Так называемое психологическое развитие </div> обычно означает что-то вроде смены тех пресловутых надписей на футболках. Сиротинушка превращается в героя, герой по достижению срока становится мудрецом. Но – вот что интересно – носитель футболки может при этом остаться той же со всех сторон деревянной заготовкой. Или, наоборот, тем же милым, счастливым Буратино.<poem>«Я много лет соперничала с Богом,</p> <p>Пытаясь завершить им начатый портрет…»</poem>И вот получается, что по достижении определенного возраста человек считает себя обязанным стать зрелым. Опять-таки, желание настолько благородное, что издеваться грех. Но что означает эта зрелость? Она внутри или снаружи? В смысле: кто на кого работает? Если это – зрелость для внешнего зрителя (нет, опять – грубо! скажем, для собеседника), то это и есть смена футболки.</p> <p> Теперь: как отличить как бы зрелость от просто зрелости (если она, конечно, бывает?), мудрость как надпись на футболке от мудрости как внутреннего состояния? (Это с подлой точки зрения внешнего наблюдателя). Саша Гранкин бы сказал: ковырнуть, врезаться, вступить в эмоционально значимый диалог. И если та самая зрелая женщина, натыкаясь на границы своей роли, будет отпрыгивать, значит, это роль. Например, в роль мудрой сивиллы не входит сердиться на приставания. Кира прятала свою агрессию (ставшую очевидной несколько раз по ходу диалога и совершенно очевидную в конце) – и это подписало ее приговор.</p> <p> Парадокс: взрослый – это тот, кто может быть ребенком. Тот, кто не может, – владелец взрослой футболки.</p> <p><a l:href='#ужевдзэн'>ЦЗУЙ-ЕНЬ, ДУМАЯ, ЧТО ОН УЖЕ… (И)</a></p> <p><a l:href='#строг'>К ИЗВЕСТНОМУ СВОЕЙ СТРОГОСТЬЮ МАСТЕРУ… (И)</a></p> <p><a l:href='#монетки'>ЕСЛИ ПЕРЕСТАТЬ СОБИРАТЬ БЛЕСТЯЩИЕ МОНЕТКИ... (М)</a><p id='сколько'></section> <section> <title >Прежде всего: сколько же в этой истории болванов?</div> Трое были так названы. Но что вы скажете о нескольких монахах, «записавших этот анекдот»? К ним уже органично примыкает автор книги со своими любимыми читателями. Естественно, большая часть этого народа полна друг к другу явной симпатии.</p><div align="center" style="margin:15px auto"></div> <p> Итак, некогда было время, когда этих болванов не было. Вот Му-чу идет по дороге (куда он шел?), вот он встречает того злосчастного монаха. Болванов еще нет – или их уже полно? Тут надо быть осторожным. Когда первый «болван» уже прозвучал, картина резко поменялась. Избежать дальнейшего невозможно. Цзю-ту прекрасно понимал, что мотивы Му-чу неустановимы. Он совершил действие, которое невозможно стереть, он уподобился Богу. По той или иной причине Цзю-ту решил приуменьшить блеск вокруг Му-чу. То, что сделал Ю-тань, можно назвать стиранием памяти. Послушайте окружающих: они мало помнят происшедшее, они помнят свои мысли по этому поводу. Но поскольку и мысли тоже не очень, мягко говоря, свои, то стереть их действительно можно даже таким фрайерским способом.</p> <p> Что за привычка записывать такие штучки? Да еще комментировать их? Да еще потом комментировать комментарии?</p> <p> Я думаю, в этом сказывается их провинциализм. Столичные жители обычно не утруждают себя подобными размышлениями. Анекдот прозвучал – давайте следующий! Есть слово «реприза», есть понятие «gimmick». В провинции несколько более принято задумываться над смыслом. В этом коротком рассказе, например, прекрасно описан круговорот ценностных суждений, обреченных на вечное поедание собственного хвоста. Но кому оно надо? Важно, могу я это понять или нет? Я болван или автор – болван? Так кто здесь блуждает среди призрачных болванов? (В то время, как те двое пошли «каждый своей дорогой»). Вот, скажем, ты не очень много понимаешь в этой книге. Что ты собираешься делать с тем, что не понимаешь? А с тем, что понимаешь? Это был для тебя вопросительный знак или запятательный?</p> <p> И последнее: вдруг вспомнил, что мой лучший друг в то счастливое время называл меня не иначе как «падло».</p> <p><a l:href='#запад'>В ЗАПАДНОМ ПОНИМАНИИ ИСТИНЫ… (К)</a> </p> <p><a l:href='#разговор'>РАЗГОВОР НИ О ЧЕМ. (Д)</a><p id='книгаодзэн'> </section> <section> <title >Книга о Дзен - Чучело тигра.</div> Нужно смотреть уж совсем издалека, чтобы принять чучело за тигра. Тем не менее, это достаточно похоже на тигра, чтобы испугалась курица, и хозяйка курятника завела роман с охотником.</p> <p> Написавший книгу о дзэн - контрабандист, поскольку он стремится протащить из одной страны в другую то, что невозможно (запрещено) протащить. «Ничему из того, что на самом деле стоит знать, невозможно научить» - это еще слишком мягко сказано. «Как некий человек, видящий сон, ты будешь знать всё, но не сможешь ничего рассказать другим» - это точнее. «Знающий не говорит, говорящий не знает»...</p> <p> Но контрабандист - это светлый образ того, кто действует вопреки запретам, зная, что цель его невероятна, а действие абсурдно. Между мной и тобой - тысячи дверей, и в каждой - замок, и ключи от большинства из них потеряны. Что ж! Как говорил Кристобаль Хозевич Хунта, решать стоит только те задачи, которые решения не имеют.</p> <p> Невозможно написать книгу о дзэн, как и книгу о дао, по тридцати трем причинам, </p></p></p></p></section>
