в то время, когда даже по императорскому дворцу грохотали сапоги Гилмера и его солдатни на
протяжении их недолгого владычества.
Приблизившись к этим местам, люди Установления осознали лишь, что в мире, переходящем
от разграбленного прошлого к динамичному будущему, район этот оставался тихим, полным
изящества музейным образцом древнего величия.
В некотором смысле они тоже были чужаками. Нависшая пустота отвергала их.
Академическая атмосфера, казалось, еще жила здесь и сердито встрепенулась в ответ на вторжение.
Снаружи здание библиотеки казалась небольшим, но под землей оно расширялось и занимало
огромное пространство, по-прежнему полное духом науки. Перед изумительными фресками на стенах
приемной Эблинг Мис остановился.
Он прошептал – ибо здесь следовало говорить шепотом:
– Я думаю, что мы миновали помещения с каталогами. Я вернусь туда.
Его лоб горел, руки подрагивали.
– Меня нельзя будет беспокоить, Торан. Вы принесете мне еду?
– Все, что вы скажете. Мы поможем всем, чем можем. Если хотите, мы будем работать под
вашим руководством…
– Нет. Я должен быть один.
– Вы полагаете, что найдете то, что нам нужно?
И Эблинг Мис ответил со спокойной уверенностью:
– Я знаю, что найду!
Устройство 'домашнего очага' здесь стало для Торана и Бейты насущной необходимостью,
более чем когда-либо за год их супружеской жизни. Это был странный 'домашний очаг'. Они жили в
простоте, странно контрастировавшей с былым величием планеты. Пищу они брали в основном на
ферме Ли Сентера, оплачивая ее маленькими атомными вещицами, которые легко было найти на
любом торговом корабле.
Маньифико освоился с проекторами в читальном зале библиотеки и просиживал там за
приключенческими романами и любовными историями столько, что стал забывать о еде и сне почти
так же, как Эблинг Мис.
Эблинг же самозабвенно погрузился в занятия. Он настоял, чтобы для него повесили гамак в
Зале психологических справочников. Его лицо заострилось и побледнело. Живость его речи пропала,
любимые ругательства скончались тихой смертью. Бейту и Торана временами он узнавал не без труда.
Легче он чувствовал себя с Маньифико, который приносил ему еду и потом нередко садился
рядом и часами зачарованно наблюдал за Мисом, пока пожилой психолог переписывал бесконечные
формулы, справлялся с бесчисленными книгофильмами, метался в яростных умственных усилиях,
пробиваясь к одному ему известному концу.
– Бейта! – резко сказал Торан, натолкнувшись на нее в полутемной комнате.
Бейта вскочила с виноватым видом.
– Да? Я тебе нужна, Тори?
– Конечно, ты мне нужна. Космоса ради, зачем ты тут сидишь? С тех пор, как мы добрались до
Трантора, ты все делаешь не так. Что с тобою происходит?
– Ох, Тори, прекрати, – устало произнесла она.
– 'Прекрати, прекрати!' – нетерпеливо передразнил он ее и вдруг сказал с неожиданной
мягкостью: – Ты не скажешь мне, Бей, что случилось? Что беспокоит тебя?
– Нет! Ничего не беспокоит, Тори. Если ты будешь без конца придираться ко мне, ты сведешь
меня с ума. Я просто задумалась.
– Задумалась? О чем?
– Ни о чем. Ну, хорошо, о Муле, и о Хэйвене, и об Установлении, и обо всем прочем в том же
роде. О Эблинге Мисе, сможет ли он выяснить что-нибудь насчет Второго Установления, и что это
нам даст – и о бесчисленном множестве других вещей. Ты удовлетворен? – голос ее звучал
раздраженно.
– Если ты просто сидишь и тоскуешь, то с этим надо кончать. Это малоприятно и делу не
поможет.
Бейта поднялась на ноги и слабо улыбнулась.
– Хорошо. Я счастлива. Видишь, я улыбаюсь и радуюсь.
Снаружи раздался взволнованный крик Маньифико.
– Госпожа моя!..
– В чем дело? Входи…
Когда в открывшейся двери обрисовалась крупная фигура с жестким лицом, Бейта
поперхнулась.
– Притчер! – вскричал Торан.
Бейта ахнула:
– Капитан! Как вы нас нашли?
Хэн Притчер шагнул внутрь. Голос его был ясным, звучным и совершенно лишенным эмоций.
– Теперь я в звании полковника – у Мула.
– У Мула?.. – голос Торана осекся.
Наступила немая сцена для трех персонажей. Маньифико, дико озираясь, спрятался за
Тораном. На него никто не обратил внимания.
Стиснув дрожащие руки, Бейта произнесла:
– Вы нас арестовываете? Вы действительно перешли к ним?
Полковник быстро ответил:
– Я прибыл не для того, чтобы арестовать вас. В моих инструкциях вы не упоминаетесь. По
отношению к вам я свободен, и я решил воспользоваться нашей старой дружбой, – если только вы
позволите.
Лицо Торана исказилось едва скрытым гневом.
– Как вы нас нашли? Значит, вы в самом деле были на филианском корабле? Вы следили за
нами?
Невыразительное лицо Притчера как бы дрогнуло в беспокойстве.
– Да, я был на филианском корабле! Вас же я встретил… ну… случайно.
– Подобная случайность математически невозможна.
– Нет. Я бы сказал, просто маловероятна. Во всяком случае, вы признались филианцам – такого
государства, как Филия, в действительности, конечно, не существует, – что направляетесь к
Транторианскому сектору, а так как Мул уже вступил в контакт с Неотрантором, задержать вас там не
стоило большого труда. К несчастью, вы отбыли незадолго до моего появления. У меня оставалось
время, чтобы приказать фермам на Транторе сообщить о вашем прибытии. Это было исполнено, и вот
я здесь. Могу ли я сесть? Я пришел к вам как друг, поверьте.
Он сел. Торан тщетно размышлял, понурив голову. Подавленная, оцепеневшая Бейта занялась
приготовлением чая.
Торан поднял взгляд и грубо бросил:
– Ну, и чего же вы ждете, полковник? В чем выражается ваша дружба? Если это не арест, то
что тогда? Превентивное задержание? Позовите своих людей и отдавайте приказы.
Притчер терпеливо покачал головой.
– Нет, Торан. Я пришел по собственной воле, чтобы поговорить с вами, чтобы убедить вас в
