понимаю, что говорю глупость, но ничего лучше в голову не приходит.
— Не надо… Лучше уходи. Сейчас же уходи, слышишь?
Я не двигаюсь с места.
— Ладно, стой! Я сама уйду!
Лена разворачивается и медленно отходит от меня, и в свете фонаря ее волосы блестят, колыхаясь из стороны в сторону. После десятка шагов она вдруг останавливается и оглядывается на меня.
— Ты думаешь, я сейчас догоню и остановлю тебя? Так? — срываюсь я.
— Да иди ты! — кричит Лена, но тут же снова начинает плакать.
Я подхожу к ней. Я хочу ее как-то успокоить, но слова не идут на ум. Тогда я просто обнимаю ее, и мы стоим молча, и ничего говорить уже не хочется. Так же, как не хочется никуда уходить.
Потому что я не хочу снова ощутить себя одним против всего мира.
А мое проклятое подсознание сообщает в мозг о приближающемся справа звуке шагов. Их трое, и они идут в нашу сторону.
— Она? — спрашивает один негромким голосом.
— Да, она, — подтверждает другой.
Эти трое — крепкие молодые парни, и их замечание может относиться здесь только к одной особе.
К Лене.
Поднимаю голову и бросаю на них взгляд. У всех троих вид далеко не дружелюбный. Один, самый крупный, возглавляющий их, одет в кожаную куртку со множеством шипов и всякого прочего металла, другие тоже «металлизированы», хотя и в меньшей степени. За поясом по крайней мере у двоих торчат ножи.
Главный поворачивается ко мне:
— Приятель, отвали, у нас к этой девчонке есть разговор!
Замечаю, что Лена не на шутку перепугалась.
— Шли бы вы лучше своей дорогой, — как можно спокойнее говорю я.
— Ты че, не понял? Последний раз по хорошему: сваливай и оставь нам эту шлюху!
— За шлюху ответишь! — говорю я. — Лена, уходи.
— Не, мудак, никто никуда не уйдет. Хочешь проблемы — будут тебе проблемы!
Стоя прямо напротив меня, он резко выхватывает из-за пояса широкий нож и показывает его мне, надеясь испугать. Похоже, все-таки драка со мной не входила в планы этих типов. Возможно, они караулили нас, ждали пока я уйду, поняли, что могут не дождаться, и решили взять на испуг. Но со мной этот номер не пройдет!
Я взываю через подсознание к нужной мне сейчас части мозга, и она немедленно откликается. Теперь все происходящее воспринимается гораздо четче и яснее. Боковым зрением вижу, что Лена сообразила и отходит к дому, а один из троих, кажется, направляется за ней. Другой приближается, чтобы обойти меня сзади, для подстраховки. Основное мое внимание направлено на главного.
Противник делает замах ножом, устремляя его мне в грудь. Я, следуя продолжению траектории ножа, отодвигаюсь назад. Сначала медленно, потом быстрее. Время словно растягивается. Я уже стою в положении наклона под шестьдесят градусов — точнее, не стою, а продолжаю медленно падать. Лезвие в нескольких сантиметрах от меня и все также приближается. В этот момент я со сверхъестественной для человека скоростью вытягиваю вперед правую руку и хватаю противника за запястье. Он еще не успел ничего осознать, когда я уже поднимаю его руку с ножом выше, над головой. Сам опускаясь вниз, я с силой тяну его за эту руку вверх и назад и, когда вижу, что он поддается, помогаю себе левой рукой. Огромное тело отрывается от земли и с бешеным ускорением проносится над моей головой, чтобы приземлиться где- то позади меня. К этому времени я уже почти упал, но не довожу состояние до крайности, а успеваю коснуться земли левой ладонью. Тут же, не останавливаясь, отталкиваюсь от нее и делаю быстрый кувырок. Подо мной проскакивает лежащий на спине и все еще ничего не могущий понять громила. Траектория кувырка рассчитана точно, чтобы приземлиться коленями прямо на его живот. Наконец-то вижу на его лице признак какого-то ощущения — рот открывается и судорожно выпускает воздух. Руки беспомощно болтаются по сторонам, нож вылетел во время полета через меня и валяется где-то сзади. Не давая опомниться, наношу два коротких удара в челюсть, затылок бьется об асфальт. Хочу закончить все последним ударом в висок, но раздумываю — противник уже отрубился, сейчас изо рта потечет кровь. Не на того ты напал, подлец!
Все это произошло за каких-нибудь две секунды. Второй, который хотел обойти меня, еще не приблизился настолько, чтобы представлять опасность. Но третий уже догоняет Лену!
Я вскакиваю с места, делаю длинный прыжок, и тут же второй, третий и четвертый. Ни один землянин не был бы способен от меня убежать, а тем более сейчас! Настигаю его уже в двух метрах от парадного, когда ему остается всего пара движений, чтобы схватить девушку. Дотрагиваюсь до его плеча. Противник поворачивает голову — рефлекс! — и немедленно ощущает мой кулак на своем лице. Он делает шаг назад, чтобы восстановить равновесие и удержаться на ногах. Я повторяю траекторию его движений, наклоняясь вперед. В тот момент, когда он должен ощутить, что почва вернулась к нему под ноги, я просто падаю на него. Расчет оказался верным, и мы оба летим на землю. В падении хулиган пытается достать меня — в кулаке у него зажат кастет — но я успеваю отклониться, и удар приходится в пустоту. Он лежит на спине, я — рядом с ним на боку. Все, что мне остается сделать — это успеть дотянуться рукой до нужной точки, чтобы отключить его. Я успеваю, и уже второй противник оказывается в бессознательном состоянии.
Встаю — на этот раз уже не спеша, потому что знаю, что третий не успел бы приблизиться ко мне за такой короткий промежуток времени. Точно — он в нескольких шагах, медленно подходит, держа в руках нож. Я вижу, как он смотрит на меня. Немного концентрации, и я вхожу в его взгляд. И меня не удивляет то, что открывается в нем.
Страх.
В этот короткий миг я словно залезаю парню в душу. Он вообще никогда не был сторонником подобных компаний. Но родители зарабатывают мало, кормиться на что-то надо, а силой бог пацана не обделил. Приходится подрабатывать в качестве вышибалы или связываться с типами вроде этих, чтобы помогать участвовать в грабежах и разборках. Парень, ты видел, что я сделал с теми двоими! Ты уверен, что я буду беспощаден, и ты боишься как никогда в жизни, потому что правосудие рано или поздно должно свершиться, и вот оно пришло.
Он смотрит на меня, а я смотрю в него.
— Уходи! — негромко произношу я, но уверен, что он поймет это не только в буквальном смысле.
Парень останавливается и как-то по-детски продолжает глядеть мне в глаза.
— Можешь идти. Я тебя не трону, — говорю я спокойно, но настойчиво.
Наконец до него доходит, и нож вдруг сам собой выпадает из рук. Потом он разворачивается и делает несколько медленных шагов. Наконец, осознав, что ушел из-под моего взгляда, он спохватывается и бежит со всех ног, и через десять секунд исчезает во тьме.
Двое других все так же без чувств лежат на земле. Они больше меня не интересуют. Я подхожу к Лене.
Она тоже подбегает ко мне, пытается что-то сказать, но слезы текут ручьем, и слова не могут пробиться сквозь них. Я просто обнимаю ее и осторожно глажу ее волосы.
— Все в порядке, моя хорошая! Тебе нечего бояться, все уже закончилось. Забудь это, выбрось из головы. Хорошо? Пошли отсюда скорее! Пошли, уже ведь нет ничего страшного, ты видишь?
Лена просто подчиняется мне, и мы входим в дом. Наконец она приходит в себя настолько, чтобы назвать мне номер своего этажа.
Когда мы выходим из лифта, подсознание ехидно влазит со своим вопросом: зачем ты это делаешь, Хейл Кайтлен? Но я просто приказываю ему заткнуться.
Я приехал домой в полпервого. Я мог бы вообще не вернуться к себе этой ночью, если бы не две причины. Во-первых, Лена живет не одна, а с родителями — они показались мне приятными, но уставшими
