– Воры?! – в замешательстве воскликнула леди Хардкасл. – Ради Бога, какие еще воры?
– Что такое? – непонимающе уставился на сына граф. – Мне не докладывали, что в наших владениях появились воры.
Гидеон небрежно пожал плечом:
– Вы давно потеряли всякий интерес к тому, что происходит в ваших владениях, сэр. Не вижу необходимости надоедать вам скучными подробностями.
Глаза Хардкасла злобно сверкнули.
– Черт бы побрал вашу самонадеянность, Гидеон!
– Я согласна с вами, – одобрила замечание графа Гарриет. – Это так похоже на него, сэр. Гидеон крайне самонадеян.
– Закончите все-таки историю про воров, – мрачно проворчал Хардкасл, весьма напоминая своего сына в те минуты, когда тот находился в дурном расположении духа.
Теперь мне понятно, откуда у него эта черта, – прошептала Гарриет.
Гидеон ухмыльнулся:
– Расскажите ему, что произошло дальше, дорогая моя.
– Что ж, – любезно согласилась Гарриет. – В ту ночь, когда была устроена западня, один из шайки взял меня заложницей. Вынуждена признать, в том была моя вина. Но беды не случилось бы, если бы Сент- Джастин предварительно, как я предлагала, обсудил план действий со мной.
– О Боже мой! – ахнула леди Хардкасл. – Заложницей?!
– Сент-Джастин смело бросился мне на помощь, но когда он нашел меня, уже начался прилив, и вода хлынула в пещеры. – Гарриет метнула взгляд через стол на мрачно нахмурившегося Хардкасла. – Надеюсь, вы представляете, как коварны приливы у Аппер-Биддлтона?
– Да, представляю. – Кустистые брови графа сошлись в одну линию. – Эти пещеры довольно опасны.
– Согласен с вами, сэр, – спокойно отозвался Гидеон, – но, к сожалению, мне не удалось убедить в этом мою жену.
– Чепуха, – вмешалась Гарриет, – приливы не представляют никакой опасности, если следить за ними и отмечать свой путь среди отвесных скал. Но, повторяю, именно в тот злополучный вечер мы с Сент- Джастином оказались запертыми приливом в пещере и были вынуждены провести там ночь, и на следующее утро он посчитал своим долгом сделать мне предложение.
– Ясно. – Леди Хардкасл дрожащими пальцами взяла бокал с вином.
– Само собой разумеется, я пыталась отговорить его, – сочувственно продолжала Гарриет, – ибо не видела препятствий к тому, чтобы прожить в Аппер-Биддлтоне с погибшей репутацией до конца дней своих. Ведь, по крайней мере, репутация не играет особой роли при коллекционировании окаменелостей. Но Сент- Джастин проявил завидную настойчивость.
Леди Хардкасл закашлялась, едва не поперхнувшись вином. Дворецкий поспешил к ней, но графиня жестом остановила его:
Все хорошо, Хоукинс, спасибо.
Граф по-прежнему неотрывно смотрел на Гарриет:
– Вы собираете окаменелости?
– Да, сэр. – Гарриет показалось, что во взгляде Хардкасла мелькнул интерес. – Вас занимают вопросы геологии?
– Да, когда-то занимали. В то время мы жили в Аппер-Биддлтоне, и мне посчастливилось отыскать несколько прелюбопытнейших экземпляров.
Гарриет была мгновенно заинтригована:
– Вы сохранили их, милорд?
– Да, они где-то лежат. Я не видел их уже много лет. Наверное, их сможет найти Хоукинс или экономка. Желаете взглянуть?
Гарриет горела энтузиазмом. Она даже решила доверить графу тайну зуба. В конце концов, теперь они одна семья.
– Я предпочла бы это всему на свете, сэр. Кстати, недавно я обнаружила любопытнейший зуб. Вы знаете что-нибудь о зубах, милорд?
– Немного. – Хардкасл задумался. – Какому виду принадлежит ваш?
– Мой зуб очень своеобразный, я до сих пор не идентифицировала его, – пустилась в объяснения Гарриет. – По-видимому, он принадлежал большому ящеру, но крепился он не к челюсти, как бывает у ящеров, а к десне. Я все-таки склонна считать, что это зуб плотоядного животного, и довольно крупного. Огромного плотоядного.
– В десне, хм? Огромного, говорите? – Граф помедлил:
– Может быть, это зуб крокодила?
– О нет, сэр. Только не крокодила. Я думаю, скорее, гигантской рептилии.
– Весьма любопытно, – пробормотал граф. – В самом деле, весьма любопытно. Следовало бы посмотреть в моей коллекции, не найдется ли там чего-нибудь подобного. Признаться, я уже позабыл, что именно хранится в моих коробках.
