нестись за кораблем, наседая ему на хвост. В перископ было хорошо видно уродливую глыбу, которая, казалось, как живая, гналась за космонавтами и с каждой секундой увеличивалась в своих размерах.
— Всем повернуть кресла налево! — скомандовал Медведев по радио, решившись на крайние меры.
Последние километры отделяли корабль от астероида. Еще секунда — и катастрофы не — миновать!
«Рискну! Пусть, зато есть вероятность спасения!.. Выдержит ли только организм людей? Перегрузка будет большая, но короткая!» — мелькнуло в голове Медведева.
И в критический момент, рискуя собственной рукой погубить космонавтов, он на короткое мгновение включил боковые дюзы атомных двигателей, заставив корабль почти отпрыгнуть в сторону.
Страшный толчок!.. И космонавты, теряя сознание, услышали сильнейший скрежет по броне корабля.
В ЦАРСТВЕ СМЕРТИ
Медведев с усилием приоткрыл глаза. Хотел пошевелиться, но не смог. Голова — словно налитая свинцом, к горлу подступала тошнота.
«Жив!» — обрадовано подумал он, и тут же кольнуло беспокойство: «А как товарищи? Что с ними?»
Стараясь побороть слабость, Медведев отстегнул ремни, привязывавшие его к креслу, осмотрелся вокруг. Корабль, кажется, остался цел. Бросил взгляд на экран — игла курсоуказателя направлена на Цереру.
— Армен! — беспокойно позвал Медведев. Ответа не было. Радио, телефон — все молчало.
— Армен! Хачатуров! — крикнул он уже сильнее. — Да отзовитесь же наконец!
— Капитан, это ты? — раздался глухой голос Хачатурова.
— Я! Я, Армен, дорогой! Как ты там? Все в порядке?
— В порядке. Атомный двигатель исправен. В наушниках что—то затрещало, и Медведев услышал по радио слова Дубравина.
— Все, кажется, обошлось благополучно, капитан. Впрочем, я так и думал.
«Дубравин верен себе даже в эти минуты, — подумал Медведев и с облегчением вздохнул. — Сколько у него оптимизма, духовной бодрости!»
— Как чувствуешь себя, Вася?
— Неплохо! — по голосу Дубравина чувствовалось, что он говорит правду.
— Тогда обследуй снаружи корабль. Сможешь?.. Действуй! Да будь осторожен. — Тут лицо Медведева озарила радость. Он услышал слова Даниловой. — Таня! Ты меня слышишь? Так чего же ты так долго молчала? Не хотела мешать? Глупая ты.
Глухая тишина в ракете постепенно сменялась возгласами людей. Была установлена прерванная связь с экипажем Боброва. Медведев почти совсем успокоился. Серьезно из космонавтов никто не — пострадал. Хуже других пока чувствовал себя Запорожец, но состояние его улучшалось. Нигде — во всех рубках и отсеках корабля — ничего подозрительного не обнаруживалось.
Вскоре возвратился Дубравин.
— Скользнув по броне, астероид оставил на ней память — длинные царапины, — доложил он капитану, — Но, что хуже всего, — пострадали обе наши танкетки. Одну астероид повредил, а вторую раздавил и сорвал с креплений.
— Плохо дело, но не безнадежно! — теперь уже веселее проговорил Медведев.
— Удивительно! Я думаю совершенно так же.
Оба улыбнулись.
Шли последние часы сближения с Церерой. По показаниям гравитометра Медведев определил силу ее притяжения. Она была почти в тридцать раз слабее земной.
Корабль, постепенно теряя скорость и переходя на движение по эллиптической траектории, то проносился вблизи планеты, то снова удалялся от нее.
Данилова и Запорожец с увлечением фотографировали поверхность Цереры. Ярова уже в который раз пыталась установить радиосвязь с фаэтами. Но они хранили молчание.
Что бы это могло означать? Пока это еще не обескураживало. Возбуждение было всеобщим:
— Вася! Передай на Землю, что мы достигли Цереры! — приказал Медведев Дубравину.
И вскоре в космос полетела радостная, но деловая радиограмма: «Земля! Земля! Говорит космический корабль „К. Э. Циолковский“. Мы у цели. Движемся вокруг Цереры по эллипсу, изучаем ее поверхность. Все живы, здоровы. Готовимся к посадке на планету. Рация фаэтов не отвечает. Примем все меры, чтобы задание выполнить с честью. Горячий привет Родине! Крепко жмем руки товарищам!»
Тем временем были быстро проявлены и отпечатаны все фотографии Цереры.
— Вот, посмотрите на эти снимки, — Таня показала космонавтам фотопланшеты. — Что можно увидеть на них? Это похоже на развалины городов. Змейки здесь — сухие русла рек. Теперь обратите внимание на это. — Данилова многозначительно оглядела товарищей. — Ну, что вы скажете? Что—то вроде аэродрома, не правда ли?
— Ну—ка, ну—ка! Интересно! Действительно, похоже. Медведев и Дубравин склонились над фотопланшетом и еще более внимательно стали рассматривать его в лупу.
— А не избрать ли этот район местом посадки корабля? Потом, каких чудес не бывает, вдруг это самый настоящий аэродром! — Медведев оживился. — К тому же он находится в центре равнины. Прошу ваши соображения? Бобров! Как думаешь? — спросил он по телефону.
Предложение капитана было одобрено.
— Теперь по местам! — последовала команда. Наступал ответственный момент — посадка космического корабля на чужую планету. В рубках зажглись фиолетовые лампочки. И опять космонавты, заняв свои кресла, накрепко привязались к ним ремнями.
«Только бы не оплошать! Сейчас как никогда, необходимы выдержка и точный расчет». — Медведев сосредоточенно смотрел на приборы, продумывая весь предпосадочный маневр корабля.
Облетев еще раз Цереру и погасив избыток скорости, он плавно изменил направление движения корабля, повел его вверх по направлению к далекому Солнцу. Удаляясь от планеты и постепенно теряя с высотой скорость, корабль повернулся кормой к поверхности Цереры. Вот он достиг критической точки своей траектории, на мгновение как бы застыл на месте и в ту же секунду стал падать вниз, уже подчиняясь притяжению Цереры.
Медведев быстро включил гравитационный генератор.
Все рубки тотчас же наполнились странным гудением низкого тона. У космонавтов появилось ощущение необычайной легкости, казалось, их неодолимо тянет с кресел куда—то вверх.
Если бы можно было видеть невидимое, взорам людей открылась бы удивительная картина. Работа гравигенератора заставила тяжелый сердечник во много раз усилить излучение гравитонов, которые направлялись только в одну сторону. Образовался огромный сноп крепчайших нитей тяготения и потянулся от корабля к Солнцу, уменьшая тем самым силу притяжения Цереры. Корабль словно повис на упругих канатах. Этим обеспечивалось его медленное снижение.
Капитан повернулся на кресле лицом к Церере. На экране телевизора все ясней и ясней обозначалась поверхность приближающейся планеты. Корабль был точно нацелен на выбранную площадку.
— Пора! — Медведев невольно и сам напрягся. — Армен! Выдвигай посадочные ноги! — подал он команду Хачатурову.
Из корпуса корабля выдвинулось восемь стальных «ног», и он сделался похожим на огромное насекомое, широко расставившее свои цепкие лапы.
Медведев, внимательно следя за показаниями радиовысотомера, несколько усилил мощность гравитационного излучения. Скорость снижения корабля замедлилась до полуметра в секунду.
