Том 24. Письма 1895-1897

Яковлеву А. С., 26 или 27 марта 1897*

1951. А. С. ЯКОВЛЕВУ

26 или 27 марта 1897 г. Москва.

Я немножко захворал, заарестован доктором и лежу теперь в клинике профессора Остроумова. У меня кровохаркание. Хуже всего то, что меня отсюда не выпустят раньше Пасхи, а мне хотелось уговорить Вас дать еще один спектакль в Серпухове^* на Святой неделе и хотелось самому взять на себя обязанности бутафора и декоратора. Пишу лежа. Навестите меня^*.

Ващук Р. Ф., 27 марта 1897*

1952. Р. Ф. ВАЩУК

27 марта 1897 г. Москва.

Милостивая государыня!

Ваш рассказ «В больнице» я прочел в клинике, где я теперь нахожусь. Отвечаю Вам лежа. Рассказ очень хорош, начиная с того места, которое я отметил красным карандашом. Начало же банально, не нужно. Продолжать Вам следует, конечно, при условии, что писание доставляет Вам удовольствие, — это во- первых, во-вторых, при условии, что Вы еще молоды и что Вы научитесь правильно и литературно ставить знаки препинания^*.

Что касается «Сказки», то, мне кажется, это не сказка, а набор таких слов, как гномы, фея, роса, рыцари, — всё это фальшивые бриллианты, по крайней мере, на нашей русской почве, по которой никогда не ходили ни рыцари, ни гномы и на которой едва ли сыщете человека, могущего представить себе фею, обедающую росой и лучами. Бросьте это; надо быть искренней художницей, писать только то, что есть или что, по Вашему мнению, должно быть, надо писать картины.

Возвращаюсь к первому рассказу: не следует много писать о себе; Вы пишете о себе, впадаете в преувеличения и рискуете остаться на бобах; Вам или не поверят, или холодно отнесутся к Вашим излияниям.

Желаю всего хорошего.

А. Чехов.

97 27/III. Девичье Поле. Клиника проф. Остроумова.

Забавину Н. И., 27 марта 1897*

1953. Н. И. ЗАБАВИНУ

27 марта 1897 г. Москва.

Многоуважаемый Николай Иванович!

Когда я приехал в Москву, у меня пошла кровь по-настоящему; доктора заарестовали меня и засадили в темницу, сиречь в клиники. Теперь адресуйтесь так: Девичье поле, университетские клиники, отделение проф. Остроумова, А. П. Чехову.

Если случится быть в Москве, то навестите болящего^*. Ко мне никого не пускают, но Вас пустят, если Вы будете настаивать и покажете записку, которую при сем посылаю. Кстати, привезите мне марок 2, 3 и 5-тикопеечного достоинства и 30 бланков для открытых писем — всего на 2 рубля.

Пишу Вам лежа на спине.

Выпустят меня отсюда не раньше пятницы Страстной недели. В Петербург не пускают.

Идите на тягу и знайте, что я Вам адски завидую.

Уважающий Вас А. Чехов. 27 марта.

Черкните два слова, а то скучно. Никому не говорите о клиниках, а то слух дойдет до моей матери; испугается.

На отдельном листке:

Прошу впустить ко мне подателя сего Н. И. Забавина.

А. Чехов.

На конверте:

Лопасня Москов. губ.

Его высокоблагородию Николаю Ивановичу Забавину в Новоселках

Суворину А. С., 27 марта 1897*

1954. А. С. СУВОРИНУ

27 марта 1897 г. Москва.

Меня выпустят из клиники только в Страстную пятницу^* — не раньше. В Петербург запрещают ехать. Пишу лежа. Кровь идет помаленьку.

Мне привезли из дому телеграмму, в которой Настя приглашает меня на спектакль^*. Передайте, что я благодарю от всей души.

Пишите, а то скучно чертовски. Спасибо Васе, присылает газеты^*.

Будьте здоровы!

Ваш А. Чехов. 97 27/III.

Чеховой М. П., 27 марта 1897*

1955. М. П. ЧЕХОВОЙ

27 марта 1897 г. Москва.

Маша, притащи мне осьмушку чаю и немножко одеколона.

Будь здорова.

Твой А. Чехов. 97 27/III.

через час после твоего ухода^*.

На обороте:

Здесь

Марии Павловне Чеховой

Сухаревская Садовая, д. Кирхгоф, № 17.