естественно, понимал людей со всех позиций, уж за свою карьеру я на них насмотреться успел, особенно на девушек. И тем более знал, как завести разговор — точнее, переписку — и как довести дело до встречи. Но многие девушки меня боялись, поэтому мой предварительно отфильтрованный по личным данным список собеседниц после начала переписки быстро становился значительно меньше.
И вот, прошла всего неделя, а я уже встретился с тремя девушками и в полной мере удовлетворил свои инстинкты. Подумаешь, какая-то пара-тройка походов в ресторан, и дело в шляпе. Точнее, не дело в шляпе, а девушка в постели.
Честные девушки в наше время стоят не так дорого.
Но каждый день я всё острее начинал ощущать, что должен сделать что-то очень важное, но так и не мог понять, что же это. Поэтому я просто продолжил своё непыльное занятие, решив, что рано или поздно я всё-таки пойму, что меня так тщательно преследует. Или просто умру.
Одно меня радовало: я всё же вернулся к привычному для меня образу жизни, что позволило мне, наконец, успокоиться и вновь забыть о головной боли.
Но, как оказалось, это было только начало.
Прихожу к ней. К моей возлюбленной.
Говорю:
— Хватит со мной играть. Проблемы на самом деле не у меня. Они у тебя.
— Серьёзно? — спрашивает она. — Что же случилось?
— Да ничего не случилось. Просто ты сама в себе замкнулась. Вот и всё.
— С чего это ты вдруг так решил?
— Ты настаиваешь на том, что общение по Сети — это бред. Ты утверждаешь, что все люди, общающиеся друг с другом с помощью Интернета, торчки.
Она утвердительно кивает головой.
— Но как жить без общения? — продолжаю я. — Человек — существо социальное.
— Подожди, я схожу в туалет.
И она уходит. Сижу на кухне и жду.
Осматриваю стол. Вижу книгу «Практическая психология». И ещё «Введение в психоанализ» Фрейда.
Я был прав. Психология. Вот чем она грузится, пока меня нет.
Надеюсь, она ещё не нашла никого другого. Вместо меня.
Замена — слишком громкое слово.
Из туалета слышно, как она включила воду. Напор сильный.
На столе стоит початая бутылка «Бейлиса».
Я же сказал. Она ещё и бухает.
Я знаю её так хорошо, как никто другой.
Из туалета слышно, как она испускает газы. Громко. До жути громко, честное слово. Чуть не храп.
Вот для чего она включила воду. Думала, что я не услышу, как она срёт. И пердит.
Беда людей в том, что они стесняются самих себя.
Я стесняюсь.
Вы стесняетесь.
Моя девушка возвращается. Смотрю на неё и улыбаюсь.
Спрашивает:
— Чего?
— Я знаю, чем ты там занималась. И знаю, почему ты включила воду.
Она спрашивает:
— А с каких это пор тебя интересует то, чем люди занимаются в туалете?
Говорит:
— Я занималась там тем, чем обычно занимаешься и ты. Закроем тему. Не к столу.
Вот так. Оказывается, сральная тема гораздо интимнее, чем тема секса.
Как вы считаете?
— На чём мы остановились? — спрашивает она.
— Мы остановились на том, что человек — существо социальное. И почему бы людям не пообщаться по Сети? Почему ты против?
— И что с того, Игорь? Крысы — тоже существа социальные. Ещё как социальные. И умные. Очень умные. Давай усадим парочку за комп. Пусть себе общаются.
— Не осилят. Мозгов не хватит.
— Конечно, не хватит. Зато люди все умные. До того умные, что изобрели компьютер. И всем скопом засели в Интернет. Поломились в него за общением. За самореализацией. Они настолько умны, что привели себя к деградации. К моральному разложению. К отрицанию социума реального, существующего.
Наливая в свой стакан Бейлис, она говорит:
— Зачем общаться с себе подобными, если теперь есть Сеть, где никого не видно?
— А зачем кого-то видеть? — спрашиваю я. — Можно ведь
— Что чувствовать, дебил? Чувствовать, как другие задроты тебе пишут? Заметь, даже не говорят. Самое важное в общении человека — визуальный контакт. И слуховой. Твои глаза и уши — это первое, чем ты оцениваешь окружающий мир. Самый важный момент в мировосприятии. Всё остальное — интерпретация картинки. Пока ты сидишь за компом, твой мир уменьшается до нескольких десятков символов. И каких-то картинок. Ты перестаёшь видеть мир. Ограничиваешь его до уровня текста. Весь твой мир превращается в контент. И содержится в чьих-то жёстких дисках. И ты называешь это чувствами?
Щедро отпивая из своего стакана, она говорит:
— Вместо того чтобы встретиться, люди теперь переписываются.
— А давай замутим революцию, — говорю я. — Разобьём на хер все компьютеры. Сожжём телефоны. Выбросим телевизоры. Похороним информацию.
Отвечает:
— Да, было бы неплохо. Люди стали бы умнее. Но на это никто не пойдёт. Никто не откажется от виртуального наркотика. От этого жизнезаменителя.
Это я и хотел ей объяснить.
— Никто не станет ломать свои устои, — продолжает она. — И это лишний раз доказывает, что весь мир подсел. На информацию в готовом виде. Разжёванную картинку. Быструю и легкодоступную.
— Так это же хорошо. Информация правит миром.
— Миром правят те, кому выгодно править. Информация создаётся победителями. Теми, кто управляет людьми. Теми, кому это выгодно. А такие как ты глотают её, не жуя. Им, видишь ли, интересно.
Делая ещё пару глотков, она говорит:
— И вообще. Вот ты полгода провёл в Сети. Все полгода ты там жил.
— Ну и? — спрашиваю я.
Почему-то у меня складывается ощущение, что она становится алкоголичкой. Причём благодаря мне. Она ведь раньше не пила. До того момента, пока не взбунтовалась. Видимо, ей тяжело со мной расставаться. Похоже, она тоже свыклась с мыслью, что мы с ней одно целое.
Значит, у меня не всё потеряно.
— А теперь скажи мне,
Я её не понимаю.
С блаженным видом допивая содержимое своего стакана, она спрашивает:
— Скажи мне, ради чего ты пропадал в Сети?
Глава 2.2
И откуда у меня, интересно, столько денег? У меня, простой безработной — ну, я уверена, что
