— Видали! — торжествующе сказал чародей Юрке. — Отныне вы не спасали ни-ко-го. — И грозно уставился ему в глаза.
— Не спасал… — механическим голосом ответил Юрка.
— И никогда ее не видели.
— Не видел…
— И сейчас уйдете из цирка. Домой! — гаркнул иллюзионист.
Юрка послушно пошел к выходу, внезапно повернулся — и сел рядом с Леной:
— Не уйду!
— Никакой силы воли, — укорила его лучшая подруга Тамара.
Зал бешено аплодировал.
— Домой! — вновь вскричал чародей, ткнув в сторону Юрки золотой волшебной палочкой.
Тот пытался подняться, обеими руками… вцепившись в сиденье.
— Домой!
Сиденье под Юркой затрещало.
— ДОМОЙ! — изо всех сил напряг волю иллюзионист.
Юрка встал — вместе с оторванным сиденьем:
— Не пойду!
— Конечно, — посочувствовала женщина сзади. — Человек билет купил, а его — домой.
— Не покупал я билета, — буркнул Юрка. Иллюзионист схватился за голову.
— Ко мне!
Юрка подбежал к нему.
— Сжалься надо мной, — умолял чародей. — Я же из последних сил гипнотизирую… — покачивался он.
— А вы меня жалели?
— Приказываю, — поникшим голосом начал он, — никогда… к ней… — И рухнул на опилки арены.
Зал, ахнув, встал.
— Сговорились, — понимающе кивнул шпрехшталмейстер ковровому. — Сейчас такой экспромт выдаст!
Юрка делал искусственное дыхание иллюзионисту. Зал ликовал.
— Чего вы смеетесь? — гневно обернулся Юрка. — Ему плохо!
Зал возликовал пуще прежнего! Иллюзионист слабо приоткрыл глаза.
— Значит, вы… не забудете о девушке, которая… вам нравится?
— Забыл, забыл.
— О ком? — несколько ожил чародей.
— О девушке, которая мне нравится… Никогда не забуду!
— Я готов, — простонал иллюзионист и закрыл глаза.
— Завидую я той девушке, которая ему нравится, — зачарованно подалась вперед Тамара. Лена промолчала.
А лучший друг Витя, стоявший за несколько кварталов отсюда и не спускавший глаз с экрана телевизора в витрине магазина, грустно подумал: «Не завидую Юрке. Вот дурень, влюбился!»
…Возбужденно переговариваясь, зрители валом валили из цирка.
— Лена, — сурово, но с тайной надеждой, вдруг спросила Тамара, — а ты… не та ли девушка?
— Я, — тихо и задумчиво ответила Лена.
— Ты?! — возмутилась Тамара.
— Сама же говорила, что завидуешь той девушке.
— Той, а не этой! Забыла, как со мной поступил его лучший друг? Все они, низенькие, такие…
Но Лена шла и не слушала ее. И, как когда-то Юрке, невидимые скрипки пели ей о любви. Свершилось!..
Носилки с иллюзионистом положили в машину «Скорой помощи».
— Сильное нервное истощение, — озабоченно сказал врач Юрке.
— У меня — тоже, — пошатнулся он.
— Что с вами? — забеспокоился врач. — Не волнуйтесь. Скоро пройдет.
— Не пройдет, — со слабой улыбкой ответил Юрка.
Судьба… За один только вечер он отправил в неврологическую больницу обоих своих соперников. Вернее, они сами себя до нее довели.
Затем к ним присоединили и третьего пациента. Того самого лысого крикуна, которого вывели из цирка по одному. Он рыскал по городу и у всех спрашивал:
— Куда мою копию дели? Моего дружка!
Рано утром так чудесно пустынны белые улочки и так ощутимо слышен неумолчный свежий шум моря. Шум бывает громче, тише, иногда и совсем пропадает, но, как бы рано ты ни встал, море все равно уже не спит.
Лена бежала к морю. На Юркин пляж.
Она уверяла себя, что хочет просто лишь окунуться перед работой, а вовсе не… И все-таки надеялась, что он может там оказаться. Ну, как и она, совершенно случайно. В конце концов последние два дня они сталкиваются в самых неожиданных местах.
Юрка на пляже был! Вот и спорь после этого с интуицией — никогда не обманывает.
Но что он там делал?.. Лена спряталась за углом спасательного пункта и осторожно выглянула. Юрка рисовал. Задумчиво, отрешенно… На здоровенных предупредительных плакатах во всех буквах «О» было нарисовано — несомненно! — ее лицо. А на последнем он ненароком еще только выводил кисточкой ее профиль с челкой — на идиотском плакате: «Не лезь, курортник, пьяным в море!..»
Лена закусила губу и повернула назад.
И на работе ее ожидали сюрпризы. До самого обеда лучшая подруга, пользуясь любым удобным моментом, все зудела и зудела на ухо, что Юрка ей не пара, надо его забыть, выкинуть вон из головы и как можно дальше. Она, Тамара, не даст ее, Лену, в обиду!
Наконец, вроде бы устала и отстала. Можно хоть часок передохнуть.
Но нет.
— Лена! — стремительно вошла Тамара в дежурную комнату.
— Ты опять о нем?!
— Молчу, молчу, молчу, — подняла та руки. — Я совсем о другом. — И понизила голос: — К нам иностранный корреспондент. Просит детсад показать.
И то легче.
Повела и показывала:
— Вот здесь у нас раздевалка… Тут игровая комната… А это музыкальный салон с двумя пианино. Вдруг одно испортится, — усмехнулась Лена.
Видный, весь в фирме, молодой иностранец азартно щелкал аппаратом «Никон».
— Вот каких выбирать надо, а не замухрышек! — опять прошипела Тамара на ухо Лене.
И, словно очнувшись, помчалась впереди них по коридору. Распахнула дверь одной спальной комнаты:
— А ну-ка, ребятки, споем!.. Другой комнаты:
— А ну-ка, детки, танец! Третьей:
— А ну-ка, все, играйте!
Иностранец да и сама Лена с удивлением увидали в первой спальне хором поющих ребят, во второй — пляшущих, в третьей — играющих: они, ликуя, швыряли друг в друга подушками.
— Тихий час! — провозгласила Лена на весь коридор. Двери спальных мигом закрылись, и все стихло.
Она осуждающе посмотрела на Тамару. Та пожала плечами:
— Мало ли что он там у себя понафотографирует и понапишет! Разве я виновата, что он приперся в
