холодно и сыро, но он не унывал — солнце грело все сильнее. Зато ночи теперь можно не бояться. Роб закатал рукава, пиджак был ему слишком велик — висел мешком, оттопыриваясь на груди. Раздетое пугало печально глядело на мальчика черными прорезями глаз.
Он побрел на северо-запад. Вокруг тянулись поля. На одном зеленели ровные грядки незнакомых растений с мелкими лиловыми цветочками. Роб потянул за кустик — на корнях висели крошечные овальные плоды белого цвета. Он узнал картофель и набил клубнями карманы пиджака.
От непривычно долгой ходьбы гудели ноги, но он хотел уйти подальше от заграждения. Время от времени он устраивал короткие привалы и однажды, отдыхая, услышал странные звуки. Звуки становились громче и различимее, и скоро Роб узнал стук лошадиных копыт. По крайней мере, такой звук он слышал в исторических эпопеях по головидению.
Роб нырнул за живую изгородь. Вскоре на дороге показались шестеро всадников в красных мундирах с золотыми пуговицами. Держались они с небрежным высокомерием, Роб слышал, как они переговариваются друг с другом, смеются. Рядом бежали две собаки: рыжая и белая крапчатая. К ремням у всадников были прицеплены шпаги — ножны бряцали о коричневые ботфорты.
Даже не взглянув в его сторону, беззаботная кавалькада пронеслась мимо и вскоре скрылась за высоким кустарником. Вот уже и стук копыт растаял в воздухе. «Наверное, королевские мушкетеры также скакали через какое-нибудь поле близ Парижа, предвкушая славную схватку с людьми кардинала», — подумал Роб. Ожившая картинка словно сошла со страниц книги.
Вскоре Роб увидел первые за все путешествие по Графству строения. Это была ферма: усадьба, окруженная надворными постройками, небольшой пруд, сад. Деловито клевали землю куры. Над трубой усадьбы вился уютный дымок. Кто-то прошел по двору и поднялся в дом. Должно быть, хозяева собирались завтракать. Роб тоже решил позавтракать. Он достал из кармана картофелинку, вытер грязь и надкусил. На вкус она отказалась противной, точнее, вкуса совсем не было, но Роб мужественно сжевал три или четыре картофелины. Это немного заглушило голод и утолило жажду.
Во время очередного привала он заснул, положив под голову свернутый пиджак, и проснулся оттого, что жаркие лучи нещадно жгли лицо. Солнце стояло почти в зените. Роб съел несколько картофелин, с трудом поднялся и, прихрамывая, заковылял дальше. Пройдя с милю, он остановился на краю поля и разулся. Так и есть — мозоли. Два волдыря лопнули и кровоточили.
Он понял, что не сможет идти. Одно поле сменяло другое, не слишком разнясь. На некоторых паслись коровы. Роб знал, что «из них получают молоко», но не знал, как. К тому же, он их боялся. На других полях работали машины, хлопотали люди. Издалека трудно было разглядеть, что они делали, да Роб и не стремился. Напротив, обходил стороной, как и редкие фермы, которые встречались на пути. Поразившие вначале безлюдные просторы этой земли со временем становились утомительными и раздражали все больше и больше.
Роб взглянул на стертые ноги. Вновь ожили прежние сомнения: зачем он здесь, куда идет? Он мечтал найти здесь, в Графстве, на родине матери, покой, убежище от ненавистной школы, раздобыть на фермах немного еды. И что же? Кровавые мозоли, несколько сырых картофелин величиной с горошину и никакой надежды впереди! Остается только сдаться властям или умереть голодной смертью…
Печальные раздумья мальчика прервал чей-то крик. Роб вскинул голову — от края поля скакал всадник. Кричал, несомненно, он. Роб в панике огляделся. Неподалеку, сразу за соседним полем, темнел лес. «Только бы успеть добежать!». Всадник приближался. Не теряя времени, Роб схватил носки и ботинки, и бросился бежать.
До живой изгороди было ярдов двадцать. Не заметив поблизости проема, Роб нырнул в узкую щелочку и выскользнул, немного поцарапанный, но успокоенный — спасен! Всаднику придется скакать кругом, а он тем временем будет уже в лесу. Ноги болели ужасно, но он терпел. До леса оставалось меньше тридцати ярдов. Вдруг за спиной послышался крик, Роб обернулся через плечо. Всадник перелетел через изгородь и был уже совсем близко.
Роб побежал быстрее. Двадцать ярдов, десять… Нет, не спастись! Сейчас жеребец затопчет его копытами или всадник заколет шпагой… Неожиданно Роб споткнулся, упал и больно ударился. Не в силах подняться, он лежал на земле лицом вниз. Стук копыт приблизился, затих, совсем рядом фыркнула лошадь.
Роб поднял голову и поразился удивительно красивому зрелищу. Всадник четко вырисовывался в ослепительных лучах солнца, притаившегося за его спиной. Лицо его скрывала тень. Роб поискал глазами шпагу, но не заметил ее.
Лошадь нетерпеливо переступила, всадник сдержал ее, чуть повернувшись в седле, и Роб с удивлением увидел, что перед ним вовсе не взрослый мужчина, а светловолосый мальчик, едва старше его самого.
Глава пятая. ПЕЩЕРА
Проворно и легко всадник спрыгнул с коня. Держа поводья одной рукой, он протянул другую Робу:
— Ты цел? Давай помогу.
Говорил он уверенно, даже с некоторым высокомерием, слегка растягивая слова. Роб встал, морщась от боли. Мальчик отпустил поводья и успокаивающе положил руки Робу на плечи.
— Да ты босиком! — удивился он. — Ноги до крови стерты! Садись, посмотрим как следует.
Роб все еще сжимал в руке ботинок, второй и носки он выронил при падении. Он послушно сел на землю, и светловолосый парнишка присел перед ним на корточках.
— Ничего хорошего, — объявил он, закончив обследование. — Потерпи, я принесу воды. — Он подошел к лошади и отцепил от седла плоскую фляжку в кожаном футляре. Налив в ладошку немного воды, он осторожно промыл ранки. — Надо обязательно перевязать.
— Там не осталось воды? — спросил Роб. — Я бы чуть-чуть попил, если можно.
— Конечно, о чем разговор!
Роб отпил из фляжки и вернул ее мальчику.
— Ты ведь не крестьянин? — спросил тот.
Как Роб узнал позже, «крестьянами» называли работников на фермах и прислугу джентри.
— Я из Урбанса.
Мальчик изумленно уставился на него:
— А как ты сюда попал?
— Через заграждение. Точнее, прополз под ним.
Роб и не пытался обманывать, зачем? Убежать все равно не удастся боль в ногах, притупившаяся во время бега, напомнила о себе с новой силой. Этот парень наверняка потащит его в полицейский участок. А потом? Снова интернат? Ну и пусть! Он только проклинал себя за то, что так скоро попался.
— Меня зовут Майк Гиффорд, — сказал его новый знакомый. — А тебя?
Роб назвался.
— Я никогда не встречал никого из Урбанса. Какой он?
Роб беспомощно развел руками:
— Не знаю… Трудно объяснить… просто, такой и все.
— Ясно. А зачем ты сюда пришел?
Он сбивчиво рассказал о гибели отца; о том, что случилось потом; о тайне своей матери; о мытарствах в интернате.
— Да, жестоко, — покачал головой Майк. — У нас в школе новичкам тоже несладко вначале, но чтоб так… — Он внимательно посмотрел на Роба. — И что теперь?
— Ты мог бы просто забыть, что видел меня, — осторожно сказал Роб.
— А дальше?
— Как-нибудь проживу.
— Да ты даже идти не сможешь. Посмотри на свои ноги!
