Поэзия Африки

Пусть вольный ветер прах мой охладелый
Развеет, разнесет по всей стране.
Я жить хочу в пространстве без предела:
В воде, в земле, в небесной вышине.

Тогда, — о горестное утешенье! —
Став белым, как твоя девичья грудь,
Я, в пепел обращенный, в онеменье,

К тебе проникну в сердце, бездыханный.
И даст оно тому приют желанный,
Кто не нашел к нему при жизни путь.

АНТОНИО ТОМАС МЕДЕЙРОС[309]

Моя песнь Европе Перевод М. Самаева

Сейчас,
сейчас, когда все контакты налажены,
телефонные кабели всюду проложены,
пространства азбукой Морзе сближены,
моря кораблями запружены,
губами улыбки жалкие выжаты,
безвестные дети по миру пущены,
плоды тропические солнцем налиты,
а мышцы — бессильем, —
сейчас все это не больше чем символ
рабства.

Сейчас,
сейчас, когда все контакты налажены,
кровь в жилах моих заморожена,
ритмы моих барабанов задушены,
сединой мои волосы выбелены,
мое желанье отвергнуто и семя стерилизовано,
мои дети холодом выхожены,
тоска и мечта из груди моей выжжены,
статуи моих героев взорваны,
крики мои о свободе и мире бичами исполосованы,
мои шаги, как дикие звери, выслежены
и мой разум в оковах огрубел и ослаб.

Сейчас, когда «невинные прелести» твоей цивилизации
красуются кровоподтеками у меня на лице,
я спрашиваю тебя, Европа,
я спрашиваю тебя: «Что же дальше?»

Черная пятница Перевод М. Самаева

Я на улицу выйду
с откровенной ухмылкой, с моими
проданными святыми,
чтобы хохотать до упаду
над мертвым распятым богом.

Я в черную пятницу выйду
на улицу, облаченный
в белый траур.

Я оставлю дома семью
и выйду, чтоб скалить зубы,
распевая песни йоруба
с воинами балуба[310]
и философами банту.

Даже если не хватит сил
дом покинуть для солнца, ветра,
силой меня не удержишь
в черную пятницу дома.