мелочи – те самые, что нужны людям, а не волкам. Колдография – четверо обнявшихся мальчишек, – прилепленная к обоям не то заклинанием, не то колдоскотчем. Над колдографией – небольшое зеркало; и то и другое висит на стене возле входа: дверь, открывающаяся вовнутрь, заслоняет их от посторонних глаз. А над дверью – и над заколоченными окнами – можжевеловый лапник, украшенный самодельными звездами и фигурками зверюшек: оленей – Рудольфов, так называют их магглы – а еще почему?то крыс и собак.
И хотя Рождество уже в прошлом, Снейп отлично понимает, почему обитатели комнаты не торопятся лишать ее минувшей радости: кто?кто, а уж он?то по радостям – большой специалист.
А между вечнозеленых веток теперь вызывающе и чуть смущенно алеют валентинки…
Вместо стульев по полу раскиданы не замеченные вчера — а много он мог заметить, спасаясь книжкой? – подушки; на одной из них забыт маггловский планшет с прикрепленным к нему листом пергамента. Снейп гадает, где хранятся книжки, пергаменты, свечи и другие мелочи, пока не замечает под кроватью коробки. Одна их них, открытая, в углу; взгляд искоса убеждает его в правильности предположения.
Присев рядом с коробкой на корточки, слизеринец – с молчаливого согласия Люпина – перебирает то, что сверху: цветные карандаши, связка писем, свечи, какие зажигают на именинных пирогах… А еще там – снитч, который радостно выпархивает из неосторожно открытого футлярчика. От неожиданности Снейп теряет равновесие и шлепается на пол рядом с коробкой. Люпин беззлобно фыркает. Снейп краснеет до корней волос; злость и досада вздергивают его на ноги, но попытки поймать золотой мячик терпят крах одна за другой.
— Оставь! – пробивается наконец к сознанию голос Люпина. – Дверь закрыта, никуда он не денется. Джей поймает.
Безобидная реплика оглушает.
“Никуда не денется”… “Джей поймает”, ага – и к счету Джеймса Поттера добавляется еще один пункт.
И еще один – за то, как изящно это проделывается, ибо вернувшемуся Поттеру достаточно протянуть руку – и мячик спархивает со стойки для полога к нему в ладонь.
…Обед поздний, но есть совершенно не хочется. Но не может же Снейп показать, как ему плохо!
От нечего делать он после обеда не прочь даже поиграть в домашних эльфов – но его помощь не требуется, мыть посуду уходят Поттер и Люпин. Блэк с планшетом на коленях устраивается на полу, на одной из подушек, опираясь спиной о кровать. Снейп, вспомнив о том, что ночью не выспался, вытягивается на кровати. Несколько минут спустя к Блэку присоединяются Люпин и Поттер. Снейп прислушивается к репликам: “Не забывай про масштаб!” – “Какой масштаб? Это все приблизительно, там мерять надо!” – “Так мерили же, забыл?” – “Кто мерял? Ты? Тебе фестрал наступил на твое чувство меры!” – “Не я. Ремус!” – “Ах, Ремус… Рем, сколько там было?” – “Я на глаз…” – “Твой глаз стоит рулетки в кое–чьих лапах!” – но ни одна из них ни о чем ему не говорит.
Зато комната.
Эта комната раздражает, как накрытый стол – голодного.
Чем?
Совершенно не нужной для волка роскошью?
Неприспособленностью для человека? Особенно для конкретного Ремуса Люпина – то, что гриффиндорцу тут не по себе, видит даже Снейп, настолько она безлика и холодна.
Или неуклюжими попытками оживить ее, создать в ней уют – как его понимают пятнадцатилетние мальчишки из таких разных семейств? Неумелой, но трогательной заботой подростков о товарище?
Снейп переворачивается лицом в подушку, чтобы не видеть ничего больше. И, главное, не думать. Не думать!
Не позволять себе думать о том, что в этом душном убожестве четырех стен до желчно–горького привкуса во рту пахнет чужой дружбой.
Счастье еще, что он не страдает клаустрофобией! Впрочем, в ином случае Слизерина ему было бы не видать. Вот что бы он делал сейчас на факультете? Внутренний голос хмыкает: “Домашку!” А здесь кто мешает? “Читал бы”, – перечисляет варианты внутренний голос. Ага, можно подумать, тут из рук книжки рвут. Делай что хочешь… Так ведь не делается!
Снейп встает и некоторое время (интересно, как они тут время распознают?) слоняется из угла в угол. Останавливается за спиной Люпина и смотрит на рисунок – и пергамент от него даже не закрывают – но переплетение непонятных значков со сплошными и пунктирными линиями ни о чем не говорит непосвященному. Пытается выглянуть в заколоченное окно – однако все, что можно разглядеть в щелочку, это густые темно–синие сумерки.
Тягостный осточертевший день наконец уполз!
И странная тоска, вяжущая по рукам и ногам не хуже “Инкарцеро”, внезапно размыкает объятья.
И Снейп впервые за все время в Хижине вдыхает полной грудью.
Он падает на кровать – и ему наплевать, что скажут или что подумают ЭТИ! Сами затащили – пусть сами и расхлебывают последствия его присутствия… Снейп клянет себя за бездарно проведенные сутки – но завтра!.. Завтра – целый день в его распоряжении. Он прикрывает глаза, представляя себе, что будет здесь завтра, и мечтательно улыбается. Подумаешь – против троих!
И так и засыпает – с улыбкой.
Утром обнаруживается, что кто?то из ЭТИХ позаботился накинуть на него плед. В результате этой диверсии планы проснуться до света от предутреннего холодка и со своей стороны подстроить неприятелям крупную пакость идут прахом. Но слизеринец ничуть этим не разочарован. Еще успеется! А может быть… Может быть…
Он еще складывает плед, когда слышит невероятное в своей будничности:
— Пошли!
Снейп роняет сложенный плед на постель.
То есть – как? Что значит – “пошли”? А… Зачем же тогда все это было?
— Куда? Вы же сказали – до утра понедельника!
Люпин хочет ответить, но натыкается на жесткий взгляд Блэка.
Обратная дорога кажется вдвое дольше.
Снейп выбирается из лаза последним. Его ждут, но не торопят. Наверху Блэк возвращает ему палочку, Люпин предупреждает:
— Отойди! – и Поттер снова запускает сумасшедшее дерево.
А потом они уходят. Просто – уходят. Обнявшись. Слизеринец смотрит им вслед. Устало. Опустошенно. Непонимающе.
Внутри что?то рвется.
Четвертый…
ЗАЧЕМ??
По ком звенит колокольчик,
или
А дальше что?
Редкие старинные зелья хороши тем, что распознать их действие сразу не сможет ни мадам Помфри, ни, если повезет, специалист по Защите.
А плохи – тем, что набор компонентов для них не приобретается в готовом виде. Некоторые ингредиенты – вообще штучный товар. Но Снейп – слизеринец, а это значит – личность запасливая и предусмотрительная. Для зелий первой необходимости у него или все наготове или он точно знает, где это можно взять. В шкафах у Слагхорна, например, или в теплицах Спраут, или – в Запретном Лесу.
Городской мальчик Северус Снейп не сунулся бы в лес без острой необходимости – но сейчас необходимость была острей, чем зубная боль, и сверлила мозг, точно звук маггловской бормашины. Болело весь сентябрь. Тупо ныло, тянуло убедиться: не пора ли, несмотря на то, что он точно знал, когда будет – пора: на убывающей сентябрьской луне, в последней четверти, в сухую погоду, после заката солнца, до
