волнующую ложбинку между ног.
Яна перестала сопротивляться. Максим потянулся своими губами к губам девушки, но тут острое ощущение того, что это неправильно, заставило отпустить ее.
— Побаловались — и хватит, — сказала она. — Вот уж не думала, что вино на тебя так подействует. Пойдем, отнесем бутылку к терминалу.
— Это? — удивился Максим. — Император будет пить эту отраву?
— Конечно, — спокойно сказала амазонка. — Обыкновенное вино. Двадцать пять лет выдержки.
Она заткнула бутылку пробкой, положила в корзинку с деревянными стружками и вручила ее Максиму.
— Макс, работай.
— С удовольствием, — ответил историк. — А корзинка зачем?
— Бутылка из силикатного стекла, хрупкая — объяснила Яна.
— Удивительно. Силикатное — это, если я не ошибаюсь то, которое делали в первобытное время.
— Да, — сказала девушка. — Все в лучших традициях древности. А знаешь чего, давай возьмем вторую бутылочку…
— И выпьем? — поинтересовался Максим.
Помимо воли, его лицо исказила гримаса.
— Нет, конечно, — не удержалась от смешка амазонка, посмотрев, на кислую физиономию историка. — Чтобы снова не бегать.
— А я подумал для нас, — с облегчением сказал Максим.
— Мы, если хочешь, можем посидеть на прогулочной палубе в забегаловке со стандартным меню. Для тех, кто не пил ничего кроме искусственно сделанных Бог знает из чего смесей, императорский погребок не самое желанное место…
— Как тебе наш Даня? — спросила она, когда они затолкнули корзину в окно приемника транспортного терминала. — Он тебя не слишком отделал?
— В каком смысле? — поинтересовался историк.
— Вы ведь фехтовали.
— Да, император показал мне пару приемов, — признался Максим.
— В смысле, разделал под орех? — лукаво улыбнувшись, спросила Яна.
— Не без этого.
— Связался бы он с кем-то своего роста, — нахмурясь, заметила амазонка. — Если вспомнить, сколько он практикуется в бое на мечах, то выходит, что он поразительно бестолковый ученик.
Максим удивленно посмотрел на амазонку.
— Не слишком почтительно ты отзываешься об императоре, — сказал он.
— Но ведь правда, он такой неуклюжий, когда дело доходит до ближнего боя. И его «оловянные», Даниилу под стать. Герои стрельбы по бумажным мишеням.
— Ты имеешь в виду Имперский Теневой Корпус?
— Оттого-то он и держит батальон «диких кошек», потому, что знает, — когда дело дойдет до рукопашной, его лучшими ангелами — хранителями станут озверелые бабы с мечами, — глядя куда-то далеко, за линию горизонта задумчиво произнесла амазонка.
— Тебе виднее, — дипломатично ответил Максим.
— Будь, по-твоему. То, зачем он нас послал, мы сделали. Теперь мы свободны. Даня, когда выпьет и не вспомнит, что были какие-то люди. К тому же императрица наверняка вернулась.
— После того, как плача убежала?
— Бабьи слезы, как легкий грибной дождик, — сказала амазонка. — Приходят ниоткуда и бесследно исчезают в никуда.
— Серьезно? — несколько преувеличено удивился Максим. — Вот уж не думал, что кто- нибудь из женщин в этом сознается.
— А я не женщина, я амазонка, — засмеялась Яна. — Мне все можно.
— А что еще тебе позволено, чего другим нельзя? — поинтересовался историк.
— Когда-нибудь ты об этом узнаешь, — с загадочной улыбкой ответила она. — Макс, мне бы не хотелось пугать гостей формой. Поднимайся наверх или, если хочешь, пойдем со мной.
— Конечно, — с готовностью отозвался Максим.
— Ты думаешь, что твое присутствие заставит меня быстрее собираться? — с иронией спросила амазонка.
— Нет, — ответил Максим. — Просто хочу побывать в носовой части.
— Моя каюта в 4 метрах от передней кромки бассейна. Немного ты увидишь…
За этим разговором они приблизились к двери сейфового типа, с серьезными замками, за которой коридор стал особенной узким — 2 метра, не больше. Девушка показала глазами наверх:
— Сидят, голубчики, — произнесла она. — Как бы за третьей посудиной идти не пришлось.
— Кто сидит? — не понял Максим.
— Шведская семья — здоровая ячейка общества, — совершенно серьезно сказала Яна.
Он приложил усилие, чтобы не расхохотаться.
— Хорошо, — заметил он. — Это всегда лучше чемпионата по выдиранию волос.
Максим и амазонка вышли по сторону прохода. Коридор приобрел нормальные размеры, из окон в световых залах снова заструился красно-оранжевый свет закатного Солнца.
— Подожди меня тут, — попросила она. — Я скоро.
Величко с огорчением подумал, что Яна могла пригласить его к себе. Но тогда…
Максим представил, — амазонка слегка наклонив к плечу и откинув назад голову, глубоким, прозрачным взглядом смотрит на него, а он, не слишком понимая, что делает, протягивает к ней руки… Сжимает ладонями тонкую талию, страстно целует в губы, жадно хватает за грудь, которой Яна дразнила его весь вечер, касается зада, нетерпеливо подталкивает ее к кровати…
Максим вздохнул, подумав при этом: — «Нельзя… Нельзя сразу так все запутывать».
В некотором смысле он был благодарен амазонке за то, что она не заставила делать его мучительный выбор между тем, что хочется и как должно.
Вдруг неплотно прикрытая дверь тихонько скрипнула и подалась в сторону. В открывшемся проеме стала видна часть девичьей комнаты, с разбросанными по синему ковролину пола мягкими игрушками, белыми жалюзи, закрывающими окно во всю стену и трюмо в котором отражалась сама хозяйка.
Яна была без одежды. Она посмотрела на себя, разглядывая внимательным и оценивающим взглядом с головы до ног, затем провела руками по телу, словно анализируя, приятно ли это ей. Потом быстро повернулась корпусом влево и вправо, заставив свои тугие груди упруго колыхнуться. Амазонка, по-видимому, осталась довольна увиденным.
Она надела маленькие прозрачные трусики, легкомысленный, короткий топик на бретелях. Она вдруг повернула голову и встретилась глазами с Максимом, который не успел сделать вид, что смотрит совсем в другую сторону.
Амазонка покачала головой, сделала руками жест, точно бросала слепленный из воздуха мячик. Дверь пришла в движение и мягко захлопнулась. Максим успел увидеть, что девушка довольно улыбалась, радуясь, какое впечатление произвела ее нагота на мужчину.
Историка вдруг пронзило сладкое предчувствие того, что однажды все то, о чем он мечтал здесь перед закрытой дверью, когда-нибудь сбудется.
Амазонка не заставила себя долго ждать. К короткому, облегающему тело как вторая кожа топику, девушка выбрала низко сидящие на бедрах штаны защитного цвета из плотной материи и короткие сапожки с маленьким каблучком.
Амазонке этот наряд был к лицу, выигрышно подчеркивая ее белую кожу, крепкие руки, тугую, полную грудь, тонкую талию и круглую, упругую попку. Максиму подумалось, что так девушка выглядит гораздо более призывно, чем без одежды.
Если Яна сделала все, чтобы подчеркнуть красоту своего тела, то по странному капризу с прической не стала заморачиваться, заплетя две совершенно детские косички, которые превратили девушку в рано
