обнюхивали землю. У ворот, там где Дайк свернул к хозяйскому дому, они на миг остановились в замешательстве. Одна пустилась было к конюшне, но другая молниеносно перебежала дорогу, взяла вдруг свежий след, ведший в сторону Гвадалахары. Ищейка задрала морду вверх, и Пресли сразу зажал уши.
Только бы не слышать этого несносного лая! Громкого и гулкого! В нем звучало торжество охотника, напавшего на след жертвы, долгий, хриплый, грубый клик, зловещий и нетерпеливый - сигнал тревоги, таивший угрозу страшного конца. И тут же к собачьему лаю прибавился конский топот. Пятеро всадников, не сводящих глаз с собак, с винтовками поперек седла, на взмыленных конях с развевающимися гривами, промчались мимо, сверкнув копытами и оставив за собой густой запах конского пота.
- Это шайка Дилани! - крикнул Энникстер.- Я видел его.
- А другой - это Кристиен,- сказал Вакка.- Двоюродный брат Бермана; с ними двое полицейских. А тот, что в белой шляпе с опущенными полями,- шериф из Висейлии.
- Черт подери, они ж его вот-вот догонят! - воскликнул Энникстер.
Обернувшись, они увидели Хилму и миссис Дайк на пороге домика, в котором последняя проживала. Обе растерянно выглядывали из дверей, не понимая, что происходит. А на крыльце хозяйского дома одна, всеми забытая в суматохе, стояла маленькая Сидни, побледневшая, с серьезными, широко распахнутыми глазами. Она все видела и все поняла. Но не проронила ни слова. Склонив набок голову, она вслушивалась в затихающий лай.
Дайк пересек железнодорожные пути вблизи товар ной станции Гвадалахары, на каких-нибудь пять минут опередив своих преследователей. Счастье, казалось, изменило ему. На станции, обычно безлюдной, сейчас сошлась бригада товарного поезда, стоявшего на запасном пути, а на главном пути, совсем недалеко и повернутый в ту же сторону, высился отцепленный паровоз; оба, и машинист и кочегар, видели, как лошадь перемахнула через пути и, без сомнения, узнали Дайка.
Начиная с того утра, когда, мучимый жаждой, он рискнул приблизиться к источнику, дававшему начало Бродерсонову ручью на территории Кьен-Сабе, и чуть не угодил в руки подкарауливших его там полицейских, у него не было ни минуты подумать, что же делать дальше. Поздно было сожалеть о том, что он, пытаясь сбить погоню со следа, повернул назад, в надежде проникнуть в горы восточнее Боннвиля. Сейчас Дилани почти настигал его, и все его мысли были сосредоточены на том, как бы оторваться немного от этого отряда. Теперь уже не могло быть и речи о том, чтоб укрыться где-нибудь и переждать погоню; они вытеснили его с гор, где можно было схорониться за любой скалой, в густонаселенную местность, где за каждым углом можно было нарваться на врага. Теперь дело шло о жизни и смерти! Или ему удастся бежать, или его пристрелят. Он твердо знал, что живым не дастся, однако вступать с преследователями в бой и подставлять лоб под пулю не собирался, пока оставалась надежда спастись бегством. Он думал лишь о том, как бы уйти от погони.
За недели, проведенные в бегах, все чувства его обострились. Свернув на Верхнюю дорогу за Гвадалахарой, он сразу же увидел трех всадников, скакавших ему наперерез со стороны дерриковских пастбищ. Тут они перекроют ему путь. Он круто повернул кобылу. Нужно гнать на Нижнюю дорогу, которая пересекает Лос-Муэртос, и он должен добраться до нее раньше отряда Дилани с его собаками. Дайк послал лошадь в карьер. Снова перед ним замаячила станция. Привстав в стременах, он взглянул через поля в сторону Нижней дороги. Там стояло облако пыли. Повозка? Нет, скачущие лошади, и на них вооруженные всадники! Он видел даже, как вспыхивают на солнце стволы их винтовок. Они окружали его, стягиваясь к Гвадалахаре со всех сторон, не оставляя ему ни единой лазейки. Верхняя дорога, пролегавшая западнее Гвадалахары, вела прямо в Боннвиль. Этот путь ему заказан.
Значит, попал-таки в западню? Значит, пришло время вступать в бой?
Но, приближаясь к гвадалахарской станции, Дайк вдруг увидел отцепленный паровоз, стоявший под парами на главном пути, и радостное чувство охватило его - ведь он же машинист, прежде всего машинист! Когда он соскочил с лошади у самой станции, собачий лай уже доносился до него и конский топот со стороны Нижней дороги больно отдавался в голове. Увидев его, поездная бригада бросилась врассыпную, как испуганные овцы, но Дайк этого даже не заметил. Снова почувствовав землю под ногами, он с револьвером в руке бросился к одинокому паровозу.
- Вон из будки! - крикнул он.- Оба! Да побыстрей, если жить не надоело!
Машинист и кочегар скатились по железному желобу тендера, а Дайк подтянулся и заскочил в будку; бросив револьвер на пол, он привычным движением почти инстинктивно ухватился за знакомые рычаги.
Огромная машина зашипела и дернулась и,, когда Дайк пустил пар, громадные ведущие колеса зашевелились, медленно поворачиваясь на рельсах. И в этот момент раздались громкие крики. Из-за поворота дороги вылетел отряд Дилани в сопровождении собак. Всадники скакали во весь опор, припав к седлам. Дайк дал полный пар, а сам поднял револьвер. Сзади раздался ружейный выстрел. Отряд, скакавший по Нижней дороге, был даже ближе, чем Дилани. Они тоже заметили его и открыли пальбу. Первый выстрел разнес вдребезги стекло над головой Дайка.
Но вот колеса перестали буксовать. Паровоз тронулся, проследовал мимо станции и товарного поезда и, набирая скорость, вышел на открытый путь. Дым черными клубами валил из трубы и уходил высоко в небо; от мощного напора пара все ходило ходуном, но сам громадный железный зверь - новейшая и лучшая модель Болдуина - сразу же присмирел и стал послушным, стоило его огромному бьющемуся сердцу почуять, что на рычаге лежит опытная рука. Все продолжая набирать скорость, напрягая железные мускулы, паровоз с ревом рвался вперед, оглашая окрестности своим режущим ухо дыханием и застилая солнечный свет клубами густого, горячего дыма. Когда Дилани, Кристиен и висейлийский шериф доскакали до стаи ции, паровоз был уже далеко.
Увидели это и участники посси.
- Черт бы его побрал! Экое невезенье! - заорал Дилани.
Но шериф, соскочив с лошади, уже бежал к телеграфу.
- Ведь на разъезде, не доезжая Пиксли, есть стрелка, которая открывает путь в тупик? Так или нет? - крикнул он телеграфисту.
- Есть, есть!
- Передай сейчас же, чтоб ее перевели. Пустим его под откос! За мной! - повернулся он к Дилани и к остальным. Все они заскочили в будку паровоза товарного поезда.
- Именем штата Калифорнии! - крикнул шериф ошарашенному машинисту.- Немедленно отцепляй паровоз.
Шерифу принято повиноваться с первого слова. Бригаде товарного поезда не пришлось рассуждать, правильно или неправильно он поступил, завладев паровозом, и, прежде чем кто-либо успел подумать о том, чем это грозит лично ему, паровоз уже несся на всех парах по второй колее в погоне за Дайком, который успел удрать по главной довольно далеко.
- Я точно помню, что, не доезжая Пиксли, есть стрелка для перевода поезда в тупик! - орал шериф, перекрывая рев паровоза.- Ею пользуются, когда нужно пустить под откос потерявшую управление машину. Тупик в открытом поле. Там мы его, голубчика, и прихлопнем! Оружие к бою, ребята!
- Как бы нам самим не столкнуться со встречным поездом? - возразил было испуганный машинист.
- Выпрыгнем, если успеем, а нет, так разобьемся в лепешку. Эге, гляди-ка! Вот он!
Когда паровоз товарного поезда прошел поворот, им стал виден паровоз Дайка,- он опережал их на полмили и летел вперед в клубах дыма.
- До стрелки рукой подать,- сказал машинист.- Уже Пиксли видно.
Дайк, держа руку на регуляторе подачи пара и высунув голову из окошка, вел громыхающий локомотив вперед. Он снова вернулся на свое место, снова стал машинистом, снова чувствовал привычное содрогание машины под полом, слышал знакомые звуки, ноздри щекотали знакомые запахи горячего пара и дыма, ветep, знакомо свистя в ушах, бил прямо в лицо, а по обе стороны пейзаж, будто рассеченный надвое грохоущими колесами локомотива, уносился назад нескончаемым потоком бурых и зеленых красок.
Он сел и сразу же занял привычное положение; выставил локоть в окно и положил руку на рычаги управления. Вдруг инстинкт человека, уходящего от погони, так сильно обострившийся за последнее время, подсказал, что за ним гонятся, и заставил его оглянуться. Вдали он увидел еще один паровоз, который, раскачиваясь на бешеной скорости, летел вслед за ним по параллельной колее. Нет, он не ушел от погони, он все еще был в опасности. Дайк крепко сжал зубы и, открыв топку, стал яростно подбрасывать уголь.
