Восемь минут – это время, в течение которого солнечные лучи преодолевают космическое пространство и касаются поверхности Земли. Такая уйма времени оставалась у Карли до того, как ей предстояло стать сверхновой звездой.
– Пять минут, – сообщил Эван. Он встал, спустил джинсы и плавки и надел кондом.
– Всего пять минут! – жалобно воскликнула Карли. Она могла заниматься этим часами. Почему, ну почему она не затеяла печь огромный пирог?
Эван легко поднял девушку, чтобы она могла обвить его ногами, и стремительно вошел в нее, словно не имел в запасе ни единой свободной секунды. Собственно, так оно и было.
Кухня наполнилась ароматами масла, ванилина, шоколада и звуками желания, страсти и безумного секса.
– Три минуты, – слегка задыхаясь, заметил Эван, взглянув на часы.
– О Господи, Эван, заткнись! – завопила Карли, как можно крепче, почти отчаянно, цепляясь за него руками и ногами. Она почти умирает, а он занимается арифметикой. Карли, Эван и печенье дошли до кондиции почти одновременно, с разницей всего в несколько секунд. Глядя, как обворожительный полуголый Эван вытаскивает противень из духовки, Карли поймала себя на мысли, что отныне звонок кухонного таймера навсегда останется для нее символом высшего наслаждения и будет вызывать соответствующую реакцию. Довольно щепетильная ситуация.
Они с удовольствием принялись поедать вкусное печенье, запивая его холодным молоком. Карли жевала с каким-то горьковато-сладким удовлетворением. Свежее печенье наполнилось особым смыслом. Ведь эти двенадцать минут она могла провести в полном одиночестве.
– Хочешь, пойдем в «Боул»? – неожиданно предложил Эван.
– У меня после него всегда болит рука, – отказалась Карли.
– Не в боулинг, – медленно объяснил Эван, – а в «Холливуд Боул» [2]. Сегодня среда, а по средам там играют танго Пьяццолы. Можно устроить пикник.
Карли взглянула с подозрением. Неужели он предлагает сидеть под звездами, потягивать вино и слушать музыку?
– Ты что, приглашаешь меня на свидание?
– Похоже, что так. – Судя по всему, самого Эвана эта мысль тоже удивила.
– Пойдем, – согласилась Карли, счастливо улыбаясь и засовывая в рот любимому очередное печенье. Может быть, все-таки ей не придется больше печь печенье в полном одиночестве?
На следующее утро, после того как посуда уже была вымыта и расставлена по местам, а Эван сидел за столом и разгадывал кроссворд, Карли наконец отважилась высказать свое предложение.
– Я вот думала о фильме.
Эван одобрительно кивнул, словно именно так и следовало поступать.
– У меня есть кое-какие сбережения…
– Нет, – тут же отрезал он. Карли присела рядом.
– Но ведь ты даже меня не выслушал.
– А мне вовсе незачем тебя слушать. Твои деньги я все равно не возьму. Найду какой-нибудь другой выход.
Карли наклонилась поближе.
– Но ты и не будешь брать деньги. Я дам их тебе в долг. Эван покачал головой:
– Нет.
Карли попыталась еще раз:
– Беспроцентный заем?
– Нет.
– Ну почему ты отказываешься? Тебе нужны деньги, а я их предлагаю. Так в чем же проблема? Пленки Пита – огромная удача, но ведь ты сам сказал, что бюджет слишком скромен. Даже с помощью Декса тебе будет очень трудно скопировать весь аудиоматериал и одновременно закончить фильм. Все равно придется где-то искать деньги. Так почему бы не взять их у меня?
Эван пристально посмотрел прямо в глаза Карли.
– И что же ты хочешь взамен своих денег?
– Хочу помочь тебе закончить фильм, – ответила она, полагая, что говорит о вполне очевидном.
– И все? – Эван нетерпеливо постучал ручкой по газете.
– Конечно. – Она посмотрела на красноречиво пляшущую ручку. – Что же еще?
Заметив взгляд, Эван перестал стучать.
– А как насчет части фильма? Или даже части меня? Разве банк Карли действует не на таких условиях?
– О чем ты говоришь, Эван? Он откинулся на спинку стула.
– Дана рассказала мне о твоих беспроцентных «займах» брату и сестре.
– Разве моя помощь Джулиану и Стейси в оплате колледжа имеет какое-нибудь отношение к фильму? –
