мире. Я часто ходила по следу, но всегда это был душный запах страха и ненависти, или острый запах отчаяния. Я благодарна. Позови Ренату, когда тебе будет совсем плохо.
- Как? - спросил Русов, чувствуя полное отупение.
- Безмолвные вопли отчаяния разносятся далеко, - холодно прозвучал голос Ренаты. - Порою я почти глохну от них. Но тебя я услышу.
Она отвернулась, шагнула за груду контейнеров и скрылась.
Русов посмотрел на Джанет: та стояла, с безразличной улыбкой глядя на небоскребы. Он закрыл глаза, надо прийти в себя. Наверное, просидел так долго.
...И вдруг ощутил губы, волосы и слезы на лице - это Джанет целовала и тормошила его. Он открыл глаза и увидел ее заплаканное лицо. Джанет отодвинулась, продолжая держать Русова за плечи.
- Что с тобой, Юджин? Ты едва не свалился.
- Да, - подтвердил Русов непослушными губами. - Едва не упал. Спасибо тебе, Джанет.
- Прости меня за глупость, что я сказала. Я сама не знаю, что на меня нашло. Ты ни в чем не виноват. Это все безумие и гордыня прошлого поколения. Зачем и я умножаю зло? Прости меня, Юджин.
- Да, - сказал Русов.
Он привлек к себе Джанет, и ему стало удивительно хорошо от тепла ее тела. Наконец-то он осмелился это сказать:
- Я люблю тебя, Джанет. Что бы ты ни сказала, я буду любить тебя. Если этот мир снова рухнет в пропасть, я все равно буду любить тебя.
- О Господи! - Джанет отодвинулась.
Наверное, проглянуло солнце, потому что на озеро упал свет. На несколько секунд оно превратилось в чашу синего огня под сумрачным небом. И по контрасту с этим жутковатым пламенем в глазах Джанет загорелся иной свет - ласковый и зеленый, словно проблеск весны в этом клонящемся к зиме мире.
Она снова приблизила лицо к Русову. Всколыхнулись волосы, укрывая от него негостеприимную синюю гладь. Цвет ее глаз изменился - теперь это была не нежная зелень весны, а темная зелень пышного лета.
- И я люблю тебя, Юджин, - тихо сказала она. - О, как я старалась этого не допустить! Сколько раз говорила себе, что не должна ничего забывать. Но я ошибалась. У меня внутри все перевернулось, когда увидела тебя плачущим на берегу. И я не хочу ни о чем вспоминать. Я люблю тебя, Юджин.
На этот раз они целовались долго. И далеко отступил от Русова этот невеселый мир. Он чувствовал только губы Джанет - неумелые, но слаще всего, что пробовал в жизни; ощущал только ласковые пальцы, гладившие ему щеки и волосы; слышал только биение ее сердца. Они с трудом оторвались друг от друга.
- Пожалуй, пора ехать обратно, - запинаясь, сказала Джанет. Оглянулась и добавила: - Это надо же, как мы далеко зашли.
Русов не ответил. Ему показалось, что увидел вдали маленькую фигурку, словно девочка вышла прогуляться в тени заброшенных зданий.
Обратный путь занял больше времени. Машину вел Русов, пережитое потрясение сказывалось, и он ехал медленно, вглядываясь в дорогу. Да и мир вокруг не выказывал особой радости: тучи опять сгустились и приникли к земле, ветер поднимал с дороги вихри пыли. Но доехали благополучно.
Грегори встретил их с беспокойством во взгляде. Ничего не стали рассказывать, поднялись наверх отдохнуть. Русов лег на кровать и стал смотреть в окно. Казалось, что низко идущие облака цепляются за ветви дубов, образуя сумрачный, постоянно меняющийся лабиринт. И мысли в голове тоже мешались...
Сегодня он впервые признался в любви. Впервые услышал слова любви в ответ. Когда он думал об этом, то сердце ликовало. Но потом приходили другие мысли что делать дальше? - и он испытывал полную растерянность. Делать перед Грегори вид, что ничего не случилось? Целоваться с Джанет тайком?.. Он с досадой подумал, что для кого-то такие вещи не проблема. Но у него не было опыта, в отцовском доме за ним следило чересчур много глаз.
Он гнал эти вопросы и снова вспоминал руки и губы Джанет - как она ласкала и целовала его. Сердце сильно билось, во рту пересохло. Русов не успел опомниться, как стал представлять, что сам ласкает Джанет... Охватило такое острое желание обнимать ее, прижимать к себе, обладать ею, что он втянул сквозь зубы воздух, а потом сел на кровати, чтобы успокоиться.
- Жениться тебе надо, - рассмеялся он.
И тут мысли приняли другое направление: а если и вправду попросить Джанет стать его женой?.. Мысль была новая, соблазнительная и пугающая одновременно.
Он снова лег, подложил ладони под голову и стал смотреть в потолок. Сегодня на нем отсутствовала игра теней, комнату наполнял сумрак, и чем более углублялась темнота, тем хаотичнее становились мысли Русова. Он чувствовал раздвоенность, как никогда в жизни. Что-то в нем восставало против этой мысли, не желало связывать себя и терять свободу. Но другая часть его существа неудержимо тянулась к Джанет - к свету в ее глазах, к ласковым рукам и мягким губам. Сознание трезво подсказало, что иначе Джанет останется недосягаема. Она серьезно принимает христианство и никогда не допустит близости без брака. А возникшее с такой остротой желание томило Русова... Вдруг Джанет снова начнет избегать его, и он ее потеряет?
Русов в смятении посмотрел на фотографию. Девушка на ней - никак не мог привыкнуть, что это мать Джанет, - словно подмигнула ему.
''А почему бы и нет?'' - словно говорил лукавый взгляд.
И в самом деле, почему бы нет? Он женится на Джанет - и тогда она всегда будет рядом, и он сможет обладать ею. Разве не этого ему больше всего хочется?
К щекам прилила горячая волна. Чтобы внезапно появившаяся решимость не улетучилась, Русов решил взяться за дело сразу - встал, пригладил перед зеркалом волосы и вышел в коридор. Сейчас войдет к Джанет и сделает ей предложение. Сердце сильно билось.
На стук, однако, никто не отозвался. Русов разочарованно постоял перед дверью, потом толкнул ее и вошел.
Здесь было сумрачнее, чем в его комнате. Хотя листва опала, стволы и сучья дубов все равно загораживали свет. Русов подошел к окну: дома Другого Дола белели среди оголенных деревьев. Вдруг он заметил внизу Джанет: она сидела на веранде и казалась такой одинокой, что сердце Русова дрогнуло.
Он сошел вниз, накинул куртку и вышел.
Джанет не повернула головы, и сердце Русова упало. Другого кресла на веранде не было, так что он подошел к Джанет, сел на пол и прислонился головой к ее коленям. Джанет вздрогнула, но возражать не стала.
На улице было немногим светлее, чем в комнате. Облака выглядели прямо угрожающе: просветов между ними уже не было, иссиня-черная стена вставала над городом.
Через некоторое время Джанет заговорила:
- Ты должен съехать от нас, Юджин, - сказала она бесцветным голосом. Конечно, мы будем видеться, но жить рядом нам теперь... неудобно. Мне будет неловко перед дядей.
Русов подвигал головой, устраиваясь поудобнее.
- Ерунда, Джанет, - сказал он. - Я никуда не уеду. Я люблю тебя и хочу быть рядом. Послушай, выходи за меня замуж. Если мы объявим об этом, то неловко ни перед кем не будет.
Наконец-то слова были сказаны. Русов произнес их легко и не почувствовал себя как-то связанным. Напротив, хотя от пола веранды тянуло холодом, он чувствовал себя очень уютно у ног Джанет.
- О, Юджин! - Русов ощутил пальцы Джанет у себя в волосах. - Это так неожиданно. Мне надо подумать.
- Подумай. - Русов испытал легкое разочарование. - Только не слишком долго. Мне тоже будет неловко за спиной Грегори целоваться с его племянницей.
Джанет хихикнула и слегка дернула Русова за волосы.
- А кто тебе это позволит?
Потом ее голос сделался строже.
- Послушай, ты знаешь эту балладу? - И Джанет с некоторой торжественностью продекламировала:
