И сделала шаг назад, намереваясь вернуться в «Мой коттедж», собрать свои жалкие пожитки и покинуть этот дом. Однако Бенедикт, похоже, не смирился с поражением.
— Куда ты идешь? — рявкнул он.
— Обратно в коттедж. Собрать вещи.
— И куда ты с ними отправишься потом?
У Софи рот открылся от изумления. Неужели он хочет, чтобы она осталась?
— У тебя есть работа? — не отставал Бенедикт. — Есть где жить?
— Нет, — пробормотала она, — но…
Бенедикт яростно взглянул на нее.
— И ты думаешь, я тебя так просто отпущу, без денег, без каких-либо перспектив их получить?
Софи удивленно захлопала глазами.
— Я не знаю… — пролепетала она. — Я не думала…
— А вот это верно! — рявкнул Бенедикт. — Ты не думала!
Софи молча уставилась на него, широко раскрыв глаза и приоткрыв губы, не веря тому, что слышит.
— Ты хоть понимаешь, какие опасности подстерегают в этом мире одинокую женщину?
— Д…да, — с трудом выговорила она. — Вообще-то понимаю.
Если Бенедикт и слышал ее, то вида не подал, продолжая разглагольствовать о «мужчинах, которые не прочь воспользоваться случаем», о «беспомощных девушках» и о «судьбах, которые хуже смерти». Софи показалось, что она даже услышала нечто вроде «ростбифа и пудинга». Посередине этой тирады она перестала вслушиваться в слова. Она просто смотрела, как шевелятся его губы, слушала его голос и все время пыталась понять, почему он так заботится о ее благополучии, в то время как она совершенно бесцеремонно его отвергла.
— Ты слышала хоть слово из того, что я сказал? — спросил Бенедикт.
Софи покачала головой, сначала утвердительно, потом отрицательно.
Бенедикт тихонько выругался.
— Так вот, — заявил он, — ты поедешь в Лондон со мной.
Эти слова подействовали на Софи как удар хлыста.
— Я же только что сказала, что не поеду!
— Можешь не становиться моей любовницей, черт подери! — бросил Бенедикт. — Но самой добывать себе средства на пропитание я тебе не позволю.
— Я прекрасно с этим справлялась до того, как с вами познакомилась!
— Прекрасно? У Кавендеров? И это ты называешь «прекрасно»?
— Вы несправедливы!
— А ты плохо соображаешь.
Бенедикт считал, что говорит вполне разумные вещи, хотя, быть может, с излишней горячностью, однако Софи, похоже, думала иначе, поскольку в следующую секунду, к немалому его удивлению, он очутился на земле лицом вниз, сраженный хуком справа.
— Не смейте называть меня дурой! — прошипела Софи. Бенедикт заморгал: от меткого удара все расплывалось у него перед глазами.
— Я вовсе не…
— Нет, называли! — сердито выпалила Софи и повернулась, чтобы идти.
В ту же секунду Бенедикт понял, что у него только один способ ее остановить, поскольку быстро вскочить на ноги в его ошарашенном состоянии он не может. Протянув руку, он схватил Софи обеими руками за щиколотку, и она рухнула на землю прямо рядом с ним.
Бенедикт понимал, что поступает не по-мужски, но выбирать не приходилось, и потом она первая его стукнула.
— Ты никуда не пойдешь! — свирепым голосом проговорил он.
Софи медленно подняла голову и, отплевываясь, одарила его яростным взглядом.
— Да как вы посмели это сделать! — воскликнула она возмущенно.
Выпустив ее ногу из рук, Бенедикт сел на землю.
— Вот так и посмел.
— Да вы…
Он предостерегающе поднял руку.
— Прошу тебя, ни слова больше.
У Софи округлились глаза.
— Вы меня просите?!
— Прошу, чтобы ты не сказала того, о чем впоследствии могла бы пожалеть, — пояснил Бенедикт.
Софи открыла было рот, чтобы что-то сказать, но, похоже, передумала и упрямо сжала губы. Коротко вздохнув, Бенедикт подал ей руку. В конце концов, она сидела на голой земле, и это, видимо, ей не очень нравилось.
Софи с отвращением уставилась на его руку, потом перевела взгляд на его лицо, и он стал таким колючим, что Бенедикт даже поежился. Не проронив ни слова и по-прежнему игнорируя его предложение помочь, она встала.
— Как хочешь, — пробормотал Бенедикт.
— Вот именно! — выпалила Софи и, повернувшись, направилась к дому.
На сей раз Бенедикт решил ее не задерживать, а идти за ней следом, что и проделал, держась на два шага позади Софи, прекрасно осознавая, как ей это неприятно. Наконец Софи не выдержала и, обернувшись, бросила:
— Прошу вас, оставьте меня в покое.
— Боюсь, что не могу.
— Не можете или не хотите?
— Не могу, — ответил Бенедикт, секунду подумав. Бросив на него хмурый взгляд, Софи пошла дальше.
— Мне и самому это так же странно, как и тебе, — заметил Бенедикт, идя за ней следом.
— Быть этого не может, — бросила Софи, остановившись и обернувшись.
— Ничего не могу с собой поделать, — пожал плечами Бенедикт. — Но я определенно не хочу тебя никуда отпускать.
— «Не хочу» и «не могу» — это совершенно разные веши.
— Я не для того спас тебя от Кавендера, чтобы ты безрассудно тратила свою жизнь.
— Как я буду жить, вас не касается!
Бенедикт понимал, что она права, однако не собирался в этом признаваться.
— Может быть, — согласился он. — И тем не менее я хочу, чтобы меня это касалось. Ты поедешь со мной в Лондон, и точка!..
— Вы пытаетесь меня наказать за то, что я вас отвергла, — укоризненно проговорила Софи.
— Нет, — медленно ответил Бенедикт. — Я бы с радостью тебя наказал, и в таком состоянии, в каком я сейчас нахожусь, я бы даже сказал, что ты заслуживаешь наказания, но я собираюсь увезти тебя с собой в Лондон не поэтому.
— Тогда почему?
— Потому что это самый лучший для тебя вариант.
— Да откуда вы можете знать, что для меня самое лучшее?
— В данном конкретном случае и в данный момент я знаю, что для тебя лучше всего, а ты, похоже, понятия не имеешь… И не надо меня опять бить.
Софи бросила взгляд на свою руку: она и не заметила, как та сжалась в кулак и уже была готова нанести удар. Он превращает ее в какое-то чудовище. Она в жизни своей никого не ударила, а сегодня собирается это сделать второй раз за день.
Она медленно разжала кулак, растопырила пальцы, отчего рука стала похожа на морскую звезду, и медленно сосчитала до трех.
— И как же вы собираетесь меня задержать? — тихо спросила она.
