или от слез, невозможно было разглядеть в поднявшемся дымном мареве... Но Джанет не переставала вести огонь. Грегори научил племянницу стрелять, и это оказалось его лучшим подарком.
От машины цзин летели веера стекла и клочья металла. Две или три белые фигуры успели выскользнуть, но им было не до того, чтобы вести ответный огонь. Они складывались комками, катились, пытаясь найти укрытие за корпусом машины. Русову показалось, что он чувствует их боль и отчаяние. Наверное, они были лучшими из лучших - каждое их молниеносное движение несло смерть. Но теперь пятикратно обгоняющие звук пули настигали их и за машиной, прошивая металл насквозь...
Облако снега и разбитого в пыль бетона заволокло металлический остов, но уже никого не могло укрыть; ничто не могло выжить на том участке дороги, который Джанет превратила в ад, выпустив туда весь магазин.
Грохот оборвался, наступила столь же оглушительная тишина. Джанет выпустила автомат, и Русов едва услышал звук от его падения. По ее щекам текли слезы, теперь он это ясно видел. Сделал шаг, протягивая к ней руки...
Воздух за спиной опять сотрясла автоматная очередь. Она была не столь оглушительной, как из автомата Джанет. Русов стал оборачиваться, в отчаянии понимая, что делает это слишком медленно, что уже опоздал...
И увидел, как фигура наподобие огромной белой лягушки падает на него с высоты. Она упала, не долетев. Ударилась о заснеженный бетон, раскинув конечности. Мутно-белая ткань опустилась сверху с покореженного крыла, а по снегу стало расплываться красное пятно.
Только теперь Русов заметил, что второй пограничник все еще держит автомат стволом вверх. Один из цзин пытался подлететь на аппарате наподобие дельтаплана.
- Спасибо, - сдавленным голосом сказал он.
- Вам нельзя тут оставаться. - Офицер обрел голос, хотя и хриплый. Уезжайте. Через полчаса здесь будет полно шишек, в погонах и без. - Он сплюнул.
- Спасибо, - повторил Русов, не в силах придумать другого ответа.
Он обнял за плечи Джанет и усадил в машину. Потом подобрал автомат и собирался сесть сам, как вдруг вспомнил... Вспомнил о сказанных словно невзначай словах Морихеи, и еще о том, что в футляре оставался последний цилиндрик из наследства Сирина.
- Поблизости есть другие мосты через реку? - спросил он.
Стрелявший в цзин все еще пребывал в оцепенении, а старший внимательно поглядел на Русова:
- Ничего на полсотни миль.
Русов глянул на черную воду, текущую меж белых берегов. Насколько он помнил слова Морихеи, команды цзин действовали парами. С минуты на минуту могла появиться вторая, а его и Джанет сейчас можно было брать голыми руками.
- Тогда у меня есть предложение, офицер. Вы уходите, и через несколько минут здесь не будет ни трупов, ни части моста. Иначе скоро появится вторая команда цзин. Они расправятся с вами, им не нужны свидетели. Кроме того, мне почему-то кажется, что ваше начальство будет довольно, если не останется никаких следов. Даже потеря моста для них не так страшна, как скандал, который может разразиться. Как бы вас не сделали крайними.
Пограничник жестко посмотрел на Русова, и тот на миг почувствовал себя неуютно. Но офицер невесело улыбнулся:
- Нас все равно сделают крайними. Но может быть, хоть не упрячут в психушку. Ладно. Удачи вам, мистер Русов!
Он коснулся блокнота, и ворота с тихим гудением раздвинулись. Потом повернулся к напарнику и похлопал по плечу:
- А ну, Фредди! Быстро к машине! У нас была схватка с террористами, но без потерь с нашей стороны.
Они побежали к машинам и уже через минуту уехали - две уменьшающиеся черные точки среди белого безмолвия леса.
Снежная пыль осела, белым саваном накрыв истерзанные тела цзин и останки машины. Русов смерил взглядом расстояние до них - далековато. Он сел за руль и поглядел на Джанет. Та выглядела неважно, но нашла силы улыбнуться Русову.
- Ты любовь моя, - сказал он.
Глядя в зеркало заднего вида, сдвинул машину назад. Теперь достаточно. Достал футляр, открыл и посмотрел на последний цилиндрик. Подарок из преисподней - так, кажется, говорил Сирин. Ну что ж, кое- кого он отправит прямо в родные места.
Русов постарался действовать не спеша. Открыл дверцу машины, сдвинул рифленое колесико на цилиндре, установив задержку в шестьдесят секунд, и положил на снег. Все еще закрывая дверцу, дал газ. На мгновение испытал панический страх: а вдруг мотор откажет?
Но 'ровер' послушно перенес их через мост над черной рекой.
На другой стороне, метрах в ста от моста, Русов остановил машину, обернулся и посмотрел назад. Джанет тоже повернулась, глядя на оставленный американский берег. Их головы соприкоснулись, и Русов обнял Джанет за плечи. Он ожидал взрыва, но оказалось, что забыл наставления Сирина. Взрыва не было. Лишь неяркая вспышка, мерцающий туман в воздухе, а затем радуга соединила берега реки.
Только радуга, потому что моста более не существовало.
Радуга повисела над черной водой и исчезла. Джанет вздохнула. Русов повернулся и тронул машину. Прошумел ветер, и поземка проводила их в путь на север.
Эпилог
Человек стоит перед стеклянной стеной - только это не стекло, луч лазера не сразу прожжет его. Человек смотрит на миниатюрный мир за стеной. Он залит светом и приятен: зеленые растения разных видов, сообщество белых мышей и хомячков, а из-за невидимой отсюда перегородки на их возню заворожено смотрит кошка. Для собаки в этом мире выделен отдельный уголок, но она не обращает внимания ни на хомяков, ни на кошку - стоит и глядит на человека. Собаки всегда раньше чуют беду. Может быть, повизгивает, но звук не проходит сквозь прозрачную стену. При желании звук можно включить, внутри установлены микрофоны. Человек не хочет этого делать.
Он один - сам настоял на этом. Вдоль стен высятся металлические шкафы, набитые электроникой - похоже, сюда собрали все виды измерительной аппаратуры. От внешнего мира помещение отделено дверью из титана, переходной камерой и еще одной титановой дверью. Вся лаборатория накрыта стальным колпаком, а на вершине установлен тактический ядерный заряд. Он имеет две независимые цепи управления изнутри и снаружи.
Пора!
Человек притрагивается к дисплею компьютера и тот оживает, но картинка вскоре застывает; компьютер ждет кода с командного пункта. Наконец код получен и программа запущена. Человек не следит за сменяющимися на дисплее таблицами: все равно информация фиксируется на жестких и оптических дисках - и здесь, и на командном пункте. Снова поворачивается к прозрачной стене.
Зачем он здесь? Ведь все можно делать дистанционно, без риска для жизни. Но если информация правдива, то он хочет наблюдать своими глазами. Никто не видел этого более двадцати лет, а те, кто видел, давно мертвы.
Призрачное голубое сияние озаряет потолок, искры загораются на металлических шкафах - это пробилась часть светового излучения от возникшей в вакууме плазменной линзы.
Человек больше не глядит на дисплей. Какая фантастическая, невероятная, и в то же время простая схема! Хорошо помнит, как заныло сердце, когда впервые глянул на формулу... И вот наконец он видит то, что когда-то увидели мертвые проклятие или благословение, сошедшее с небес.
За прозрачной стеной постепенно темнеет, хотя лампы дневного света горят по-прежнему, а голубое свечение на потолке даже усилилось. Можно глянуть на приборы - они должны показывать, как стремительно убывает число фотонов, скачком переходящих в кванты неизвестного излучения, - но человек не в силах оторвать глаз от воцаряющегося за стеной сумрака. Собака сходит с ума: кидается на невидимые стены клетки, пасть разинута, и человек рад, что ничего не слышит. Кошка взъерошена, хвост трубой, носится по клетке. Засуетились хомячки и белые мыши. Лишь растения по-прежнему неподвижны, только листва стала сумрачнее, вот и все. Невидимый глазу свет упал на нее, затмив дневной.
