мнимые грехи и даже преступления отца Онуфрия, наша страстная дама незаметным для себя образом уподобляется человеку, купившему на рынке незрелый или гнилой арбуз и сделавшего из данного неприятного случая вывод, что все арбузы несъедобны. Очевидно, что человек, пришедший к такому выводу, лишает не только себя, но и своих детей какой-то частички жизненных радостей и большого количества жизненно необходимых организму витаминов группы В. И потом, пусть отец Онуфрий стяжатель, вор, прелюбодей, аморальный тип. Но причем тут Бог? Таким образом, личность, вообще не заслуживающая какого бы то ни было внимания, личность ничтожная, становится настолько гигантской в индивидуальном сознании, что заслоняет собой, вытесняет великую идею. Поистине дьявольское наваждение в чистом виде! Приведенный пример ни в коем случае не является абстракцией. Именно такого уровня аргументацию можно встретить сплошь и рядом. Причем, что особенно удивительно, в среде людей образованных, не чуждых философии и, следовательно, знакомых с формальной логикой и правилами построения силлогизмов. Хуже того, “разочаровавшись” в христианстве, сведенном в личном восприятии к фигуре отца Онуфрия, наша дама, именно потому, что она образованна и не чужда философии, часто начинает искать выход из “духовного кризиса” во всевозможных восточных культах и мистических учениях. Еще хуже, если она с энтузиазмом, достойным лучшего применения, начинает “строить” свою семью, руководствуясь “мудростью”, почерпнутой из какой-нибудь “Бхагавадгиты, как она есть” или у “гуру Кришнамурти”, и транслировать ее своим детям. Я бы искренне порекомендовал тем, кто чувствует разочарование и духовный кризис, не спешить. Взять паузу и в этот период обратиться к чему-нибудь не очень серьезному, например, к хорошему детективу. Это не только отдых и развлечение. Там вы можете обнаружить, например, монолог патера Брауна, имеющий непосредственное отношение к описанной ситуации: “Не стану отрицать, бывают хорошие люди в дурной религии и дурные — в хорошей. Но одну вещь я усвоил из опыта вполне реального… Вряд ли мне попадался хотя бы один философствующий преступник, который не философствовал бы о Востоке и перевоплощении, о колесе судьбы и круговороте вещей, о змие, закусившем собственный хвост. Я на деле убедился, что над слугами этого змия тяготеет рок — они и сами обречены ходить на чреве своем и есть прах. На такие темы может болтать любой шантажист и любой злодей. Первоистоки этого учения, быть может, иные; но в нашем реальном мире оно стало религией негодяев”22. Быть может, кому-то покажется, что это сказано чересчур сильно и чересчур категорично, но зато по существу. Вот пример из той же серии, но противоположный по форме. Предельно экзальтированная и опять-таки слегка истеричная дама с придыханием сообщает знакомой: “Я вчера была в Храме. Какую удивительную проповедь сказал отец Любомудр! Какая глубина мысли! Какой необыкновенный батюшка! Какой внимательный! Как выслушивает каждого! Какие необыкновенные глаза! Тебе обязательно надо к нему сходить!”. И к этой даме у меня возникает все тот же вопрос: а где здесь Бог? Я вполне допускаю, что отец Любомудр прекрасный человек и яркая личность. Но Храм-то — дом Божий. Туда приходят поклоняться и исповедоваться Богу. Отец Любомудр же — лишь свидетель и служитель. Но в сознании нашей дамы его фигура вытесняет Бога на второй план, а то и вовсе не оставляет Ему места. Вновь личность, пусть даже вполне достойная, заслоняет идею. Между тем именно так верят многие поклонники бесспорных и многочисленных талантов покойного протоиерея Александра Меня и ныне здравствующего дьякона Андрея Кураева, среди которых, кстати, много именно молодых людей. Если вернуться к нашему примеру с арбузом, то “верить” таким образом — это все равно что выбрать на рынке самый большой и красивый арбуз и, принеся покупку домой, бесконечно любоваться его внешним великолепием, забывая при этом разрезать и съесть. Патология, пожалуй, еще более тяжелая, чем в первом случае. Впрочем, результат, по сути, тот же самый. Такой человек и его дети тоже лишены полезных свойств, заключенных в арбузе, несмотря на то, что последний физически присутствует у них дома. Надо только взять нож и протянуть руку. Итак, любая самая великая идея, воспринимаемая исключительно субъективно, крайне персонифицированно, неизбежно подвергается ограничению и искажению. Она в значительной степени утрачивает свою витальность и, более того, может превратиться из движущей силы развития личности в цепи или паутину, опутывающие человеческую душу. Если вернуться к символу креста, то можно сказать, что крест в этом случае перестает быть таковым. Он утрачивает свою открытость и безграничность. На его перекладины, устремленные в бесконечность, накладывается предел, ограничение. Они как бы подламываются. Крест превращается в свастику… Вот почему так важно, на мой взгляд, при выборе объекта веры и верности сохранять способность видеть весь лес целиком, даже если взгляд упорно тянется к одному и тому же дереву. Вот почему важно, стремясь уловить всю гамму оттенков, не утратить незаметно для себя способность отличать белое от черного и свет от тени. Мне нередко приходится слышать в группах, на семинарах и в частных беседах возражение, что ведь в любых философских, религиозных, мистических учениях и системах есть что-то правильное и полезное. Наверное, это действительно так. Вопрос в том, делает ли частность целое достойным веры и верности. Я всегда вспоминаю при этом эпизод из фильма “Телохранитель” с Кевином Костнером в главной роли. Момент, когда он ночью в лесу вступает в перестрелку с убийцей. При этом герой Костнера падает на колени, закрывает глаза и начинает стрелять. Смотря фильм, я не сразу понял, что происходит, почему он закрыл глаза. Потом до меня дошло: ведь подразумевается, что в реальной-то ситуации дело происходит в темном зимнем лесу, где нет софитов и ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Он стреляет из пистолета по-дзэнски! Безусловно, если вы оказались в ночном лесу один на один с вооруженным противником, способность стрелять по-дзэнски, с закрытыми глазами — очень полезный, даже жизненно необходимый навык. Теоретически нельзя исключить, что любой из нас может оказаться в таком положении. Вопрос все тот же: является ли гипотетическая возможность подобной ситуации достаточным основанием для ухода в буддистский монастырь и стремления к нирване? Глава 9 ДРЕВО ЖИЗНИ Идея рода и ее смысл До сих пор мы говорили о семье в узком смысле слова. О семье в двух поколениях — родителях и детях. И лишь временами, по мере надобности, обращались к третьему поколению — бабушкам и дедушкам. Это было вполне оправданно, пока речь шла о непосредственном влиянии на формирование личности. Но наш взгляд остался бы очень узким, если бы только этим и ограничился. Для придания ему полноты, глубины и некоторой законченности я хочу коснуться опосредованных влияний на судьбу человека. И здесь необходимо подробнее поговорить еще об одной идее, также созвучной вечности и по- настоящему витальной. Идее, присутствующей в жизни каждого человека вне зависимости от его вероисповедания, национальности, культурной традиции. Идее, в полной мере отвечающей потребности людей “чувствовать, что они представляют некоторый особый род (клан или нацию, класс или касту, семью, профессию или тип), чьи знаки отличия они будут носить с тщеславием и убежденностью и защищать”1. Речь идет об идее принадлежности к конкретной родовой традиции, об осознавании себя не просто сыном (или дочерью) и наследником определенных людей, но потомком и продолжателем дел огромного числа поколений. Поколений, связанных между собой не только кровными узами, но и выполнением некоей общей задачи, общим усилием, направленным к единой цели. Мы поговорим о восприятии себя как жизненного воплощения родовой идеи на данном отрезке истории всего человечества. “Жизненная задача всякого — познать строение и форму своего рода, его задачу, закон его роста, критические точки, соотношение отдельных ветвей и их частные задачи, а на фоне всего этого — познать собственное место в роде и собственную задачу, не индивидуальную свою, поставленную себе, а свою — как члена рода, как органа высшего целого”2. Разительный пример того, насколько важно осознание своего места в истории рода и своей роли в выполнении общеродовой задачи для личной судьбы человека, дает нам евангельская история. Как известно, Иосиф, муж Пресвятой Девы, принадлежал к очень древнему и славному роду, давшему ветхозаветному Израилю таких великих правителей, как царь Давид и Соломон 3. Он, безусловно, осознавал свою родовую принадлежность. На это есть прямое указание в Евангелии. На перепись населения, предпринятую Квиринием, он отправился вместе с женой своей, Девой Марией, из Назарета, где проживал, “в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова”4. Вместе с
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату