- Нам всем приходится так или иначе за все в жизни платить. - Софи повела плечами. - Я позвала вас сюда, чтобы точно знать, что вы это понимаете. И я в вас не ошиблась.
***
Лукас вслед за Амариллис поднимался по лестнице на сеновал, любуясь ее стройными ногами. Но волнующая картина представлялась его взору недолго: лестница была короткой.
- Это здесь, - объявила Амариллис, ступая на расстеленную солому. Конечно, тут не так красиво, как у зеленого озера, и нет грота, но на ферме приходится довольствоваться и этим.
Лукас добрался до последней ступеньки и с интересом вглядывался в окружавший полумрак. Здесь был укромный уголок Амариллис. Через щели в стенах просачивались тоненькие струйки света. Воздух пропитан дурманящим запахом сена, было слышно, как внизу грузно переступал своими могучими шестью ногами крупный бык.
- Хорошо тут, - сказал Лукас.
- Правда, тебе нравится? Но в детстве мне казалось здесь просторнее.
Лукас перешагнул через последнюю ступеньку, подошел к Амариллис и сел рядом с ней.
- Когда мы возвращаемся взрослыми в мир детства, все представляется нам гораздо меньшим.
- Я собираюсь сегодня проверить эту теорию, - произнесла Амариллис. Она сидела, уткнувшись подбородком в колени.
- То есть?
- Я иду к Элизабет Бейли.
- Почему ты вдруг решила?
- Ты меня подтолкнул.
- Я?
- Точнее, твоя помощь Диллану, хотя его родители несколько лет не желали тебя знать. Ты поступил правильно. Человек совершает подобный шаг ради семьи. Это навело меня на размышления.
- Подумать только, - озадаченно пробормотал Лукас. - Я - и вдруг образец семейных добродетелей.
- Рядовой пример моральных ценностей Основателей, - улыбнулась Амариллис. - А если серьезно, я всегда считала тебя настоящим героем.
***
Элизабет Бейли оказалась не такой высокой, какой она запомнилась Амариллис. Если говорить точнее, они были одного роста. Но на вид миссис Бейли оставалась такой же представительной и грозной, как и в тот день, много лет назад, когда они случайно встретились на улице и Амариллис задала ей вопрос, определивший их отношения: 'Вы, правда, моя бабушка?'
Элизабет выглядела по-прежнему эффектно, такой ее и помнила Амариллис. Тонкие правильные черты лица подчеркивали аристократизм внешности, а цвет живых, проницательных глаз был того же оттенка, который видела Амариллис, глядя на себя в зеркало.
- Полагаю, тебя удивило мое приглашение, - проговорила Элизабет, опуская на столик невесомую фарфоровую чашку с коф-ти. Она смотрела на Амариллис и Лукаса со спокойной расчетливой уверенностью, говорившей о том, что все препятствия, которые перед ней ставила жизнь, были до единого преодолены.
- Вы не ошиблись, - ответила Амариллис. Элизабет бросила мимолетный, оценивающий взгляд на Лукаса, потом вновь посмотрела на Амариллис.
- Насколько я понимаю, вы помолвлены.
- Да. - Амариллис кивнула.
- Поздравляю.
- Спасибо, - вежливо поблагодарила Амариллис. Тишину большой, со вкусом отделанной и обставленной гостиной нарушало лишь мягкое тиканье каминных часов. Окружающая атмосфера вызывала гнетущее чувство. Амариллис едва сдерживалась, чтобы не встать и не распахнуть окно. Казалось, гостиную не проветривали годами.
- Я предложила встретиться, чтобы иметь возможность кое-что тебе передать, - помолчав, сказала Элизабет.
Амариллис с трудом удалось скрыть удивление.
- В этом нет необходимости, мне от вас ничего не нужно.
- Я знаю, - горько усмехнулась Элизабет. - Все, что нужно, дала тебе семья твоей матери.
- Вы правы, - Амариллис отставила нетронутую чашку и взглянула на Лукаса, - мне очень повезло.
- А вот для меня все сложилось не так удачно, - заметила Элизабет. - Но только теперь, увидев тебя, я поняла всю глубину своего несчастья.
- Не понимаю вас, - замерла Амариллис.
- Я и не жду, что ты поймешь. Да это больше и неважно. В большинстве случаев я сама виновата в своих неудачах, и винить, кроме себя, мне некого.
Амариллис вспомнила слова Софи, что Элизабет признала совершенную в прошлом ошибку. Она не смогла сдержать усмешки.
- Моя тетя как-то заметила, что у вас талант актрисы. По ее мнению, вы имели бы успех на сцене.
- Мои слова звучат театрально? - Выдержка изменила Элизабет.
- Немного, но ничего страшного. - Амариллис с удивлением почувствовала себя увереннее и свободнее. - Ситуация сама по себе располагает к этому, верно?
- И у меня такое ощущение. - Миссис Бейли взяла со столика, стоявшего у кресла, маленькую коробочку. - Мне не стоит тебя задерживать. Вот это тебе.
Амариллис взяла коробочку из рук Элизабет и осторожно раскрыла ее. На белой атласной подушечке лежал массивный мужской перстень с вделанным в него крупным огненным кристаллом. Она поспешно захлопнула крышку футляра.
- Я не могу его принять. - Она протянула коробочку Элизабет. - Вещь слишком ценная.
- Это перстень моего сына Мэтью, твоего отца. - В глазах Элизабет отразилась боль. - Я хочу, чтобы он принадлежал тебе.
- Кольцо моего отца? - Амариллис крепко стиснула коробочку.
- Да, он бы гордился тобой, Амариллис. Каждый отец может гордиться такой замечательной дочерью.
- Не знаю, что и сказать. - Амариллис не отрываясь смотрела на футляр с кольцом.
- Много лет назад ты задала мне вопрос.
Амариллис вскинула глаза на Элизабет. Между ними продолжала стоять стена боли и гнева.
Но вдруг она поняла, что есть другой путь преодолеть преграду. Если найти в себе силы, можно дойти до конца стены и обогнуть ее. И дело было не в том, что стена внезапно исчезла, просто имелось много других способов, позволяющих преодолевать различные преграды.
- Вы, правда, моя бабушка? - спросила Амариллис.
Вспыхнувшая в глазах Элизабет надежда растопила лед шикарной гостиной.
- Да, - ответила она, - я твоя бабушка.
Глава 19
- Я с ужасом думала о встрече с Элизабет Бейли, - призналась Амариллис, глядя на мелькавший за окном машины пейзаж. - Но после всего, что было сказано и сделано, я поняла, что мне жаль эту женщину, хотя я никогда не смогу полюбить ее.
- Она испортила много жизней. - Лукас крепко сжал руль.
- И при этом верила, что поступает правильно. Но по сути дела всегда оставалась жесткой, высокомерной и самоуверенной.
Лукас промолчал.
- Знаю, знаю, - усмехнулась Амариллис, - у меня с ней много общего, но что поделаешь: она моя бабушка.
- Она твоя бабушка, это верно, но у вас с ней общего мало. Элизабет Бейли напоминает мне холодного скользкого угря. Только ее увидел, и мне стало ясно: она всю жизнь диктовала всем свою волю.
- Уверена, у нее были на то причины.
- Да уж, она хотела, чтобы все ей подчинялись и делали так, как считает она.
- Правда? - вкрадчиво улыбнулась Амариллис. - А что же я? Что, по-твоему, движет мной?
Лукас ответил не задумываясь:
- Преданность, чувство ответственности перед семьей, стремление к справедливости.
