'Взглянула бы ты на себя в зеркало' — хотел уже было высказаться я, но в последний момент передумал. Обидится еще.
— Ты если думаешь таким образом за ночлег рассчитаться, то не надо, примирительно начал я, — я бескорыстно. В виде спонсорской помощи.
— Ну не хочешь, как хочешь, — все-таки обиделась она, — где у тебя ванная.
— Вторая дверь по коридору, — махнул я рукой за спину.
Пока из ванной доносилось довольное фырканье вперемежку с 'девочкой моей синеглазой', я скучно кушал виски, запивая его крепким кофе. Крыша у меня потихоньку сдвигалась в сторону. Девица, явно, внесла дисбаланс в мою жизнь, но я, что странно, уже начал привыкать к этому и даже не сопротивлялся. Я расслабился и теперь лениво двигал конечностями, отдавшись течению.
— Я возьму твою рубашку? — донеслось сквозь плеск воды.
Я не ответил, понимая, что ответа и не требуется. Через пару минут в коридор выпорхнуло порозовевшее создание без штукатурки, но со следами невинности на хитрой мордочке.
— А вот и я, — возвестило создание, кутаясь в мою новую рубашку, приготовленную для завтрашнего похода к заказчику.
Рубашка едва прикрывала ее бедра, вызывая во мне пробуждение вполне конкретного интереса к ее обладательнице. Заметив мое любопытство, Анжелика лукаво подмигнула мне и, целомудренно поджав губки, по-кошачьи прокралась на кухню.
— Кофе будешь? — стараясь как можно будничнее, спросил я ее.
— А что впереди бессонная ночь?
— Да сомневаюсь, — пожал я плечами с видом 'не хочешь, как хочешь', на диване спать будешь. Я же обещал оберегать твою честь.
— Не-а, — непонятно по какому поводу мотнула она головой, — я лучше свой сироп докушаю. Где я его то бишь оставила?
Она вернулась в прихожую и, игриво косясь в мою сторону, наклонилась, поднимая с пола поставленную в угол бутылку. При этом из под рубашки на некоторое время в меня стрельнуло телесной белизной. Девчонка, определенно, задалась целью соблазнить меня в этот вечер. Я усмехнулся, понимая, что ничего у нее не получится. Потом еще раз взглянул в ее сторону (слишком уж она не спешила распрямляться) и добавил про себя 'может быть, не получится'.
— Ну как? — поинтересовалась она, плюхаясь на табурет рядом со мной.
— Что как? — улыбнулся я ей.
— Рассмотрел?
— А как же. Промахнуться трудно, — произнес я, продолжая улыбаться, затем более твердым голосом добавил, — но спать все-равно будешь отдельно.
— Ну вот и выпьем за это, — приложилась она к горлышку своей тары.
В десять утра затрещал будильник. Я потянулся, сбрасывая с себя остатки ночной погони за Гойей, и огляделся. События вчерашнего вечера стали медленно проявляться в мозгу. Я приподнялся на локте, заглядывая на диван. На сбитой постели вчерашняя гостья отсутствовала. Машинально нащупав бутылку виски в изголовье своей импровизированной кровати, я сделал приличный глоток и почувствовал некоторое облегчение. 'Наверное, умывается.' — решил я и снова уронил голову на подушку. Из ванны не доносилось ни единого звука. 'А черт' — хлопнул я себя по лбу, — 'Слиняла, наверное, да еще прихватила что-нибудь на память'. Пришедшая в голову мысль выбросила меня из-под одеяла и галопом прогнала по квартире. На первый взгляд ничего не пропало, и я немного успокоился, снова прикладываясь к бутылке. Маркиза, как и подобает особам королевской крови, исчезла незаметно, по-английски. Я почувствовал легкое сожаление от ее исчезновения, почему-то оставила она свой след, метеоритом пронесшись по моей судьбе. Я догрустил бутылку виски и пошлепал на встречу с заказчиком.
Два последующих дня были загружены у меня по самое горло. Я строгал эскизы для нового магазина джинсовой продукции. Фирма была начинающая, но в средствах на свой имидж не скупилась, без особых торгов согласившись на непомерную цифру, взятую мной с потолка. О своей случайной гостье я вспоминал изредка, малюя ее портреты на той или иной детали интерьера будущей ковбойской страны. В самый разгар работы, когда я украшал радостными цветами старую автомобильную покрышку, в дверь позвонили. Ругнувшись, я отшвырнул кисть в угол и поплелся к двери.
— Привет, — радостно выдохнула мне на встречу беженка.
— Привет, — разулыбался я, — какими судьбами?
— Да вот шла мимо, дай, думаю, визит нанесу, — потупилась она и вопросительно кивнула на дверь, — Можно? Не помешаю?
Я гостеприимно пропустил ее внутрь и даже помог снять плащ.
— Прошу, — широким жестом указал я на комнату, — как жизнь?
— Спасибо, хреново, — скривилась она, перепрыгивая через разваленные детали сохнущей декорации к креслу, — Работа кипит? — обвела она рукой творческий беспорядок.
— Халтурим, — весело осклабился я, ощущая непонятный прилив хорошего настроения.
— Ух ты, это же я! — воскликнула она, наталкиваясь взглядом на свой портрет, украшающий большой кусок джинсовой ткани, — Похоже.
Я подобно курсистке потупил глаза. Анжелика же, как заведенная, начала тараторить о том, что 'так похоже, так похоже'.
— Да брось ты, — махнул я рукой, я ж набросок только сделал.
— А все-равно очень похоже, — запротестовала она, — подари мне это, ткнула гостья в ткань.
— Не-а, — я отрицательно помотал головой, — не могу. Заказ это. Мне его через три дня сдавать. Я тебя лучше потом отдельно нарисую.
— А я хочу это, — капризно продолжала она тискать джинсовый кусок, мне этот портрет нравится.
— Вот ведь прилипала, — вздохнул я, чувствуя, что так просто от нее не отделаться, — бери. Ничего, видно, с тобой не поделать.
— Вот спасибо! — прыгнуло мне на шею капризное создание, — Они теперь все от зависти задавятся, — в порыве восторга она висела у меня на шее, покрывая мое лицо радостными поцелуями.
'Ну ребенок и ребенок' — мысленно усмехнулся я этому проявлению детского счастья. Она спрыгнула с моей шеи и принялась аккуратно сворачивать материю.
— А ты, стало быть, скучал, — все еще занятая упаковкой, скосила она глаза в мою сторону, — раз меня нарисовал?
— Да как-то скучал вроде, — честно признался я, затем добавил, переводя разговор на другую тему, — Пойдем, может, гульнем?
— Да ну, — замахала маркиза руками, — я с собой принесла целую сумку. И ходить никуда не надо. Вот смотри, — затараторила она, подхватывая оставленный в коридоре баул и подтаскивая его к кухонному столу, — все необходимое.
Пока юное поколение колдовало над столом, я, почувствовав вдруг острое чувство голода и вспомнив, что не ел целый день, тоскливо слонялся по комнате. Наконец, я не выдержал и, зайдя в кухню, как можно спокойнее изрек:
— Мы с тобой знакомы, можно сказать, уже два вечера, а я до сих пор о тебе ничего не знаю. Может, осчастливишь?
— Да ну, — отмахнулась она, — чего там рассказывать? Родилась, училась…
— Училась? — уточнил я, — Или еще учишься?
— Да училась, училась, — успокоила она меня, — Я, между прочим, очень взрослая. Мне, между прочим, много лет, — перефразировала она слова какой-то песенки.
— Ну ладно, — согласился я, — а живешь где?
— Я же говорила в общаге, на площади Лермонтова, — допрос ей, явно, не доставлял никакого удовольствия.
Видя ее недовольство, я решил от дальнейших расспросов воздержаться, перейдя на нейтральные темы.
