Что-то корчилось внутри свечения. Что-то с ядовитой металлической чешуей корчилось и разевало
пасть. И музыка корчилась и скалилась вместе с ним.
Бейта боролась с непонятным ощущением и вдруг, мысленно содрогнувшись, поймала себя на
том, что это напомнило ей события в Своде Времени и последние дни на Хэйвене. Это была та же
ужасная, давящая, липкая паутина страха и отчаяния. Бейта, подавленная, съежилась.
Музыка оглушила ее отвратительным смехом. Когда Бейта лихорадочно отвернулась,
извивающийся ужас в маленьком кружке света, словно в перевернутом бинокле, исчез. Лоб ее был
влажным и холодным.
Музыка стихла. Она длилась, наверное, минут пятнадцать, и безмерная радость, вызванная ее
исчезновением, затопила Бейту. Блеснул свет, и к ней склонилось лицо Маньифико: потное,
печальное, с диким взглядом.
– Госпожа моя, – выдохнул он, – как вы себя чувствуете?
– Терпимо, – прошептала она. – Но что это ты играл… такое?…
Она вспомнила о других людях, находившихся в комнате. Торан и Мис вяло, беспомощно
привалились к стене, но ее взгляд проскользнул дальше. Принц в странной позе неподвижно лежал у
ножек стола. Коммасон дико стонал, раскрыв мокрый от слюны рот. Когда Маньифико шагнул к
нему, Коммасон попятился и безумно завизжал.
Маньифико повернулся и в несколько прыжков освободил всех.
Торан рванулся вперед и, с наслаждением заехав кулаком землевладельцу по шее, сгреб его.
– Ты отправишься с нами. Ты нам нужен – чтобы мы были уверены, что доберемся до нашего
корабля.
Двумя часами позже, в корабельной кухне, Бейта поставила на стол здоровенный пирог
собственного изготовления, и Маньифико отпраздновал возвращение в космос, набросившись на
пирог с великолепным пренебрежением к столовым манерам.
– Тебе нравится, Маньифико?
– Ум-м-м-м-м!
– Маньифико!
– Да, госпожа моя?
– Что это ты играл?
Клоун скорчил гримасу.
– Я… Я лучше не буду говорить об этом. Я это как-то выучил, а воздействие Визи-Сонора на
нервную систему очень глубокое. То была злая штука, не для вашей нежной невинной души, госпожа
моя.
– Полно, Маньифико. Я не настолько невинна. Не выкручивайся. Видела ли я что-нибудь
похожее на то, что видели они?
– Надеюсь, что нет. Я играл это только для них. Если вы что-то и видели, то самый краешек -
издалека.
– Даже этого было достаточно. Ты знаешь, ведь ты оглушил принца!
Маньифико мрачно выговорил, борясь с большим куском пирога:
– Я убил его, госпожа моя.
– Что? – у Бейты больно перехватило горло.
– Когда я остановился, он был мертв, иначе я бы продолжал. Меня не заботил Коммасон. Он
угрожал, самое большее, смертью или пытками. Но, госпожа моя, этот принц смотрел на вас
безнравственно, и… – он задохнулся, смешавшись в негодовании и смущении.
Бейта ощутила наплыв каких-то странных мыслей и решительно подавила их.
– Маньифико, у тебя рыцарская душа.
– О, госпожа моя, – он уткнул свой красный нос в пирог, но есть почему-то перестал.
Эблинг Мис смотрел в иллюминатор. Трантор близился, и его металлический блеск был
пугающе ярок. Торан стоял рядом. Он сказал с унылой горечью:
– Все впустую, Эблинг. Посланец Мула опередил нас.
Эблинг Мис потер лоб рукой, которая начала терять прежнюю пухлость. Его голос
пробормотал что-то беспредметное. Торан забеспокоился.
– Я говорю, что эти люди уже знают о падении Установления. Говорю, что…
– А? – Мис недоуменно поднял голову.
Он слегка коснулся запястья Торана, совершенно забыв о предыдущем разговоре.
– Торан, я… Я смотрел на Трантор. Ты знаешь, у меня появилось странное ощущение… как
только мы прибыли на Неотрантор. Во мне проснулось некое побуждение, движущая сила, ищущая
выхода. Торан, я могу это сделать; я знаю, что могу это сделать. Вещи проясняются в моем сознании -
оно никогда не было столь ясным.
Торан пристально посмотрел на него и пожал плечами. Слова эти не добавили ему
уверенности. Он для пробы сказал:
– Мис!
– Да?
– Вы не заметили корабль, опускавшийся на Неотрантор как раз в тот момент, когда мы
стартовали?
Раздумье было кратким.
– Нет.
– А я заметил. Может быть, это лишь моя фантазия, но это мог быть тот филианский корабль.
– Тот, на котором был капитан Хэн Притчер?
– Тот, на котором был космос знает кто. Со слов Маньифико… Они последовали за нами сюда,
Мис.
Эблинг Мис ничего не сказал.
Торан выговорил с подчеркнутым нажимом:
– С вами что-то не так? Вы хорошо себя чувствуете?
Глаза Миса были задумчивы, светлы и непонятны. Он не ответил.
23. Руины Трантора
Найти необходимую точку на огромной планете Трантор – особая проблема в масштабах всей
Галактики. Там нет ни континентов, ни океанов, чтобы ориентироваться, глядя с тысячемильной
высоты. Нет рек, озер и островов, чтобы заметить их в разрывах облаков.
Весь покрытый металлом, Трантор был – некогда был – одним колоссальным городом, и
только старый императорский дворец мог быть легко опознан чужеземцем при взгляде из космоса.
'Бейта' в утомительных поисках многократно облетела планету почти на высоте аэромобиля.
От полярных областей, где лед, покрывавший металлические шпили, служил мрачным
свидетельством разрушения систем управления погодой или пренебрежительным отношением к ним,
они продвинулись южнее. Время от времени путешественники имели возможность
поэкспериментировать, пытаясь сопоставить то, что они видели, с тем, что показывала ненадежная
карта, полученная на Неотранторе.
Но когда 'это' появилось, ошибиться было невозможно. Пробел в металлическом покрытии
планеты составлял пятьдесят миль, и почти все это пространство покрывала несвойственная Трантору
зелень вокруг величественной и изящной древней императорской резиденции.
'Бейта' зависла и неторопливо сориентировалась. Для этой цели можно было пользоваться
только огромными супершоссе. Длинные прямые стрелы на карте; гладкие, сверкающие ленты внизу.
