— Ну-с, после минутной паузы обратился Ростислав к коллегам, — какие будут мнения? А, Мирон Мироныч?
— Следует принять, — не очень твердо отозвался спонсор. — Oчень хорошая песня!
— Вы так считаете? — спросил Станислав чрезмерно вежливо. — Ну так и принимайте.
Баптист взял ручку, лист бумаги и приготовился писать.
— Говорите фамилию, имя и отчество, — буркнул он, не поднимая головы.
— Галантерейная Галина, — кротко сказала девушка.
— Я не вас спрашиваю. Я спрашиваю другую девушку, которая с гармоникой.
— Вы с ума сошли? — страстно зашептал Станислав, подталкивая Коняку локтем. — Кого вы берете?
— А что? Очень душевно девушка играет. Вам разве не понравилось?
— Какая девушка? Эта девушка?
— Ну да, с гармошкой.
— Но она же старая!
— Гармошка?
— Девушка!
— Девушка старая? — Коняка непонимающе поморгал глазами. — Девушки не бывают старыми.
— Вы разве не видите, что она не девушка?! Она же тетка! А у нас конкурс не
— Понимаю. Тогда давайте возьмем обеих.
В полемику вступил Ростислав.
— Я думаю, коллеги, это не принципиально важно — кого из них нам следует принять. Они обе… по- своему хороши. Поэтому давайте решать побыстрее, они, кажется, собираются нам петь частушки. Вы хотите еще частушки? Тогда записываем обеих. Ростислав обратился к претенденткам:
— Жюри посовещалось и решило, что вы достойны участвовать в конкурсе. Ваши номера
Дама уложила в чемодан баян и подошла ближе.
Теперь на ее платье отчетливо была видна медаль
— Галантерейная Анна Ильинична, — представилась ударница. — А это дочь моя Галя. Записали?
Поочередно пожав всем членам жюри руку, дама взяла чемодан, дочь и чинно удалилась.
Ценители переглянулись. Никто не решался звать следующую претендентку.
— Мирон Мироныч, — осторожно сказал Ростислав, — подите гляньте, кто там… на очереди. Если снова музыканты — не пускать.
Коняка выглянул в вестибюль и тут же быстро захлопнул дверь.
— Там этот… — выдавил он, сделав испуганные глаза и держа двери за ручку.
— Кто? — насторожились сводные братья.
— С этим…
— Что? С барабаном? Гоните их!
— Мужик там.
— Мужик? Тем более гоните.
В кабинет настойчиво постучали.
— Впустите меня! Будьте культурными людьми! — донесся из вестибюля возмущенный крик.
— А-а, — повеселел Ростислав, — какой же это мужик?! Это ж Пиптик, хореограф. Он наших конкурсанток будет учить танцевать и всяким движениям. Впустите его.
Мирон Мироныч отпустил дверь.
— Хамло, — сказал ему балетмейстер и грациозно направился к агрегатовцам. — Здрасьте, где же нашли этого швейцара?
— Это не швейцар, — ответил Владислав, — это спонсор.
— Да? Очень приятно, — широко улыбнулся Пиптик, протягивая по-дамски руку насупившемуся Коняке. — Иоан Альбертович, балетмейстер, приглашался на роль
Зубы у него были не очень хорошие. Мирон Мироныч отвернулся, не желая на них смотреть. Смотреть на них с интересом мог только врач-протезист.
— Я намного опоздал? Сколько пропустили девочек?
— Записали пока троих, — сообщил Станислав. — Присаживайтесь, будем работать.
— И как? Эффектные дамы?
— Не то слово, — отозвался Владислав.
— Значит, работы — непочатый край? Я там в коридоре видел несколько интересных экземпляров. Пиптик быстро скинул шапку из белого кролика, искусственную шубу и нетерпеливо потер руки. — Что же вы стоите, господин спонсор? Приглашайте дам.
— Сам ты спонсор, — кисло промямлил Коняка и отправился исполнять свои обязанности. Быть спонсором ему уже все меньше нравилось.
— Следующий, — сказал он в нос и поплелся к своему стулу.
Вошла средних размеров крашеная блондинка.
— Раздевайтесь, — дружно выдохнули мужчины.
Баптист молчал.
Не мешкая, блондинка сняла мохеровую кофту, предъявив ценителям формы чрезвычайной выпуклости.
— У-у, — подскочил Станислав.
— О-о, — напрягся Владислав.
— Ого! — приятно удивился Ростислав.
Пиптик несдержанно икнул. Коняка бдил.
— Дальше, — еще раз подал голос Ростислав.
'Чего это он?' — подумал баптист, переводя беспокойный взгляд с агрегатовского вожака на претендентку. Та покорно расстегивала блузку.
— Дальше, — не унимался Ростислав.
'Шутит', — решил Мирон Мироныч, чувствуя, как по спине, в области поясницы, забегал муравей.
Следом в ход пошла юбка. Мирон Мироныч зажмурил глаза. Когда он их открыл, блондинка стояла в сапогах, колготах, бюстгальтере и все еще была полна решимости. Неверная рука баптиста стала шарить по столу в поисках чего-нибудь. Наконец Коняка схватил вазочку с пластмассовой ромашкой, вынул цветок и залпом выпил несвежую воду. По спине и по ногам ползали уже целые полчища мурашек. Откуда-то издалека послышался голос танцора:
— Пройдитесь, девушка… В другую сторону… Прогнитесь… Улыбнитесь… Превосходно. А теперь снимите…
— Довольно, — оборвал его Ростислав, — и так все ясно.
Пиптик с сожалением посмотрел на девушку и грустно вздохнул.
Блондинке дали номер
Из следующих шести претенденток Станислав, а затем и Владислав отобрали по одной девице, которых нужно было срочно, по их мнению, проинструктировать.
Соблюдая субординацию, хореограф молчал и дожидался своего часа. И час его пробил.
