мальчуган. Новенький. Его перевели осенью из дошкольного детского дома. Все никак не может привыкнуть и часто плачет по углам.
Вот и сейчас: Светлана вгляделась — глаза мокрые и красные...
— Саша, ты о чем?
Мальчик не ответил.
— Ты что, без ребят, без товарищей своих скучаешь?
— Нет. Ребята и здесь есть.
— Так о чем же ты?
Саша печально сказал.
— У меня там ежик был!..
— Не расстраивайся, не плачь! Достанем тебе ежика, будешь с ним играть!
Саша безутешно покачал головой:
— У вас будет из леса, а у меня ручной был.
Что сказать?
Как утешить?
Саше семь лет. Того, что было перед войной, он, конечно, уже не помнит... Его самое большое горе — это разлука с ежом.
Ну что же, и к ежику можно привязаться. Сердитые в лесу, если их приручить, они бывают милые и забавные.
Светлана отошла, не найдя слов для утешения, сама готовая заплакать. В саду к ней сейчас же подбежали Славик, Ирочка и вся остальная компания.
Потом няня увела малышей в дом.
Светлана присела на скамью. Смеркалось. Белые табаки на клумбе начинали нежно светиться в темноте.
— Светлана, ты здесь?
Подошла Алла и села рядом.
— Ты почему без пальто? Смотри, какие руки холодные. — Алла была в пальто, накинутом на плечи. Его хватило на двоих. — Я бы из-за этого никогда не ушла из нашей школы!
Там, в классной комнате, Алла не сказала ни слова. Вообще она молчаливая и очень сдержанная. Но молчаливая не от застенчивости — просто не умеет болтать. Когда выступает на сборах, говорит коротко и всегда как-то очень принципиально. Даже самые яростные спорщики всегда с ней соглашаются. Редко приходится с ней говорить — Светлана в пятом классе, Алла в седьмом, — но, когда что-нибудь делаешь, хочется, чтобы это понравилось Алле.
— Я думала, ты с девочками подружилась.
— Я... подружилась!..
— Я бы от своих подруг... и от учителей тоже... ни за что не ушла бы! У вас в шестом по математике будет Иван Иванович. И другие учителя тоже очень хорошие! По русскому, по географии...
— Алла, ты думаешь, мне хочется уходить?
— И потом... тебе уже четырнадцать лет, тебе в комсомол вступать в этом году. В нашей школе тебя знают...
— Знают, что у меня три тройки... годовых! Алла, как же меня в комсомол?
— Тройки разные бывают. Я видела, как ты занималась зимой.
Видела? Странно... В прошлом году они даже в разных сменах были.
С крыльца позвала Наталья Николаевна:
— Светлана!
Девочки подошли к ней.
— Светлана, зайди ко мне.
Светлана стала подниматься по ступенькам.
— Не в кабинет, пойдем ко мне в комнату.
Алла шепнула:
— Светлана, я тебя здесь подожду.
Большая, тихая комната. Очень много книг. Рояль?.. Разве Наталья Николаевна играет?
Над роялем несколько портретов в одинаковых рамках... Лица знакомые, а кто — Светлана не могла вспомнить: музыканты, должно быть.
На стене, над письменным столом, — фотография: мужчина и два мальчика. Светлана знала, что муж Натальи Николаевны умер еще перед войной, а оба сына...
Наталья Николаевна сказала:
— Сядь, девочка. Светлана, перевести тебя в другую школу очень просто.
Светлана прошептала, вцепившись в ручки кресла:
— Вы не думайте, что мне это так просто!
— Голубчик, я не говорю — просто для тебя. Я говорю, что это очень просто устроить. Но мне хочется убедить тебя, что ты неправа. Светлана, помнишь, в прошлое воскресенье Елена Михайловна играла и тебе очень понравилось... Помнишь, ты сказала: «По клавишам вода бежит». Помнишь, как называлась эта вещь?
Светлана неуверенно и удивленно спросила:
— «Прекрасная мельничиха»?
— Да. А ты знаешь, кто ее написал?
— Нет, я не помню.
— Ее написал Шуберт, немецкий композитор. Вот его портрет висит, рядом с Чайковским.
Светлана положила руку на черную зеркальную поверхность рояля:
— Я не знала, что вы играете...
— Мальчики учились... Мой старший сын хорошо играл.
Наталья Николаевна неожиданно встала и подошла к книжному шкафу:
— Хочешь, почитаем стихи?
Светлана так удивилась, что не сразу могла начать слушать.
Маленькое стихотворение, всего восемь строчек, а как много в нем сказано и как все-все видишь!..
Светлана прошептала:
— Я помню, это у Лермонтова, в собрании сочинений.
— А видишь, что тут сверху написано? «Из Гёте». Ты еще что-нибудь Гёте читала?
— Ведь это он «Фауста» написал? — спросила Светлана. — Только я не читала.
— А «Лесной царь» в переводе Жуковского знаешь?
— «Лесной царь» знаю.
— А вот еще другого немецкого поэта Лермонтов переводил. Видишь: «Из Гейне».
Хорошие стихи, правда?
