- Я вам бесконечно признателен и за то, что все-таки вспомнили.
- И, однако, вы даже еще не спросили, что я нашла в картине странного. В картине, которую вы сюда принесли.
- Вы хотите сказать, она не вашего мужа, ее нарисовал кто-то другой?
- О нет. Эту картину написал Уильям. 'Дом у канала' - так, по-моему, назвал он ее в каталоге. Но она не такая, как была. С ней кое-что не так.
- Что именно?
Миссис Боскоуэн протянула замазанный глиной палец и ткнула в одно место как раз под мостиком, перекинутом через канал.
- Вот, - сказала она, - видите? Под мостом привязана лодка, так?
- Да, - ответил Томми, озадаченный.
- Ну, а когда я видела картину в последний раз, этой лодки там не было. Уильям не писал эту лодку. Когда картина выставлялась, никакой лодки не было.
- Вы хотите сказать, кто-то, а не ваш муж, дорисовал эту лодку позже?
- Да. Странно, правда? Интересно, зачем? Прежде всего я удивилась, увидев лодку, где раньше никакой лодки не было, а сейчас я отчетливо вижу, что лодка была нарисована не Уильямом. Он ее туда не вставлял. Это сделал кто-то другой. Интересно, кто?
Она посмотрела на Томми.
- И интересно, зачем?
Ответа на это у Томми не было. Он посмотрел на миссис Боскоуэн. Тетушка Ада назвала бы ее дурой малахольной, но Томми так о ней не думал. Она была рассеянной, постоянно перескакивала с одного на другое. Казалось, то, что она говорит, не имеет почти никакого отношения к тому, что она сказала минутой раньше. Она из тех людей, которые себе на уме и предпочитают особенно не распространяться. Любила ли она своего мужа, ревновала его или презирала? Право, ни по ее манерам, ни по словам сказать этого было нельзя. У Томми, однако, возникло чувство, что дорисованная под мостом лодка причинила ей беспокойство. Ей не нравилось, что эта лодка там. И он вдруг подумал, а истинно ли сделанное ею заявление? Неужто она и вправду могла помнить, хотя прошло уже много лет, нарисовал Боскоуэн лодку под мостом или нет? Лодка и впрямь казалась маленькой и незначительной. Да если бы еще в последний раз она видела картину год назад... но ведь она видела ее много раньше. И картина причинила миссис Боскоуэн беспокойство. Томми снова посмотрел на миссис Боскоуэн и увидел, что она сама смотрит на него. Ее курьезные глаза остановились на нем не с вызовом, а всего лишь в задумчивости. В глубокой задумчивости.
- Ну и что вы собираетесь теперь делать? - спросила она.
Хоть это-то было легко. Проблемы, что делать теперь, у Томми не было.
- Вечером поеду домой - посмотрю, нет ли каких вестей от жены. Если нет, завтра же отправлюсь в этот самый Саттон Чанселлор. Я надеюсь, что смогу отыскать жену там.
- Это еще как сказать, - проговорила миссис Боскоуэн.
- Что значит 'как сказать'? - резко спросил Томми. Миссис Боскоуэн нахмурилась, затем пробормотала как бы самой себе:
- Интересно, где она?
- Кто?
Миссис Боскоуэн уже успела отвести от него свой взгляд, но сейчас снова на него посмотрела.
- О-о, - протянула она, - я имела в виду вашу жену. - И добавила:
- Я надеюсь, с ней все в порядке.
- А почему с ней не должно быть все в порядке? Скажите, миссис Боскоуэн, с этим местечком что-нибудь не так - с Саттон Чанселлор?
- С Саттон Чанселлор? С местечком. - Она помолчала. - Да нет, не думаю. Не с местечком.
- Я, вероятно, имел в виду дом, - поправился Томми. - Дом у канала. А не деревню Саттон Чанселлор.
- Ах, дом, - сказала миссис Боскоуэн. - Право, это был хороший дом. Предназначенный для возлюбленных.
- А там живали возлюбленные?
- Иногда. Право, не так часто. Если дом построен для возлюбленных, в нем должны жить возлюбленные.
- А не использоваться по другому назначению.
- А вы быстро соображаете, - сказала миссис Боскоуэн. - Вы поняли, что я имела в виду, правда? Нельзя использовать дом, предназначенный для одного, для чего-то другого. Дому это может не понравиться.
- Вы что-нибудь знаете о людях, которые там жили в последние годы?
Она покачала головой.
- Нет. О доме я вообще ничего не знаю. Понимаете, в моей жизни он не играл никакой роли.
- Но вы думаете о чем-то... нет, о ком-то?
- Да, - призналась миссис Боскоуэн. - Тут вы, наверное, правы. Я думала... о ком-то.
- Вы не могли бы рассказать мне о человеке, о котором вы думали?
- Право, тут и рассказывать-то нечего, - ответила миссис Боскоуэн. Иногда, знаете, вдруг захочется знать, где какой-то человек. Что с ним... как он... Возникает какое-тo чувство... - Она махнула рукой. - Хотите копченой селедки? - спросила она вдруг.
- Копченой селедки? - Томми был ошарашен.
- Ну у меня тут есть две или три копченых селедки. Я думала, может, вам следует перекусить, прежде чем сядете в поезд. Вокзал Ватерлоо, сказала она. - Я имею в виду, на Саттон Чанселлор. Раньше нужно было бы пересаживаться в Маркет Бейсинге. Я полагаю, и сейчас так.
Томми давали понять, что пора уходить.
13. Рассуждения Альберта о ключах к разгадке
I
Таппенс заморгала. Все было как в тумане. Она попыталась оторвать голову от подушки, но тут же поморщилась от резкой боли, и голова вернулась в прежнее положение. Таппенс закрыла глаза. Вскоре она открыла их, снова и снова заморгала.
Будто совершив подвиг, она узнала свое окружение. 'Я в больничной палате', - подумала Таппенс. Довольная пока таким прогрессом, она больше не пыталась делать никаких выводов. Она в больничной палате, и у нее болит спина. Почему она болит, почему сама она в больничной палате - в этом она была не уверена. 'Несчастный случай?' - пронеслось у нее в мозгу.
У коек сновали нянечки. Это казалось вполне естественным. Она закрыла глаза и осторожненько попыталась подумать. На мысленном экране возникло слабое изображение старческой фигуры в клерикальном облачении. 'Отец?! - с сомнением сказала Таппенс. - Это отец?!'. Вспомнить она оказалась не в состоянии. Просто она так полагала.
'Но почему я лежу больная в больнице? - подумала Таппенс. - Я имею в виду, я ведь сестра в больнице, значит мне полагается быть в униформе. В униформе ДМО' <ДМО - добровольческий медицинский отряд, комплектуется из военнообязанных гражданских лиц, проходивших специальную подготовку в обществе Красного Креста>.
- О боже, - сказала Таппенс.
Вскоре перед ее койкой материализовалась нянечка.
- Чувствуем себя лучше, дорогая? - с напускной бодростью сказала она. - Это же здорово, правда?
Здорово ли это, Таппенс вовсе не была уверена. Нянечка сказала что-то о чашке чая.
- Я вроде как пациентка, - с некоторым неодобрением сказала Таппенс самой себе. Она полежала спокойно, восстанавливая в памяти разрозненные мысли и слова. - Солдаты, - сказала Таппенс. - Члены ДМО. То есть, разумеется, я же член ДМО.
Нянечка принесла ей немного чая в какой-то поилке и поддерживала Таппенс, пока та пила. Боль снова стрельнула по всей ее голове.
- Я член ДМО, вот кто я такая, - сказала Таппенс вслух.
Няня посмотрела на нее, как будто ничего не поняла.
- У меня болит голова, - добавила Таппенс.
- Скоро ей будет легче, - сказала няня. Она убрала поилку, сообщив сестре на ходу:
- Четырнадцатая проснулась. Впрочем, она довольно слабая.
