длинной театральной декорации, цирковой арене. Саб-Зиро спросил себя, сколько времени они уже идут, но рассудил, что подлинным мертвецам время не нужно, следовательно, понятие суток здесь исключалось.
Не-Мир — это лимбо.
Что там физика? Прямолинейное движение равнозначно покою?
— Мы что, так и будем топать? — приблизительно через три часа спросил Джакс. — А Башня так и вырастет, вроде поганки, а?
— Черт ее знает, — буркнул Кейдж. Путники разбились 'по парам': Лю с Китаной, он с Джаксом… и Саб-Зиро в традиционном гордом одиночестве. — Дерьмо, я с самого начала не хотел ввязываться в этот вонючий Турнир! И вот, меня покоцал тот урод, потом я как последний идиот дрался с розовой дрянью, а еще я сдох на какой-то помойке — типа, Внешний Мир, а теперь я вовсе в аду и должен отыскать этого стукнутого Канна вместе с его Башней… я не хочу! Я хочу домой! В Фриско! Я хочу сниматься в фильмах, тусоваться с красивыми девушками, а не перелопачивать задворки измерений!
— Слушай, Джонни, может, заткнешься? — посоветовал Лю. Нытье Кейджа достало его.
— Сам заткнись!
— Нам нельзя ссориться! — встряла Китана. — Не-Мир разгрызает живое… и души в том числе!
— Да пошла ты, умничать она вздумала, — огрызнулся Джонни. — Сама то на их стороне, то на нашей!.. За себя и говори!
— Ты о чем?
— О тебе… но главным образом, о твоей мамаше! Небось она заварила всю кашу! Если б она не заорала, как резаная, Лю победил бы Милину… и мы были бы дома! — выкрикнул Джонни.
Китана резко обернулась, Кейдж чуть не столкнулся с ней.
— Ты — смеешь — оскорблять — мою — мать?!
— А чего!? Я прав! И женушка Каннова из нее ничего, а?!..
Он не договорил, острие веера прижалось к горлу киноактера. Вееры были слишком остры: по подбородку Кейджа поползла крохотная струйка цвета небес Не-Мира.
— Китана! — заорал Лю Кэнг. Он недолюбливал зануду-Кейджа, но тот был их товарищем.
— Эй, эй, полегче, — Джонни поднял ладони в жесте 'сдаюсь'. — Окей, извини…
Китана опустила оружие. Моргнула.
— О, — она отвернулась. — И не смей оскорблять Синдел. Она… она не виновата, поверь мне.
Ее голос задрожал. Слезы. Древняя принцесса или нет, она — женщина, и ей пришлось ой как несладко. Вероятно, она сама в глубине души винила Синдел — тем нехорошим, злобным уголком, что проецируется в призраков-преследователей.
И отшатывалась от обугленного, шевелящегося гюрзой уголка.
Она плакала. Лю утешающе обнял ее, отметив, что привыкает к этому.
— Я в порядке, — улыбнулась эденийка.
Инцидент был исчерпан и они двинулись дальше — вдоль по бесконечности, и только Саб-Зиро услышал, как Кейдж пробормотал 'Чтоб ты провалилась' в адрес Китаны.
И, разумеется, он смолчал.
Снова часы похода.
Они успели еще несколько раз поругаться, правда, менее серьезно. Сначала что-то не поделили Кейдж и Джакс, возможно, майор дал понять перманентно ноющему Джонни, что его поддостали жалобы кинозвезды. Второй раз был хрестоматийным примером противоречия Стихий и характеров: быстрый до торопливости — огненной — Лю Кэнг рявкнул на Саб-Зиро, чтобы тот шел быстрее. 'Нам некуда особо спешить', резонно возразил Посвященный Холода, не ускоряя размеренного темпа. Большинство присоединилось к нему, и Китане с Лю пришлось согласиться.
— Черт, — Джонни остановился.
(так, сто шестнадцатый 'черт'. Не стоит поминать нечисть в аду, но ему не объяснишь)
— Никто, конечно, не захватил ни еды, ни воды? — продолжал Джонни. Остальные переглянулись. Данный аспект долгих странствий они не учли. Просто на том свете не выдают гамбургеров в пакетах. — Нет. Вот мы и сдохнем от голода и жажды, прежде чем пройдем половину пути!
Джакс поскреб затылок.
— Ну, от жажды не умрем… ведь лед — это замороженная вода, не так ли? — он с надеждой посмотрел на Саб-Зиро. Лю Кэнг и Китана замерли, снова переглянувшись.
— Хм, ну, в общем, правильно, — пожал плечами Саб-Зиро. — Пока в моих клетках есть цитоплазма, я действительно смогу поддержать вас…
— То есть, мы фактически будем вампирами? — вздрогнул Кейдж. — Высосем твою кровь? Эй, ты ж вроде командуешь своей Стихией, в условиях контракта не оговаривались бесплатные поставки?
— Лед — это часть меня, — медленно объяснил Саб-Зиро. — Холод позволяет концентрировать клеточную жидкость в льдинки. Я не призываю его извне.
Снова физика. Ничто не исчезает, ничто не берется ниоткуда. Магия замораживания — это всего лишь вариация генома. Посвящение — наследственное заболевание, сублетальная мутация. Теория в стиле кибернетизации и технократии, но она неумолимо-точна, как…
Древние Боги.
Все на свете, включая добро и зло — только набор формул и выводов из оных. Большая химико- алгебраическая таблица.
— Оставь, — горстка пепла взметнулась от пинка Джакса. Ему нравилось ворошить слежавшийся слой серости, мышинно-недоброй. Притаившейся. — Мы не собираемся убивать тебя. Что ж, выходит, мы и без воды тоже.
— И я о том же! — завел шарманку Кейдж. — И дернул нас дьявол сунуться…
— Замолкни, — буркнул Джакс. — Лю, ты главный — что делать будем?
— Я — главный? Как удобно, а? — взвился Лю. — Чуть какие неприятности — я главный…
Китана пробежала пальчиками по его талии. Усмиряюще. Не-Мир разразнивает нас. Противостоять.
— Ладно, ладно, я не знаю. Давайте идти, авось этот пепел когда-то да закончится!..
За неимением альтернативы подчинились.
Не-Мир слышал страхи каждого.
После того, как Кейдж вспомнил про еду и питье, на путников нахлынули голод и жажда. Потусторонние.
Саб-Зиро брел, злясь на себя. Он был ниндзя, он точно знал, что в силах выдержать гораздо дольше, чем его товарищи. Чего там, он спокойно обходился без всего неделями… хотя бы в Лин-Куэевской темнице, а ведь тогда его избили до полусмерти. И щемящий, терзающий голод, и иссушающая, словно безумие, жажда — такая, что чудились провалы иссохшей пустыни Внешнего Мира, мертвые, будто мумии — наваждение ада. И собственной слабости.
Кейдж плохо переносил испытание. Настолько плохо, что даже Лю не упрекнул его 'Ты призвал эту пытку!' Ради него Саб-Зиро пришлось генерировать лед, хотя после третьего раза Стихия едва послушалась его.
(я — выжатый лимон)
Лучше мужчин держалась Китана. Последнее обстоятельство бесило Джакса. Кейдж потерял нить происходящего, погрузившись в полузабытье. Его приходилось тащить. Китана же, ссутулившаяся и приникшая, все-таки шла, к тому же принимая часть веса бесчувственного Джонни.
— Бросьте меня, — растрескавшимися до крови губами прошептал Кейдж.
— Щас, уже бегу, — пробурчал Джакс, закидывая на себя локоть киноактера: его очередь.
Потом они не разговаривали. Сил не хватало.
Жажда дубовой корой оборачивала язык и горло, голод подкашивал ноги.
Не-Мир смеялся — вращающимся сумасшествием диска и шуршанием пепла.
(живыми не входят, живыми не выходят, вот в чем суть…)
Пытка продолжалась, медленно вытягивая из них разум. Очнувшийся Кейдж взмолился о прохладной
