гриффиндорцами, и ни от тех, ни от других неизвестно чего ожидать. Впрочем, от Люпина, пожалуй, известно. Он, конечно, не препятствует дружкам творить гадости, но хоть сам не творит… Едва Снейп прекратил сопротивление, ладонь переместилась ему на плечо, предупреждая порыв вскочить и бежать и другие ненужные движения. Лежавший теперь рядом Люпин прошептал:
— Их спугнули. Уползаем отсюда, быстро! Только не шуми…
— Кто спугнул? Ох!
— Си… Псина какая?то, ты что – не слышал, как она гавкала? Ползи давай!
— Я – волшебник! – яростно прошипел Снейп. – Меня летать учили, а не ползать! – он благоразумно умолчал о том, что летать так и не научился.
— Ты слизеринец или кто? Вам по статусу положено! Переживешь!
Полукровка Снейп, наверное, впервые в жизни не помянул нехорошим словом уроки спортивной подготовки в маггловской школе. Хоть чему?то научили полезному! Правда, на стадионе ты хотя бы видишь, куда ползешь…
Под прикрытием деревьев уже можно было бежать, если бы только знать – куда. Люпин не выказывал особой тревоги.
— Не суетись! И смотри, куда ступаешь: нам только сломанных ног не хватало!
— Темно же! Много тут увидишь…
— Не так уж и темно в самом деле: луна!
— Плохо, что не полная.
— Я бы не сказал, что это плохо… Не отставай!
Но после того как Снейп, не глядя под ноги, запнулся за валежину, а потом, глядя, чуть не потерял проводника, а потом шагнул прямо в какую?то влажно хлюпающую ямину и только чудом не потянул лодыжку, Ремус не выдержал и как умел только он – одновременно твердо и нерешительно – велел слизеринцу:
— Руку давай! – И ускорил шаг.
Бежать по неровной земле, продираясь сквозь траву и подлесок, да еще забирая при этом вверх, было куда тяжелей, чем по ровной дороге. Снейп не жаловался. Но дышал как Хогвартс–экспресс под парами.
— Двигаться больше надо! – посоветовал оборотень, переходя на обычный шаг и давая спутнику отдышаться. – …Ну? Готов? Шевели ногами!
Снейп представить себе не мог, как Люпин ориентируется в темноте – если, конечно, движется не наугад. Наверное, того вело звериное чутье – зрение, слух и нюх, обостренные оборотничеством. Он?то сам различал лишь стволы – настолько, чтобы вовремя уклоняться от столкновения с ними. Но и на бегу нашел время удивиться собственной наивности: как можно было надеяться выбраться из леса по таким потемкам? Ночной лес перестал быть узнаваемым. Кроны над головой слились в сплошные черные пятна, заслонившие небо… Снейп увязал в этой тьме, ему казалось, что он не двигается с места. Если бы не колотье в боку, было бы полное впечатление, что бежит не он, а деревья. Наконец, одно из них – старое, с раздвоенным стволом и развесистой кроной – остановилось прямо перед Люпином, а остальные расступились, образуя, как померещилось Снейпу сначала, поляну. Но дерево росло на краю неширокой просеки. Оборотень уперся ладонью в ствол, будто только так мог задержать бег, согнулся, медленно восстанавливая дыхание.
— Ну вот… – сказал он, сползая по стволу на выступающие из земли узловатые жесткие корни. – Здесь… Подождем.
Обессилевший не только от бега, но и от пережитого страха, Северус рухнул в траву, дыша коротко и загнанно и отчаянно завидуя звериной выносливости Люпина. Расцарапанное запястье напомнило о себе; он лизнул его, унимая жжение, раз и другой, приподнялся на четвереньки и сплюнул. И выплюнул трепещущие на языке вопросы:
— Чего ждать? И почему именно здесь?
— Потому что это дуб. Магическая защита, забыл?
— А если магическая не подействует? Например, на волков?
— Тогда можно будет влезть на дерево.
Слизеринская предусмотрительность не удержалась за зубами:
— Может, лучше сразу на дерево?
— Лезь, я тебя не держу. Авантюрист!
КТО?! Можно подумать, что это он Люпина завел неизвестно куда, а не Люпин – его. И это в его, а не в Люпиновском ботинке вода противно хлюпает. И… С деревом спешить, пожалуй, не следует, но, если встать, то, по крайней мере, можно будет смотреть на оборотня свысока. Или вообще не смотреть. Кто его, в конце концов, здесь держит? Пульс успокоился, руки и ноги тоже почти не дрожали.
— Ага, я авантюрист. До свиданья! Я пошел.
— Давай, – покладисто согласился Ремус. – Куда?
Северус сделал несколько шагов вперед, прочь от Люпина, погружаясь в густую плотную черноту, и против воли оглянулся. Ему казалось – или возле дуба и впрямь было немного светлее? А прямо перед собой невозможно было разобрать, куда ступаешь. Он поглядел направо вдоль просеки – деревья замыкали перспективу сплошной черной стеной, еще более темной, чем мрак у него под носом. Налево – то же самое. Тогда он снова обернулся и требовательно спросил:
— А Хогвартс где?
— А по звездам?
Северус запрокинул голову. Темно–синий купол забрызгали капли серебряной краски, ни о чем ему не говорившие. Он чувствовал себя словно на дне огромного старого неухоженного котла с выщербленными краями. Подумав, Снейп двинулся направо – туда, где ободок лесной чаши казался сколотым сильней, чем в других местах. И услышал из?за спины встревоженное:
— Снейп! Вернись!
Снейп шагнул еще раз.
— Вернись! Не дури, мне нужно что?то тебе сказать…
Обратные несколько шагов оказались короче и быстрее.
— Ну?
Люпин редко бил на поражение, но если не оставалось выбора:
— Ты что – меня боишься?
Тьфу! Вот зарраза!
— И ты ноги промочил. Ты высушивающие заклинания знаешь?
Снейп, не отвечая, зацепил носком пятку, стянул ботинок, с досадой глянул на дерево и попрыгал на одной ноге к стволу. Прислонился, пробормотал заклятье, тыча палочкой в ботинок, затем проделал то же самое с носком, затем – на всякий случай – с листьями под деревом (“Ага”, — сказал Люпин и повторил его маневр там, где сидел сам), затем спрятал палочку и принялся натягивать все обратно.
— Ты бы сел что ли, – посоветовал Люпин. – А то из тебя акробат такой же, как бегун на длинные дистанции.
Ремус был, конечно, прав. Но соглашаться с ним, Северус, конечно, не собирался.
— Я же сказал, что, может, на дерево полезу, – буркнул он.
В кроне скрипуче захихикали.
Снейп обошел дерево кругом, задрав голову, с подозрением вглядываясь в теряющиеся в мутной темноте сучья и развилки, где можно было бы угнездиться с относительным комфортом. Будь он один – точно провел бы всю ночь на дереве. Как лукотрус. Но уж слишком спокойным и уверенным в себе выглядел гриффиндорец. До зависти. До неконтролируемой злости. И еще больше Снейп злился на самого себя – оттого, что не смог уйти от Люпина в жуткую ночь Запретного Леса. Там и днем?то бывало неуютно. А рядом с оборотнем он, как ни странно, чувствовал себя защищенным.
Нет, не так.
Рядом с Люпином не было страшно, потому что это было вообще нереально. Все ощущалось как ненастоящее: и лес, и оборотень, и даже сам Снейп… Ну разве можно принимать всерьез такое идиотское предложение:
— Снейп. Ты знаешь, что у зверей бывает “водяное перемирие”? В засуху, я читал.
