– Большое спасибо, – тихо сказала Александра, принимая от нее самодельные бинты.
Тем временем Дамиан начал стаскивать с себя окровавленную рубашку. Его ребра были сплошь покрыты синяками. Курчавые волосы на груди слиплись от запекшейся крови. Александра с болью в сердце смотрела на его истерзанное тело.
– Садись, – строго сказала она. Строже, чем хотела. – Нужно обмыть кожу.
Александра вдохнула поглубже, чтобы не волноваться. Не дай Бог, ей станет плохо. Но она надеялась, что этого не случится.
Седая женщина, как добрая фея, вновь подошла к ним с ведром кипяченой воды и чистыми лоскутами.
Александра дрожащими руками обрабатывала кожу вокруг ссадин. По-видимому, Дамиан чувствовал ее беспокойство, потому что взял руку жены, бережно поднес к губам и поцеловал в ладонь.
Они ничего не сказали друг другу в присутствии женщины, но в лице у него было столько обожания, что слов не требовалось. С трепетом и нежностью в сердце она обмыла все до последней царапины. Потом принялась обматывать полотняными бинтами его ребра, стараясь не слышать, как он со свистом втягивает воздух. Александра словно чувствовала его боль.
– Прости. Я стараюсь, но никак не получается без боли. Он покачал головой.
– Тебе не за что извиняться, милая. Ты ни в чем не виновата.
«Ни в чем?»
У нее сжалось сердце. Она знала, что это неправда.
– Я бы рада поверить тебе, – возразила Александра, – но, к сожалению, не могу. Все произошло из-за моей ошибки. – Она бросила взгляд в сторону плиты и, убедившись, что женщина ушла и прикрыла за собой дверь, добавила: – Это мы… с Жюлем выкрали бумаги.
Он медленно выдохнул, с изумлением глядя на нее.
– Так вон оно что! Значит, они обнаружили пропажу чертежей?
Александра кивнула, избегая смотреть ему в глаза.
– Я думала, они сказали тебе.
– Нет. Они стали избивать меня, желая выяснить, что мне об этом известно. – При этих словах Александра закусила губу. – И когда вы сделали это?
– В ту ночь, когда тебя вызвал Моро.
– Где теперь бумаги?
– Мы переправим их на север. У Жюля есть судно. Оно в ближайшее время отправится в Англию. Скоро бумаги будут у генерала Уилкокса.
Дамиан кивал головой.
– Я слышал, что Сент-Оуэн недоволен политикой императора. Но не предполагал, что он способен на подобные действия.
– Это Уилкокс просил его помочь мне. Я хотела рассказать тебе, но…
– Боялась, потому что не верила?
– А теперь?
– Теперь я… я поняла, что для меня это не имеет значения. Я люблю тебя. Мне безразлично, что и для чего ты делаешь. Для меня не важны твои взгляды и убеждения. Если то, что ты сказал в тот вечер у Сены, не пустые слова, то мне все равно, куда мы уедем. Если твои чувства ко мне составляют хотя бы десятую долю моей любви, я готова следовать за тобой повсюду. Только бы мы всегда были вместе.
Дамиан притянул жену к себе и зарылся лицом в ее волосах. Она обняла его, чувствуя под руками размеренные удары его сердца.
– Это были не пустые слова, – прошептал он. – Я отвечаю за каждое из них. Я люблю тебя, Александра. Люблю больше жизни и не хочу тебя потерять.
Она обвила его шею и плотнее прижала к себе. Только страх за его сломанные ребра заставил ее отпустить его. Она хотела что-то сказать, но в эту минуту седовласая женщина открыла дверь.
– Господин Сент-Оуэн спрашивает вас. Пойдемте, я вас провожу.
Александра снова встревожилась. Этот человек проявил себя таким великодушным и преданным другом.
– Он пришел в сознание, – сказал Дамиан. – Это хороший признак.
Александра взяла мужа под руку и повела из кухни. Дамиан, морщась на каждом шагу, медленно поднимался по лестнице.
– Сюда, мсье.
Пожилая женщина провела их коридором в просторную комнату с высоким потолком и тяжелыми шелковыми шторами на окнах.
– Жюль… – Александра бросилась к кровати и опустилась на колено. Лицо мужчины было пепельным. На губах, превратившихся в нитку, застыла гримаса страдания. Александра подняла глаза на Бернара. – Он…
– Нет-нет. Он не умрет, несмотря на свое безрассудство. Он будет жить. Мой Бог, до чего же люди безрассудны. Словно специально ищут погибели.
