Перед полуночью из 6-й дивизии сообщили, что передовые отряды 20-го полка тоже успешно преодолели Днестр и овладели первым населенным пунктом на правом берегу - Василькэу.
Поблагодарив Смирнова за удачное начало дела и приказав ему принять меры для надежного закрепления плацдарма, я позвонил в штаб корпуса. Попросил начальника штаба немедля сообщить в армию о форсировании Днестра, а заместителя по политчасти - оповестить об этом все части корпуса, используя партполитаппарат.
У Забелина тоже были новости. На правом берегу, перед 62-й дивизией Мошляка, оказались сборные подразделения разбитых ранее частей 8-й немецкой армии, погранполка румын, штурмового батальона и отрядов полевой жандармерии. В рядах противника царил хаос. Как показал допрос пленных, гитлеровские командиры очень смутно представляли себе обстановку на этом участке.
Поздно вечером позвонил командующий армией. Он сказал, что мы первыми в 4-й гвардейской армии вступили на территорию Молдавии, и приказал 'двигать дальше'.
Одним словом, если говорить о трудностях того дня, то сопротивление противника не было среди них главной. Отсутствие переправочных средств вот что нас сдерживало. Несколько рыбачьих лодок, самодельные плотики и плоты на трофейных металлических бочках помогли нам с ходу захватить плацдармы. Но артиллерию на них не переправишь. Нужен был паром. Его построили, но из-за оплошности с креплением течение сорвало паром и понесло вниз по реке. Его заменила добытая кем-то и пригнанная к месту переправы плавучая мельница. На ней-то мы и перевозили орудия.
С глубокой благодарностью вспоминаю еще раз днестровских рыбаков. В большинстве своем пожилые люди, они трое суток почти без отдыха перевозили на плацдармы людей и боеприпасы. Мы представили их к правительственным наградам.
К вечеру следующего дня, 19 марта, на плацдарме были уже два полка 62-й дивизии. Они увеличили его в глубину до шести километров и вышли к лесу, что близ города Сороки. А передовые подразделения 6-й дивизии в это время отбивали контратаки отдельных групп противника, насчитывавших до роты каждая. Расправившись с ними к утру, генерал Смирнов перебросил на правый берег все свои полки.
5-я дивизия тоже вышла на Днестр в районе Грушка, Кузьмин.
21 марта я уже мог доложить командующему армией, что плацдарм, занимаемый корпусом, значительно расширен. Галанин приказал повернуть правофланговую дивизию фронтом на юг, чтобы создать угрозу врагу, все еще удерживающему Рыбницу, и тем самым помочь 21-му корпусу овладеть этим городом.
По мере дальнейшего нашего продвижения сопротивление противника стало возрастать, появлялись все новые его части и соединения. Так, против 62 -й дивизии западнее Сорок были выдвинуты горнострелковая бригада и пехотный полк, против 6-й - части двух пехотных дивизий румын с танками и бронетранспортерами. Усилился артиллерийско-минометный огонь. Со станции Кобыльня вел обстрел бронепоезд.
Мы тоже непрерывно наращивали силу удара, переводя свои части с левого берега Днестра на правый. Неотступно преследуя фашистов, навязывая бои в невыгодных им условиях, гвардейцы не позволяли врагу создавать устойчивую оборону. 62 -я дивизия по-прежнему наступала в хорошем темпе, занимая в боевом построении корпуса положение 'уступом вперед', и сравнительно легко овладела городом и станцией Флорешты. Затем ей удалось с ходу форсировать реку Реут.
Был создан обширный плацдарм, площадь которого составляла около трех тысяч квадратных километров. Кстати говоря, вспомнилось мне, как немецкие генералы заявляли, что малую излучину Дона, примерно такой же площади (это было в начале Сталинградской битвы), их войска пройдут в два-три дня. А потратили они на это почти месяц. Мы же на Днестре управились в семь суток.
Это был крупный успех. Благодарность Верховного Главнокомандующего за отличные действия при форсировании Днестра, поощрение корпуса, особенно его 62-й дивизии, командующим 2-м Украинским фронтом маршалом Коневым еще больше воодушевили гвардейцев.
Мобилизованные в румынскую армию молдаване, как только мы перешли Днестр, начали массами сдаваться в плен. Не знаю, кто из наших политработников предложил отпускать их по домам, к семьям, но мера эта тут же оправдалась. Жены и матери мобилизованных бросились в расположение румынских войск. Рассказы о том, кто из мужчин уже вернулся в деревню, отпущенный советскими командирами, были самой лучшей агитацией.
Уже к началу апреля гитлеровское командование заменило румынские войска, действовавшие на оргеевском направлении, танковыми немецкими дивизиями. Союзники не доверяли друг другу, и чем ближе подходили мы к границам Румынии, тем чаще бывали случаи, когда недоверие это и взаимная подозрительность оборачивались вооруженными столкновениями.
Так, в городе Рыбнице в дом, занятый румынскими солдатами, явились немцы и потребовали немедленно освободить его. Румыны отказались. Начали с перебранки, кончили потасовкой. Немцам удалось выдворить румын на улицу. Тогда последние через окно швырнули в дом гранату.
Настоящий бой произошел на одной из днестровских переправ, где отступавшие пехотные подразделения гитлеровцев и румын пытались отбить друг у друга наплавной мост.
Пытаясь остановить наше продвижение, вражеское командование бросило против нас войска, снятые из-под Рыбницы. К концу марта на фронте корпуса уже действовали части 14-й танковой дивизии и дивизии 'Великая Германия'. Они часто контратаковывали и иногда имели временный успех, но наши быстро восстанавливали положение, вновь заставляя противника отходить.
Бои все чаще принимали ожесточенный характер. В одном из них, близ монастыря Кашалаук, был тяжело ранен любимый подчиненными за храбрость и справедливость командир 20-го полка подполковник Хафис Харисов. Через несколько дней он скончался от ран и был похоронен с воинскими почестями в селе Великая Косница.
В другом бою противнику удалось даже окружить часть 14-го полка. Его подразделения вошли в петлю, которую делает река Реут, и оседлали дорогу, ведущую на Оргеев. Контратакой четырех сотен автоматчиков и танков гитлеровцам удалось перерезать петлю. Теперь наши с трех сторон были окружены рекой, с четвертой - противником. В окружении оказалось и знамя полка. Защищая его, геройски пали знаменосцы Терентьев, Бабаев и Скрябин. Знамя подхватил коммунист старшина Казанбаев, но тут же был тяжело ранен в голову. Обливаясь кровью и напрягая последние силы, он оторвал алое полотнище от древка и закопал его в землю. К этому месту командир дивизии направил из своего резерва учебный батальон. Когда подоспела помощь и кольцо окружения было прорвано, товарищи нашли Казанбаева. Он лежал недвижим, прикрывая телом место, где зарыл знамя. А вокруг - около пятидесяти фашистов, убитых солдатами, защищавшими святыню полка. Шарифзяну Абдрахмановичу Казанбаеву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Чем дальше продвигались мы на запад, чем длиннее становился путь до наших баз за Днестром, тем сильнее сказывалась весенняя распутица. Реки и озера вышли из берегов, все низкие места заполнила бурлящая вода. Колесный транспорт, особенно автомашины, безнадежно отстал, завязнув в грязи. Снабжение боеприпасами и продовольствием наступающих войск нарушилось. Население в меру своих сил помогало нам. Добровольцев, как и на Днестре, было очень много. Бывало, видишь вереницы идущих по обочинам раскисших дорог молдаванских женщин, а на руках у каждой - снаряд или мина.
Всю работу тыла пришлось перевести на конную тягу. Автотранспорт мы сосредоточили в определенных пунктах, под охраной, вынужденный простой использовали для осмотра и ремонта техники.
Опять командиры частей и соединений пересели с машин на верховых лошадей, а штабы - на повозки. Это обеспечило нужную оперативность в боевой работе.
В первых числах апреля к нам в корпус прилетел на самолете По-2 командующий армией. Ознакомившись с обстановкой, генерал Галанин похвалил гвардейцев за успехи, но оказать помощь в повышении темпов наступления ничем не мог. На прощание он сказал, что, видимо, в составе корпуса произойдут некоторые изменения. И действительно, вскоре 62-ю дивизию у нас взяли, а вместо нее дали 41-ю дивизию генерал-майора К. Н. Цветкова. Это было весьма кстати, так как 21-й гвардейский стрелковый корпус генерала П. И. Фоменко продолжал действовать за Днестром, на его левом берегу, и между нашими корпусами образовался значительный разрыв, закрыть который сможет 41-я дивизия, как только переправится у Лалово через Днестр на его правый берег, и боевые порядки ее будут левее и рядом с дивизией генерала Афонина.
Несмотря на трудности, вызванные распутицей, корпус продолжал продвигаться на юг, к Оргееву. Понятно, что это главное направление на Кишинев противник защищал особенно упорно. Поэтому первые наши попытки взять Оргеев без поддержки отставших огневых средств были безуспешными. Однако 6 апреля, после того как подтянули артиллерию и штаб корпуса организовал четкое взаимодействие между 5 -й и 41-й дивизиями, они совместными усилиями овладели городом.
Пойма реки Реут здесь очень широкая, с многочисленными заливами и затонами и могла бы поэтому стать серьезным препятствием для наступающих. Но инициативные действия наших мелких передовых подразделений сорвали планы противника. Ему не удалось даже взорвать единственный мост через реку.
Об этом командир 5-й дивизии полковник Афонин доложил как-то по-особому громко и радостно: 'Могу порадовать - Оргеев наш!'
- Значит, по плану получилось, Павел Иванович?
- Совершенно по плану.
