- Не подставляй парня, - ласково даже попросил Карлсон. - Не надо... Пошли.
Изабо посмотрела по очереди на обоих - на подобравшегося, как перед дракой, Карлсона и на совершенно растерянного Вальку.
- Он ничего не знает, - сказала наконец она.
- Ты думаешь, я тебе теперь верю? Идем, - настаивал Карлсон. - Нечего тут торчать. Я ведь могу отвести тебя в номер и силком.
- Да, это ты можешь, - согласилась Изабо и выглянула из-за угла. Валька же выглянул из-за ее плеча - хотел убедиться, что плечистый красавец еще не ушел.
Тот стоял в дальнем конце коридора и полоски ковровой дорожки по законам перспективы все еще стекались вместе у его ног. Что-то было в этой потертой дорожке этакое... Хотелось опять стать на другой ее конец, и желание это, чтобы двое мужчин стояли по двум концам то ли дорожки, а то ли протоптанной в снегу тропинки, было каким-то не Валькиным, пришедшим снаружи, но, может, и изнутри, как все последние сюрпризы памяти. Это была идея Чесса, и нашла же она место и время, чтобы вылезть на свет Божий!..
- Тебя ждет? - спросил Карлсон у Изабо, показав подбородком туда, где за углом стоял бородатый. - Ты его у этого дурацкого окошка поставила? Ох, дура баба... Не сметь!
Изабо, схватившая было Вальку за руку, чтобы вместе с ним выскочить в коридор, шарахнулась от Карлсона и вжалась в стенку.
В руке у Карлсона был пистолет.
- Черт знает что, - морщась, говорила Изабо. - Это черт знает что!..
Валька, войдя в номер, первым делом отошел подальше от Карлсона и его пистолета. Ситуация была - несуразнее некуда. Если у Карлсона с Изабо какие-то крутые разборки, то при чем тут он?
- Сядь и успокойся, - велел Карлсон. Как ни странно, Изабо послушалась и села.
- Твое счастье, что я встретил этих двух сумасшедших, Широкова и Верочку, - сказал, помолчав, Карлсон. - Представляю, чего бы вы тут вдвоем натворили... Я как услышал, что ты заманила этого младенца в Дом работников искусства, похолодел.
- В бане отогреешься, - буркнула Изабо.
- Бывают же совпадения, - продолжал Карлсон. - Только два дня назад Широков жаловался тебе, что его не пригласили на это мероприятие вселенского значения. Вы ж понимаете, конференция книгоиздателей, вся литературная молодежь звана, а Широкова напрочь забыли! Что ты ему тогда сказала? Что на его месте выдержала бы характер и на конференцию - ни ногой?
- Я привезла Валентина к Микитину, - глядя в окно, сказала Изабо. При чем тут, к чертям собачьим, какая-то дурацкая конференция?
- Ты знала о ней? - настойчиво спросил Карлсон, но ответа не получил.
Валька смотрел на пистолет в его опущенной руке - этот пистолет был сейчас в комнате четвертым собеседником, и куда более значительным, чем сам Валька. Карлсон не целился, не угрожал, он просто не убирал пистолета, и Вальке безумно захотелось тоже ощутить в руке тяжесть этой опасной штуковины, чтобы встать напротив Карлсона - на равных. Нет, не стрелять, разумеется, и не грозить - просто чтобы в опущенной руке было оружие, которое можно в любой миг медленно поднять.
- Ну, ладно, - решил наконец Карлсон. - Твое счастье, что я мимо киношки проезжал. Собирайся, домой отвезу.
Изабо недоверчиво покосилась на него и помотала головой.
- Как знаешь. Прости, Валентин, что я тебя так сурово. И ступай-ка ты поскорее отсюда. Вот тебе тысчонка на такси. Электричку-то ты уже проворонил.
В правой руке у Карлсона был пистолет, левой он вытянул из заднего кармана штанов скомканную бумажку. Жест был резкий, движение вскинутого подбородка - повелительным. Валька шагнул вперед и взял.
Что-то было с ним сейчас не так... Эти деньги брать не следовало - а он взял. И выплыла наконец в памяти та рожа, которую он сегодня размножал гуашью, самой толстой кисточкой. Это был заводской депутат, который прямо от станка влетел в парламент и принялся проповедовать немедленные рыночные отношения.
- Войска идут на истребление зараз, - подумалось песенным слогом. - А кто зараза, император скажет нам...
- Вот так-то. Еще раз - извини. Не надо было тебе тогда - помнишь? туда возвращаться. Ну да ладно. Ступай. Авось еще встретимся. Ступай, ступай!
Карлсон ободрительно улыбнулся ему. Изабо опустила голову и напрасно было сейчас ловить ее взгляд. Возможно, она и хотела, чтобы он остался, но не этого хотел их четвертый собеседник - пистолет.
Валька вздохнул и сделал два шага к дверям. Оставался третий. Он замер. Вывалиться из-под пистолетного прицела в пустой коридор, несомненно, лучше, чем вывалиться из-под незримого прицела в трехсекундный полет. Мудрее и благоразумнее. За спиной у Чесса, очевидно, просто не было пустого коридора.
Он промедлил с полминуты. Карлсон больше не гнал его - и так было ясно, что почти ушел... А следовало бы Карлсону, хоть шутя, прицелиться навскидку. Это с непостижимым в ситуации озорством пришло в голову Вальке, когда в дверь вдруг постучали и сразу же открыли ее.
На пороге стояли запыхавшиеся Верочка и Широков.
Карлсон отвел руку с пистолетом за спину. Изабо вскочила.
- Ничего себе дорогие гости! - даже с каким-то шалым весельем воскликнула она. - Вы что, последнюю электричку проворонили?
Широков и Верочка, ухватившись за руки, словно дети малые, одновременно переводили глаза с Изабо - на Вальку, с Вальки - на Карлсона, с Карлсона - опять на Изабо.
- Добрый вечер, - сам ощущая всю нелепость своей вежливости, сказал наконец Широков. - Мы в кино были, тут рядом...
- 'Большую прогулку' смотрели, - добавила Верочка.
Что-то они ожидали здесь увидеть, зачем-то принеслись, и вдруг обоим стало неловко, ведь ничего вроде и не происходило в комнате. Видно, от неловкости Верочка и прижалась к Широкову.
Карлсон взглянул на Вальку и, явно наслаждаясь комизмом ситуации, достал из кармана свободной рукой еще одну тысячную бумажку.
- Берите, гуляки, и поезжайте домой, - сказал он. - Полагаю, что вам с Валентином сегодня не по пути. Он отправится другим мотором.
Валька удивился тому, как Карлсон, не в пример ему, сходу просек ситуацию и мгновенно вошел в прежний свой образ благодушного банестроителя. Странно ему, правда, было, что Верочка, вся такая несчастная влюбленная, опустилась-таки на грешную землю. Но в двадцать пять лет Верочке лучше уже быть замужем, философски решил Валька. И не караулить Бог весть кого у заводских проходных... вот только, позвольте, кого же?
Он опять изумился тому, что не может вспомнить себя в той суете, воплях народных и возне с гуашью. От шума ошалел и исправно выполнял приказы родимой своей заводской толпы совсем другой человек.
- Русский бунт... бессмысленный и беспощадный... - произнес кто-то в комнате. Валька встрепенулся - это был не Карлсон и не Широков, те разбирались с бумажкой. Голос был мужской - но чей?
- У меня есть деньги, я трехмачтовый барк продал, - отстраняя руку Карлсона с бумажкой, ответил Широков и хотел было что-то добавить, но наконец увидел пистолет.
Верочка проследила его взгляд и ахнула.
- Это зажигалка, - сказал ей Карлсон. - А ты думала, настоящий? Господь с тобой, Верочка... откуда?
- Бога бы всуе не поминал, - проворчала Изабо. - Бери-ка, Пятый, Верочку и вали отсюда. И без вас тошно. Вали, вали, без вас разберемся.
- У нас тут сцена ревности, - добавил Карлсон. - Действительно, ехали бы вы домой.
- Никуда я не повалю, - Широков, к огромному удивлению Вальки, невозмутимо протопал мимо пистолета и так ловко уселся в кресло, что подставил под дуло висок. - И Верочка тут останется.
- Останусь, - она так же спокойно подошла к широковскому креслу, села на подлокотник с другой
