— Эйнос тебя за это по головке не погладит.
— Плевать. Он ничего мне не сделает. Ты уже списан со счетов, живой ты или мертвый — для него один черт. Через пару месяцев всему конец, все по домам, а что было, то уже никому не интересно.
И в этом он опять прав. Сейчас я числюсь наверху как бесследно исчезнувший. Поменяют одну букву на другую, обозначат меня как погибшего — и делу конец. И Эйнос первый будет доволен.
И как человек вроде Тар-Хамонта мог вообще стать наблюдателем?
— Ты все равно долго не проживешь, — говорю я в бессмысленной, бессильной злобе. — Тебя убьют, вскоре… после меня.
— Если ты о Таньке, то забудь. Она не решится. Кишка тонка, руки коротки.
— Негодяй! — срываюсь я. — Падла, ты знаешь что сделал?! Да она же все из-за тебя, сукин сын! Девчонка сдвинулась, на людей кидается, а ты, сволочь!.. Нашелся — наблюдатель-садист! Тебя надо в психушку запихнуть! Я бы тебя…
— Кайтлен, ты сам-то чего на людей кидаешься? Твои крики что-то изменят? Нет. Вот сиди и молчи. Еще накричишься.
— Да пошел ты!..
— Сам туда и иди! А в общем, говори, все что хочешь. Мне все равно. При моей работе и не к такому привыкнешь.
— Сволочь! Садист сраный!
Но Тар-Хамонт уже не реагирует, и мой пыл постепенно проходит. Мы продолжаем ехать, и скоро я замечаю, что дорога из магистрального шоссе превратилась в городскую улицу. Значит, недолго осталось. Вот только хорошо это или плохо? В моем положении — скорее плохо.
Наконец машина совсем сбавляет ход, проходит очередной поворот и останавливается. Свет фар и дальних фонарей выхватывает из ночного мрака небольшой одноэтажный домик. Такой домик может быть где угодно в захолустном поселке или на окраине мегаполиса. В этой темноте не очень-то осмотришь окрестности, иначе я бы определил поточнее. Хотя, какая мне теперь разница?
— Руки! — приказывает Тар-Хамонт, и защелкивает на них наручники. — Так спокойнее, — объясняет он. — У тебя нервы неустойчивые, еще сорвешься. Уйти — все равно не уйдешь, но зачем мне лишние хлопоты? Вылезай!
Я подчиняюсь и выхожу из машины. Ноги все еще слушаются с трудом. Не дав мне опомниться, хайламец толкает меня вперед.
— Дверь видишь? Туда и иди. И живо, без тормозов!
Я подхожу к двери. У Тар-Хамонта, похоже, дистанционный пульт, потому что дверь тут же открывается и широко распахивается. В доме темно, и разглядеть пока ничего невозможно. Поколебавшись секунду-другую, я наконец переступаю через порог — навстречу своей судьбе.
Комната обставлена гораздо приличнее, чем в трущобном убежище Тар-Хамонта в Москве, однако и здесь чувствуется отпечаток временности. Похоже, в этом доме не так давно кто-то жил — судя по плакатам на стене, представляющим смесь из команды «Чикаго Буллз», относительно нового фильма «Разрушитель иллюзий — 3» и группы «Асимметрик». Хотя это почти единственное, что от него осталось. Например, этот столик с компьютером, совершенно не вписывающийся в интерьер, поставил сюда уже хайламец. Хотя, может, дом принадлежит и не ему, а кому-то из американских наблюдателей, также как и он связанных с Интерполом. Забавно мой мозг сознательно отвлекается на посторонние предметы, чтобы как можно меньше думать о главном, которое мне предстоит.
— Садись, — предлагает Тар-Хамонт.
Я подхожу к стулу, но садиться, давая хайламцу возможность возвыситься надо мной, не хочется. Он тоже стоит напротив меня, и взгляд у него сейчас не сосредоточенный на чем-то одном, как обычно, а рассеянный, не обращенный ни на что конкретно. Такой случай был бы идеальным моментом, чтобы попытаться бежать, но скорее всего Тар-Хамонт просто проверяет меня и любая моя попытка окажется бесполезной.
Неужели я уже настолько приготовил себя к самому худшему, что воспринимаю это как нечто свершившееся, совершенно без эмоций и без надежды что-то изменить?
— Что, Кайтлен, будем говорить, или тебя все-таки помучить для приличия?
От неожиданности я просто упал на тот стул, возле которого стоял. Наверное, у меня был более чем ошарашенный вид — лицо Тар-Хамонта изобразило максимально открытую улыбку, на какую он вообще способен.
— Так ты с самого начала не собирался… — закончить фразу у меня не хватило духу.
— Извини, что я немного потрепал твою и так расшатанную нервную систему, но я просто не мог отказать себе в таком маленьком удовольствии.
— А ты га-ад, однако! Я тебя убью когда-нибудь!..
— Вот это уж нет. Не советую пытаться — слишком дорого обойдется. Тебе как, удобно? Или все-таки снять браслеты?
Я молча протягиваю вперед руки.
— Ты же не станешь убегать, я надеюсь. Не до такой ведь степени ненормальный, — он освобождает меня, и наручники оказываются на столе.
— Сам ненормальный! — отзываюсь я.
— Лучше скажи, кто здесь совсем нормальный. Скажешь?
— Бывший хозяин этого дома.
Тар-Хамонт рассмеялся, и это хороший знак — обычно он не реагирует на чужие шутки.
— Знаешь, Кайтлен, а ты забавный. С тобой было бы весело работать.
— А с тобой — нет, — парирую я.
— Я и не претендую. Что будешь пить?
Замечаю, что он не стал выяснять, буду ли я пить вообще, и как обычно оказался прав.
— А что есть?
— Дешевый американский виски.
— Сойдет.
Тар-Хамонт извлек из бара бутылку, сел и уже потом наполнил два бокала — совершенно не по- американски.
— Когда-то ты говорил, что не пьешь, — вспоминаю я.
— Тогда было уточнение — я не пью на работе.
— А сейчас что?
— А по твоему — что? Или ты это работой называешь?
— Называй это как хочешь, мне все равно. Ты сказал, что мы будем говорить.
— Мы уже говорим. Или ты считаешь иначе?
— Да, а все-таки?
— Прежде всего, Кайтлен, ты должен уяснить одну вещь: ни я, ни Эйнос не подозревали тебя ни одной минуты.
На этот раз мои эмоции выразились в том, что я залпом проглотил все содержимое бокала и едва не поперхнулся.
— У американцев есть дурной обычай — пить, не закусывая, — заметил Тар-Хамонт.
— К черту американцев! Значит, все, что говорил мне Эйнос… ну, он, конечно, прямо не говорил… и твой звонок… Это что, часть какой-то игры? Вашего плана, так? Решили поиздеваться над «образцовым наблюдателем», попортить ему нервишки? Ну что, получилось? Наигрались уже?!
— Все сказал? Если нет, я подожду.
Пожалуй, и вправду не стоит поднимать крик. Хотя я и не собираюсь искать оправдание действиям Эйноса, все-таки хайламцу наверняка есть, что сказать. Тем более, раз уж я оказался его гостем, а не пленником.
— Я слушаю.
— И слушай внимательно. Все началось с того, что Танька рассказала мне про «умку».
— Так ты знал! — не могу сдержаться я.
