какое облегчение и негу почувствовал от прикосновений ее рук. Все-таки она не совсем равнодушна к нему.
Русов улыбнулся и скоро заснул.
Утром они столкнулись в дверях ванной. Джанет выходила оттуда, вытирая мокрые волосы. Русов посторонился и вежливо сказал:
- Доброе утро.
Джанет что-то буркнула и быстро ушла.
После легкого завтрака поехали на кладбище, навестить могилу отца Джанет. Кладбище раскинулось на окраине - кресты и памятники взбирались по зеленому лугу и было их, наверное, больше, чем жило людей в городке.
Машину оставили у начала склона. Эрни пошла вперед, уверенно выбирая дорогу среди белых надгробий. Следом заскользила Джанет - в светлом плаще похожая на призрак. Русов удивился странности пришедшего в голову сравнения, пошел за ней.
...И остановился.
Залитый утренним солнцем склон вдруг исчез. Русов снова был в тайге, в мрачном заболоченном лесу, и тяжелый злобный взгляд следил за ним из-за обомшелых ветвей.
''Медведь!'' - молнией промелькнула мысль.
По спине Русова прошел холодок, забыл двустволку дома. В следующий миг он вспомнил, где находится, и снова увидел безмятежно зеленый луг с белеющими за рощей строениями городка. Здесь не могло быть медведей. Здесь был кто-то другой.
Черные волки? Поклонники Трехликого?
По коже продрал мороз. Отчаянным усилием воли Русов попытался сохранить спокойствие. Он непринужденно сунул руки в карманы и возобновил ходьбу.
Раздался тихий свист. Русов снова остановился и больше не двигался. Две фигуры в странной молочно- белой одежде появились из-за надгробия слева. Две, точно такие же, возникли из ниоткуда справа. Краем глаза Русов заметил движение позади. Фигуры казались нереальными и одновременно странно уместными среди белых крестов и надгробий - в бесформенном светлом одеянии от макушки до пят, без прорезей для глаз. Непонятно, как они могли видеть, но видели прекрасно. Фигура слева приказала бесцветным голосом:
- Никому не шевелиться! Ты, вытащи руки из карманов! Медленно, иначе будет плохо.
Вторая что-то сказала на незнакомом Русову языке. Голос прозвучал музыкально - взлетая, а затем опускаясь, и язык походил на китайский, но не был им, китайского Русов наслушался вдосталь.
Фигура вытянула руку - в ней оказался маленький серебряный пистолет, - и направила на продолжавшую идти как ни в чем не бывало Эрни. Русов не услышал выстрела, даже щелчка, а дальше все стало происходить уже одновременно.
Эрни начала клониться, в темном плаще похожая на подрубленное деревце. Упала ничком, выбросив вперед руки, как будто стараясь оказаться поближе к могиле мужа... Джанет закричала и бросилась к матери, полы плаща взметнулись от отчаянного движения... Русов стал медленно, как ему и сказали, вынимать руки из карманов. Но перед тем успел открыть футляр Сирина, вытащить первый цилиндрик и теперь надавил пальцами на его концы. Он больно укололся при этом, ладонь будто толкнул изнутри упругий холодный комок. Сразу все поплыло перед глазами, и несколько мгновений он не сознавал, что происходит.
...Вскоре пришел в себя.
Он стоял на коленях, упираясь руками в приятно холодившую ладони землю. Каждая былинка и каждый упавший листок были видны с необычайной, пронзительной четкостью. И в сознании Русова была та же холодная ясность. Он медленно встал на ноги. Все кругом замерло, как на остановленном кинокадре. В этом застывшем мире мог двигаться он один.
Первой увидел Джанет, та лежала неподалеку. Она упала навзничь - руки были беспомощно раскинуты, на лице выражение отчаяния...
Но не только оно.
Русов замер. Он увидел, как стало меняться лицо Джанет. Словно иной чем солнечный, таинственный мягкий свет пролился откуда-то, совершенно преобразив его. Куда девалась угловатость и жесткость черт? Куда девалось отчаяние? Чудным светом, покоем и красотой просияло ее лицо на фоне смятой травы и разметавшихся волос. Потрясенный Русов даже забыл дышать. Только лицо матери он помнил таким прекрасным, но его затуманивала дымка многих лет...
Еще некоторое время Русов всматривался, потом облегченно вздохнул. Грудь девушки вздымалась и опускалась - Джанет дышала.
Он с трудом оторвал взгляд и перевел на Эрни. Что-то не так было с ее распростертым телом, но, прежде чем заняться ею, Русов осмотрел нападавших.
Их оказалось шестеро - по двое справа и слева, и еще двое позади. Все лежали распластанные, будто медузы, выброшенные из морских глубин на солнечный луг. Русов наклонился над тем, кто целился в Эрни. Похоже, это был обыкновенный человек, только в странном балахоне, ткань которого уже изменила цвет - с белого, в тон мраморных надгробий, на травянисто-зеленый. На месте лица щиток из пластика - наверное, прозрачный изнутри, а на руках перчатки.
Русов брезгливо вытащил из пальцев пистолет и оглядел - не огнестрельный, блестящий стержень вместо ствола. Видимо, парализующего действия. В таком случае Эрни просто потеряла сознание. Русов бросил пистолет в траву и выпрямился. Пусть эти уроды поспят.
Он подошел к Джанет и остановился, все еще с удивлением разглядывая ее. Чудесный свет угас, и теперь лицо было просто красивым и спокойным. Русов нагнулся и поднял девушку. Она показалась не тяжелой: наверное, возня с бочками на складе укрепила мускулы. Когда нес ее к машине, осторожно выбирая места, куда ступить, то вспомнил, что уже видел эту картину. Во сне, в самолете, летящем с одного континента на другой над морем изо льда и тумана...
Он поудобнее устроил Джанет на переднем сиденье, еще немного полюбовался ею и вернулся за Эрни. И еще не прикоснувшись к ней, по неподвижной груди и остекленевшим глазам понял, что она мертва. Наверное, от разряда остановилось сердце.
Русов не осмелился трогать ее, тут нужна скорая помощь. Спотыкаясь, побежал к машине, завел (много раз видел, как это делает Джанет), тронулся слишком резко, едва не налетел на дерево, наконец справился с управлением и погнал к городку.
Первый встречный указал, где больница. Русов внес Джанет на руках - хорошо, что двери были автоматические, - и вокруг нее захлопотали медсестры.
В скорой помощи поехал с санитарами на кладбище. По пути, завывая сиреной, присоединилась полицейская машина. Санитары наклонились над Эрни - Русов с тошнотворным чувством вспомнил, что так же нагибались над Сириным, - и тут же выпрямились.
- Она мертва, сэр. Уже ничего нельзя сделать.
Полицейские бродили по кладбищу, недоверчиво поглядывая на Русова: нападавшие бесследно исчезли. Тело Эрни погрузили в скорую, а Русову приказали сесть в полицейскую машину, снова за прозрачную перегородку.
Вернулись к больнице, полицейские зашли туда вместе с Русовым. Появилась медсестра.
- Все в порядке, мистер. - Она моргнула красными от недосыпания глазами. Похоже на заряд из парализатора. Через час-другой придет в себя. Не должно быть никаких последствий.
Здешний шериф не походил на Боба Хопкинса: низкого роста, тянул слова, а глаза бегали по сторонам, не задерживаясь ни на Русове, ни на заваленном бумагами столе.
- Это, наверное... гм, парни с окраин Черной зоны. Появляются иногда пограбить. Повезло, что сумели от них отделаться. Обычно они всех приканчивают.
Русов начинал злиться. Весь день его продержали в полицейском участке, правда не за решеткой. Нападавших так и не нашли. Джанет - она пришла в себя несколько часов назад - рыдала над телом матери под присмотром соседей.
- Надо организовать погоню! Вряд ли они далеко ушли.
Глаза шерифа перестали бегать и в упор уставились на Русова. Они оказались маленькими и довольно
