени, чтобы у них, как говорится, замылился глаз.
Эмблер посмотрел на сумку, которую принес с собой Кастон и в которой лежали обычные справочные материалы. Расстегнул «молнию» и высыпал содержимое на кровать. Специальный выпуск журнала «Глобальные вопросы», посвященный очередному форуму, и брошюры, брошюры, брошюры… В том числе программа мероприятий с указанием даты, времени и места проведения. Эмблер пролистал страницы: фамилии докладчиков и выступающих, темы дискуссий – «Распределение водных ресурсов», «Строительство всемирной системы здравоохранения», «Будущее внешней политики США», «Безопасность личности и национальная безопасность: друзья или враги?», «К новому Бреттон-Вудсу?» Здесь приводился график речей Генерального секретаря ООН, вице-президента США, президента Пакистана и других. Кульминацией должно было стать выступление руководителя китайской делегации, Председателя Лю Аня. Отложив журнал, Эмблер взял в руки толстенькую книжицу со списком «участников» ежегодного собрания МЭФ: почти полторы тысячи страниц с фотографией и набранной мелким шрифтом биографией каждого.
– Вы только посмотрите, сколько здесь лиц.
– Как в полицейском журнале, – вставила Лорел. – Ну, когда свидетелю показывают фотографии подозреваемых.
Эмблер почти физически ощущал сгущающуюся атмосферу отчаяния.
Кастон вдруг выпрямился.
– Как в полицейском журнале, – повторил он.
Оперативник повернулся к нему и увидел нечто такое, что почти напугало его – глаза аудитора бешено вращались.
– О чем это вы? – негромко спросил он.
– Их следует запретить, – сказал Кастон. – Я имею в виду эти журналы. Сколько невинных людей пострадало только из-за случайного сходства с каким-то преступником. Уровень ошибок неоправданно велик.
– Вы устали, – быстро вмешалась Лорел и посмотрела на Эмблера. – Он совсем не спал в поезде.
– Пусть говорит.
– Дело в том, что на очевидцев нельзя полагаться. Они слишком часто ошибаются, – продолжал Кастон. – Вы увидели, как кто-то совершил противозаконное действие. Вам говорят, что подозреваемый может находиться в числе людей, которых вам сейчас предъявят. Вы смотрите на них и… дальше большинство людей следуют одному правилу: они выбирают того, кто более всего напоминает человека, которого они видели.
– Так в чем проблема? – поинтересовалась Лорел.
– В том, что самый похожий не обязательно тот самый. Свидетель может указать на номер четвертый или номер второй. Иногда под этим номером может оказаться полицейский или посторонний человек. Ничего страшного тут нет. Полиция благодарит свидетеля и отправляет его домой. Но иногда под этим номером скрывается подозреваемый. Не настоящий преступник, но подозреваемый. Ему просто не повезло – он более других похож на того, кого видел свидетель. Такое случается и в суде. «Вы можете указать человека, которого видели в ту ночь?» Балаган повторяется, а присяжным больше ничего и не надо – все и так ясно. Что делать? Способ есть, и он хорошо известен: фотографии следует предъявлять не все сразу, а последовательно, одну за другой. Показываете фото и спрашиваете: «Этот? Да или нет?» При таком методе процент ошибочных идентификаций снижается с семи до одного. Возмутительно, что люди, обеспечивающие правопорядок, незнакомы с элементарной статистикой. – Кастон вскинул голову. – Все это к тому, что в реальности похожесть часто принимается за идентичность. В нашем случае вывод ясен: нам нужно найти похожего на вас человека. Выбор есть – полторы тысячи лиц.
Эмблер ответил не сразу.
Открыв книжку, он кивнул Лорел и принялся методично перелистывать страницы.
– Я хочу, чтобы ты тоже на них посмотрела. Если встретится похожее, говори сразу. Не думай. Просто смотри.
Через несколько секунд Лорел подняла руку.
– Подожди.
Кастон заложил страницу.
– Продолжайте.
Эмблер пролистал сотню страниц, прежде чем задержался на еще одной. Кастон заложил и ее. Дважды оперативник останавливался на фотографиях, не имевших прямого отношения к тому, что они искали. Эштон Палмер и Эллен Уитфилд. Оба выглядели так, как им полагалось: первый – солидный исследователь, вторая – симпатичная женщина. Не более и не менее. Изощренный ум и неуемное тщеславие остались за рамками строгого и небольшого, размером с почтовую марку, снимка.
К тому времени, когда Эмблер закрыл книгу, они отметили четыре страницы. Эмблер повернулся к Кастону.
– У вас свежий взгляд. Посмотрите.
Аудитор пролистал все четыре.
– Третья, – сказал он, передавая книгу Лорел, которая сделала то же самое.
– Пожалуй, третья, – не столь уверенно предположила она.
Эмблер вырвал страницу и пробежал взглядом по биографии.
– Не сказал бы, что сходство уж такое сильное, – пробормотал он. – Но, с другой стороны, я, возможно, и сам бы себя сейчас не узнал. – С черно-белого снимка на него смотрел человек, в глазах которого читались жесткость и надменность. Но были ли эти качества свойственны ему вообще или просто проявились на данной конкретной фотографии?
Йозеф Врабель был президентом братиславской компании «V&S Словакия», специализирующейся на «оказании услуг в области беспроводной связи и защите сетей от несанкционированного доступа».
