- Она что-нибудь сказала?
- Сказала, что она весьма важная персона, - ответила няня.
Палатная медсестра легонько фыркнула, показывая тем самым, как она относится к обыкновенным пациентам, которые корчат из себя бог знает кого.
- Ну это мы еще посмотрим, - сказала сестра. - Поживей, няня, не весь же день держать в руках эту поилку!
Таппенс в полудремотном состоянии лежала на подушках. Она еще не преодолела ту стадию, когда мысли проносились у нее в голове в довольно неорганизованной манере.
Она почувствовала, что тут непременно должен оказаться кто-то, кого она хорошо знает. Странная какая-то больница. Не такую больницу она помнила. Не в такой она работала нянечкой. 'Там были все солдаты, вон в чем дело, - сказала Таппенс самой себе. - Хирургическая палата, я присматривала за рядами А и Б'. Она подняла веки и еще раз огляделась. Этой больницы она определенно никогда раньше не видела. И сама она не имеет никакого отношения к выхаживанию хирургических больных, неважно военных или нет.
- Интересно, где же это, - сказала Таппенс. - В каком месте? - Она попыталась вспомнить название какого-нибудь города. Единственное, что пришло ей в голову, были Лондон и Саутгемптон.
У койки появилась палатная медсестра.
- Чувствуем себя немного лучше, я надеюсь, - сказала она.
- Я в полном порядке, - заявила Таппенс. - А что со мной такое?
- Вы ушибли голову. Я полагаю, вам довольно больно, нет?
- Больно, - ответила Таппенс. - Где я?
- В Королевской больнице Маркет Бейсинга. Таппенс переварила эту информацию, но та ничего ей не подсказала.
- Старый священник, - сказала она.
- Простите?..
- Да так, ничего. Я...
- Мы еще не занесли вашу фамилию в карту диетического питания, сказала палатная сестра.
Она держала наготове ручку 'Бик' и вопрошающе смотрела на Таппенс.
- Мою фамилию?
- Да, - сказала сестра. - Для записи, - добавила она, как бы помогая.
Таппенс молчала, раздумывая. Имя. Как же ее имя? 'Как глупо, - сказала Таппенс самой себе. - Выходит, я позабыла его. И однако должно же у меня быть имя'. Она вдруг испытала едва заметное чувство облегчения. Лицо пожилого священнослужителя пронеслось у нее в мозгу, когда она решительно сказала:
- Ну конечно. Пруденс.
- П-р-у-д-е-н-с?
- Совершенно верно, - сказала Таппенс.
- Это ваше христианское имя. А фамилия?
- Каули. К-а-у-л-и.
- Я рада, что это выяснилось, - сказала сестра и отошла с видом человека, исполнившего свой долг.
Таппенс почувствовала легкую радость. Пруденс Каули. Пруденс Каули в ДМО, а ее отец - священник в... каком-то приходе, было время военное... 'Странно, - сказала Таппенс самой себе, - как-то не так все вспоминается. Мне кажется, все это произошло очень давно'. Она пробормотала себе под нос: 'Это было ваше бедное дитя?'. Интересно, она это только что сказала или кто-то другой?
Сестра вернулась.
- Ваш адрес, - сказала она, - мисс... мисс Каули - или миссис Каули? Вы спросили о каком-то дитяти?
- Это было ваше бедное дитя? Кто-нибудь сказал это мне или это я им говорю?
- Пожалуй, на вашем месте я бы сейчас немного поспала, дорогая, сказала сестра.
Она отошла и отнесла полученную информацию в соответствующее место.
- Она, похоже, пришла в себя, доктор, - заметила сестра. - И она говорит, что ее зовут Пруденс Каули. Но адреса, похоже, не помнит. Она сказала что-то о ребенке.
- Ну что ж, - в привычной для него небрежной манере произнес доктор, дадим ей еще сутки. Она довольно неплохо приходит в себя после сотрясения мозга.
II
Томми порылся в поисках ключа. Но не успел он им воспользоваться, как дверь распахнулась - в проеме стоял Альберт.
- Ну, - сказал Томми, - она вернулась? Альберт медленно покачал головой.
- И никаких вестей от нее - ни телефонного звонка, ни писем, ни телеграммы?
- Ничего, говорю же вам, сэр. Вообще ничего. И от других тоже ничего. Она затаилась, но она им попалась - вот что я думаю. Она им попалась.
- Да что вы этим хотите сказать - она им попалась? - взорвался Томми. - Поначитаетесь черт знает чего! Кому она попалась?
- Ну вы знаете, о чем я. Банда.
- Какая еще банда?
- Возможно, одна из тех банд, у которых кнопочные ножи. Или международная банда.
- Перестаньте молоть чепуху, - сказал Томми. - Вы знаете, что я думаю?
Альберт вопрошающе на него посмотрел.
- Пожалуй, она проявила страшную невнимательность к нам, не послав нам никакой весточки, - сказал Томми.
- О-о, - протянул Альберт. - Ну я понимаю, что вы имеете в виду. Я полагаю, можно выразиться и так. Если вам от этого станет легче, - весьма некстати добавил он. Он взял у Томми из-под мышки пакет. - Я вижу, вы привезли картину назад.
- Да, черт бы ее побрал, - отозвался Томми. - Пользы от нее как от козла молока.
- И что же, вы совсем нечего с ее помощью не узнали?
- Не совсем так. Кое-что я узнал, а вот пригодится ли то, что я узнал, я не знаю. - Потом он добавил:
- Я полагаю, ни доктор Марри, ни мисс Паккард из 'Солнечного кряжа' не звонили? Ничего такого?
- Звонил только зеленщик, который сообщил, что у него есть очень хорошие баклажаны. Он знает, что госпожа любит баклажаны. Он всегда ставит ее в известность. Но я сказал, что в данный момент ее нет. - И добавил:
- На обед вам цыпленок.
- Просто удивительно, что ничего, кроме цыплят, вы придумать не в состоянии.
- На этот раз - тощий.
- Ничего, сойдет, - сказал Томми. Зазвонил телефон. Томми мгновенно соскочил со стула и тут же взял трубку.
- Алло?.. Алло?
Раздался слабый, далекий голос:
- Мистер Томас Бересфорд? Будете говорить по лич ному делу с Инвергэшли?
- Да.
- Не кладите трубку, пожалуйста.
Томми подождал. Возбуждение уже проходило. Ждать пришлось долго. Затем раздался знакомый ему голос, звонкий, деловой. Голос его дочери.
- Алло, это ты, папа?
- Дебора!
- Да. Почему ты как будто задыхаешься? Ты что, бежал?
Дочери, подумал он, вечно придираются.
- У меня на старости лет появилась легкая одышка, - сказал он. - Как ты там, Дебора?
- Ну у меня-то все в порядке. Слушай, пап, я тут кое-что видела в газете. Может, ты тоже видел. Я удивилась. Заметка об одной женщине, которая попала в аварию и находится в больнице.
