Нам не дозволяет разум кровью смыть позор». Девушку повез вельможа в область ближних гор. Чтобы, как нагар со свечки, голову ее С тела снять, привез рабыню он в свое жилье. Дева, слезы проливая, молвила ему: «Если ты не хочешь горя дому своему, Ты беды непоправимой, мудрый, не твори, На себя моей невинной крови не бери. Избранный и задушевный я Бахраму друг, Всех рабынь ему милее я и всех супруг. Я Бахрама услаждала на пирах досуг, Я вернейших разделяла приближенных круг. Див толкнул меня на шалость — дерзок и упрям, Сгоряча, забыв про жалость, приказал Бахрам Верную убить подругу... Ты же два-три дня Подожди еще! Сегодня не казни меня. Доложи царю обманно, что раба мертва. Коль обрадуют владыку страшные слова, — О, убей Фитну тогда же! Жизнь ей не нужна! Если же душа Бахрама будет стеснена Сожаленьем, то бесследно отойдет беда. Ты избегнешь угрызений совести тогда. Кипарис судьбы напрасно в прах не упадет. Хоть Фитна теперь ничтожна, но — пора придет — За добро добром тебе я возмещу сполна!» Ожерелье дорогое тут сняла она, Полководцу семь рубинов лучших отдала. А цена тому подарку велика была, Дань с Омана за два лета — полцены ему. Полководец внял совету мудрому тому. И не сделал ни на волос он вреда Фитне. Молвил: «Будешь в этом доме ты служанкой мне. Ни при ком Бахрама имя не упоминай. «Наняли меня в служанки», — всюду повторяй. Данную тебе работу честно выполняй. О тебе я позабочусь — не забуду, знай!» Тайный договор скрепили, жизнью поклялись; Он от зла, она от ранней гибели спаслись. Пред царем предстал вельможа через восемь дней, Стал Бахрам у полководца спрашивать о ней. Полководец молвил: «Змею я луну вручил И за кровь ее рыданьем выкуп заплатил». Затуманились слезами шаховы глаза, И от сердца полководца отошла гроза. Он имел одно поместье средь земель своих — Сельский замок, удаленный от очей мирских. Стройной башни над холмами высился отвес, Омываемый волнами голубых небес. Шестьдесят ступеней было в башенной стене,
