Кровля башни поднималась к звездам и луне. С сожаленьями своими там — всегда одна — Постоянно находилась бедная Фитна. В том селении корова родила телка, Ласкового и живого принесла телка. А Фитна телка на шею каждый день брала; За ноги держа, на башню на себе несла. Солнце в мир несет весну — и несет Тельца. А видал ли ты луну, что несет тельца? Женщина же молодая, хоть и с малой силой, Каждый день тельца на кровлю на себе вносила, За шесть лет не покидала дела. Наконец Стал быком шестигодовым маленький телец. Но красавица, чье тело легче лепестка, Каждый день наверх вносила грузного быка. Шею нежную, как видно, груз не тяготил, Бык жирел, и у рабыни прибывало сил. С полководцем тем сидела вечером одна Узкоглазая с душою смутною Фитна. И четыре крупных лала — красных, как весна, Из ушных своих подвесков вынула она. Молвила: «Ты самоцветы ценные продай И, когда получишь плату, мне не возвращай; Накупи баранов, амбры, розовой воды, Вин, сластей, свечей, чтоб ярко осветить сады. Из жарких и вин тончайших, амбры и сластей Пиршественный стол воздвигни в замке для гостей. Как приедет к нам властитель, ты встречать поди, На колени стань пред шахом, на землю пади; Под уздцы коня Бахрама хоть на миг возьми! Душу распластай пред шахом — позови, прими! Нрав хороший у Бахрама — ласковый, простой. Коль приедет он, довольны будем мы с тобой. Здесь, на башне, достающей кровлей облаков, Пир устроим мы, прекрасней дарственных пиров. Если замысел удастся, то, клянусь тебе: Ожидает нас великий поворот в судьбе». Полководец самоцветов брать не захотел, Ибо тысячей таких же ценностей владел. Из казны своей он денег сколько надо взял. Царственный припас для пира скоро он достал. Все там было, чем богаты Фарс и Индостан: Птица, рыба, дичь, корица, перец и шафран, И рейхан, и вин кувшины, и гора сластей, Чтоб суфра благоухала амброй для гостей. Все хозяин изготовил. И остался там Ожидать, когда на ловлю выедет Бахрам. В дни ближайшие делами утомленный шах Поохотиться, порыскать захотел в горах.
