Он что-то тихо проворчал, но выпрямился, и ей стало немного легче. Они вместе медленно прошли через гостиную, вышли в коридор. Она дала ему передохнуть в дверях его спальни. Вздыхая, Оррен прислонился к косяку и взъерошил волосы.
— А я услышу детей? — смущенно спросил он.
— С детьми все в порядке, — пообещала она, ведя его к кровати. — Я буду здесь, когда они встанут.
— Вы всегда здесь, — пробормотал он. — Милая Мэтти. Слишком добрая. Что мы будем делать без вас?
— А я никуда не ухожу, — сказала она, подталкивая его бедром к кровати. Она собиралась опустить его осторожно. Однако он неожиданно свалился на кровать, потащив ее за собой и придавив ей руку. Она ойкнула.
Оррен заворчал и попытался перекатиться на бок, увлекая ее за собой. Его рука обхватила ее плечи.
— Мэтти, — только и сказал он, но так, что у нее замерло сердце. Она села и высвободила руку. Оррен что-то пробормотал и закрыл лицо ладонью.
Мэтти встала с постели, быстро сняла с него ботинки и носки, потом расстегнула рубашку. Потянув за нее, она приподняла его, чтобы спустить рубашку с плеч. В полусне он освободился от рубашки, нащупал брюки, расстегнул их и спустил с бедер. Мэтти поспешно отвела взгляд. Потом наклонилась и, схватившись за край брючин, стянула их с его ног. Оррен, не открывая глаз, нащупал подушку и уткнулся в нее. Мэтти выдернула из-под него одеяло, чтобы накрыть его.
Господи, как он красив, у него такие гладкие и крепкие мускулы! Ничего удивительного, что он такой тяжелый! Она отвела несколько прядей с его лба, вглядываясь в лицо. Оно было энергичным, сильным и крепким, как и весь он, и в то же время каким-то беззащитным.
Любовь уже давно жила в ее сердце. Возможно, с того самого момента, как она увидела его. Теперь она уже твердо считала, что Оррен создан для нее. И даже его упрямство могла понять только она — дочь такого же упрямого человека. Улыбаясь, она склонилась ниже и прижалась к его щеке.
Оррен неожиданно перевернулся на спину и, прежде чем она успела опомниться, обнял ее и притянул к себе. Потом повернулся на бок и на мгновение оторвался от нее. Его глаза открылись.
— Мэтти, — прошептал он. — Я знал, что вы здесь. — И тут его губы отыскали ее губы. Его поцелуй был сладким и жадным.
Наконец его губы оторвались от ее губ, и он перевел дыхание, со вздохом уткнувшись ей в шею. Его рука, блуждая, легла ей на грудь.
— Ты не ребенок, — нежно сказал он ей на ухо.
Улыбаясь и моргая сквозь слезы, она уткнулась лицом ему в шею. Через несколько мгновений он снова погрузился в глубокий сон. Она тихо лежала рядом до тех пор, пока не почувствовала, что у нее слипаются глаза, и не поняла, что должна либо уйти, либо провести здесь ночь. Она с трудом высвободилась и стремительно передвинулась в конец кровати. Оррен протянул руку, как будто искал ее, сонно что-то забормотал и снова стих. Мэтти закрыла жалюзи и на цыпочках вышла из темной комнаты, осторожно притворив за собой дверь.
Оставив машину на дорожке, Мэтти вошла в дом и, крадучись, направилась в свою комнату. В этот момент дверь комнаты отца открылась, и он вышел в прихожую.
— Ты очень поздно пришла, Мэтти. Все в порядке?
— Все отлично, папа, — сказала она ласково. — Иди спать.
— Я ждал, что ты придешь раньше, — произнес он, зевая.
Она вошла в комнату и щелкнула выключателем:
— Оррен работал сорок один час без передышки. Он едва добрался до дома.
Эванс заморгал от яркого света.
— Этот парень работает слишком много и слишком перегружает тебя.
— Он не перегружает, папа, — сказала она. — Я с удовольствием вожусь с детишками. А теперь надо спать. Мне завтра рано вставать, чтобы собрать детей в воскресную школу.
— Ты поведешь их в церковь?
— Да.
— А
Она покачала головой, улыбаясь при мысли о том, как много смысла умудрился вложить ее отец в простое личное местоимение.
— Оррену надо выспаться. Может быть, в следующее воскресенье.
При этих словах Эванс хмыкнул.
— Мэтти, ты слишком близко к сердцу принимаешь все, что касается этих людей.
Вздыхая, она встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок.
— Не хочешь же ты говорить об этом сейчас, правда?
Он проворчал, что ей не следует задерживаться так поздно, пожелал спокойной ночи и вернулся в свою комнату. Мэтти закрыла дверь, разделась, завела будильник, выключила свет и легла в постель. Последнее, о чем она подумала, засыпая, — почему у нее такое ощущение, что она как будто не на месте в своей собственной кровати?
Будильник прозвонил совершенно не вовремя. Мэтти застонала и протянула руку, чтобы заставить его замолчать. Зевая и потягиваясь, она встала и побрела под душ. Отец и Эми еще и пошевелиться не успели, как ее уже и след простыл.
В доме Оррена она сразу же принялась готовить завтрак. Перед тем, как разбудить детей, она пошла проверить Оррена. Он спал как убитый. Его подбородок и щеки покрывала грубая темная щетина. Мэтти тихонько поцеловала его — никакой реакции. Она выскользнула из комнаты и пошла поднимать детей. Она будила их поцелуями, уговаривая не шуметь. Сначала Чэза, потом Джин Мэри, потом малышек. Пока они уплетали завтрак, Мэтти приготовила им одежду. Помогая детям одеваться и причесывая их, Мэтти повторяла, что Оррен работал целых два дня и почти целых две ночи, чтобы заработать для них дополнительные деньги, и что он заслуживает, чтобы его не тревожили во время сна.
— Помимо всего прочего, — сказала она Чэзу, — тебе понравится в воскресной школе. Там, в твоем классе, есть несколько хороших мальчиков.
Мэтти черкнула записку Оррену на случай, если он проснется, пока их не будет, положила ее на кухонный стол и выбежала из дома, торопясь успеть в церковь.
Чэз оказался на удивление застенчивым, но Мэтти вверила его в надежные руки жены своего пастора. Кларисса Чарлз была женщиной милой, обаятельной и очень доброй. У нее было двое детей — сын и дочь. Она легко вовлекла Чэза в группу детей, собравшихся вокруг фортепьяно. А Мэтти представила явно напряженную Джин Мэри детям в соседней комнате. Янси пришлось уговаривать немного дольше. Засунув пальчик в рот, она уткнулась Мэтти в живот и обвила ручонками ее ноги. В ответ на вопрос, не хочет ли она поиграть с другими детишками, она замотала головой.
Мэтти вошла в класс и села, посадив на одно колено Кэнди Сью, а на другое — Янси. Постепенно Янси стала отвечать на вопросы учителя и детей. Когда Мэтти наконец выскользнула из комнаты, Янси сидела на полу, окруженная сверстниками, и внимательно слушала историю, которую рассказывал учитель.
Лишь Кэнди Сью не выказывала ни малейшего намерения отпустить Мэтти. Казалось, что у нее выросли дополнительные ноги и руки. Каждый раз, как только Мэтти осторожно пыталась освободиться от одной из них, откуда-то появлялась другая. Девочка заулыбалась, когда учитель назвал ее ангелочком, и обеими ручонками вцепилась в волосы Мэтти. В этот момент в дверях показалась голова пастора Болтона Чарлза. Увидев Мэтти, он удивленно поднял брови.
— Что это за новая мода? — поддразнил он и пощекотал Кэнди Сью. Она захихикала и еще сильнее вцепилась в Мэтти. — Смотрите, да она же настоящая красавица, не правда ли?
— О да, и она это прекрасно знает, — сказала ему Мэтти. — Это его преподобие Чарлз, дорогая. Ты не хочешь поздороваться?
Кэнди кивнула и сказала:
