– Но есть еще принц, – пробормотал Коммасон почти про себя.
– Значит, он тоже вступил в контакты с Мулом, господин?
Коммасон не смог полностью подавить недовольство, исказившее его черты.
– Не вполне. Не так близко, как я. Но принц становится все более диким, все более
неуправляемым. Им овладел демон. Если я схвачу этих людей, он может забрать их для собственных
целей… ибо он не лишен определенной проницательности… я пока еще не готов ссориться с ним, – он
нахмурился, и его тяжелые щеки отвисли в негодовании.
– Вчера на несколько секунд я успел увидеть этих чужеземцев, – безразлично сказал седой
шофер. – Эта брюнетка – женщина необычная. У нее свободная, почти мужская походка, и она
наделена бледностью, впечатляющей на фоне темного блеска волос, – в хриплом шепоте увядшего
голоса слышались почти сердечные интонации, и Коммасон со внезапным удивлением взглянул на
шофера.
Инчни продолжал:
– Я думаю, проницательность принца не защитит его от необходимости прибегнуть к
компромиссу. Вы могли бы получить остальных, если отдадите ему девушку…
На Коммасона снизошло озарение.
– Вот это мысль! Настоящая мысль! Инчни, разворачивай! И если все обернется хорошо,
Инчни, мы еще обсудим вопрос о твоем освобождении.
По возвращении Коммасона ждало почти сверхъестественное предзнаменование: он
обнаружил в своем личном кабинете Персональную Капсулу, прибывшую незадолго до того на длине
волны, известной лишь немногим. Коммасон плотоядно улыбнулся. Человек Мула должен был
прибыть очень скоро, а Установление в самом деле пало.
…Бейту иногда посещали туманные видения императорского дворца, но с представшей ее
глазам реальностью они не очень-то сопрягались, и в ней росло смутное чувство разочарования.
Помещение было небольшим, без особых изысков, почти ординарным. Дворец не мог сравниться
даже с резиденцией мэра на Установлении, – а Дагоберт IX…
Бейта имела вполне определенные представления о том, каким должен быть император. Он не
должен казаться добрым дедушкой. Он не может быть тощим, седым и угасшим, и собственноручно
подавать чашки чая, заботясь о комфорте гостей.
Но действительность оказалась именно такой.
Дагоберт IX подливал чай в чашку, которую Бейта держала своими застывшими пальцами и
ворковал:
– Это огромное удовольствие для меня, моя дорогая. Ни церемоний, ни придворных. У меня
уже давно не было случая принимать гостей из моих внешних провинций. С тех пор, как я постарел,
об этих мелочах заботится мой сын. Вы не знакомы с моим сыном? Чудный мальчик. Возможно,
несколько упрям. Но ведь он молод. Не желаете ли капсулу для аромата? Нет?
Торан попытался вмешаться:
– Ваше императорское величество…
– Да?
– Ваше императорское величество, в наши намерения не входило вторгаться к вам…
– Глупости, никакого вторжения. Нынче вечером состоится официальный прием, но до тех пор
мы свободны. Повторите, откуда вы прибыли? Долгое время, как мне кажется, у нас не было
официальных приемов. Вы сказали, что вы из провинции Анакреона?
– С Установления, ваше императорское величество!
– Да, с Установления. Я вспомнил. Я отыскал его. Это в провинции Анакреона. Я там никогда
не бывал. Мой доктор запрещает продолжительные путешествия. В последнее время у меня не было
известий от моего вице-короля на Анакреоне. Как там обстоят дела? – заключил он беспокойно.
– Государь, – пробормотал Торан, – я не могу пожаловаться.
– Это радует. Я должен буду поощрить моего вице-короля.
Торан беспомощно глянул на Эблинга Миса, возвысившего свой грубоватый голос:
– Государь, нам было сказано, что для посещения Библиотеки Имперского Университета на
Транторе нужно ваше разрешение.
– Трантор? – мягко спросил император. – Трантор?
Гримаса странной боли прошла по его узкому лицу.
– Трантор? – прошептал он. – Теперь я вспомнил. Я сейчас готовлю план возвращения туда с
армадой кораблей. Вы отправитесь со мной. Вместе мы уничтожим мятежника Гилмера. Вместе
восстановим империю!
Его согнутая спина распрямилась. Его голос окреп. На миг взгляд его приобрел твердость.
Затем он моргнул и тихо произнес:
– Но Гилмер мертв. Я, кажется, припоминаю… Да. Да! Гилмер мертв! Трантор мертв… На миг
показалось… Откуда, говорите, вы прибыли?..
Маньифико шепнул Бейте:
– Это в самом деле император? Почему-то я думал, что императоры величественней и мудрее,
чем обычные люди.
Бейта жестом успокоила его. Она сказала:
– Если бы ваше императорское величество только подписали указ, дозволяющий нам
отправиться на Трантор, это чрезвычайно помогло бы нашему общему делу.
– На Трантор? – император выглядел смущенно и, казалось, не уловил смысла сказанного.
– Государь, вице-король Анакреона, от имени которого мы говорим, доносит, что Гилмер еще
жив…
– Жив! Жив! – загремел Дагоберт. – Где? Будет война!
– Ваше императорское величество, это еще не подлежит разглашению. Его местонахождение
точно не известно. Вице-король послал нас, чтобы ознакомить вас с этим обстоятельством, и только
на Транторе мы сможем выяснить, где Гилмер. Как только его укрытие будет обнаружено…
– Да, да… Он должен быть найден…
Старый император трясущейся походкой подошел к стене и дрожащим пальцем прикоснулся к
маленькому фотореле. После бесплодной паузы он пробормотал:
– Мои слуги не приходят. Я не могу их дождаться.
Стило императора забегало по чистому листу. Закончив цветистым 'Д', он сказал:
– Гилмер еще испытает на себе могущество императора. Откуда, говорите, вы прибыли?
Анакреон? Как там обстоят дела? Славится ли там имя императора?
Бейта взяла бумагу из его слабых пальцев.
– Ваше императорское величество, вы обожаемы всем народом. Ваша любовь к простым
людям известна повсюду.
– Надо бы посетить мой добрый народ на Анакреоне, но мой доктор говорит… Я не помню, что
он говорит, но… – он поднял голову, его старые серые глаза сверкнули. – Вы что-то говорили о
Гилмере?
– Нет, ваше императорское величество.
– Он не продвинется дальше. Возвращайтесь и сообщите это вашему народу. Трантор устоит!
Мой отец лично возглавляет флот, и подлая тварь, мятежный Гилмер, замерзнет в космосе со своей
шайкой цареубийц!
Пошатываясь, он опустился на стул, и глаза его снова сделались пустыми.
– Что я говорил?
