– Я имею в виду, я могу воспользоваться?.. – Антон снова кивнул в сторону кабинки.
– Хочешь воспользоваться туалетом?!..
– Да, это же туалет… У него есть прямое назначение, люди справляют здесь нужду… Я хочу использовать одну из этих кабинок по назначению. Что здесь такого? – Господи, какие же эти официантки дуры, почему им всегда приходится все растолковывать, да еще повторять по десять раз?!
– Нет, ничего, только вот одна нестыковка! Это помещение для особей женского пола, а ты, как мне подсказывает интуиция, к ним не относишься. Зато метрах в пятнадцати от этого места находится мужской сортир. И мне почему-то кажется, что будет логичнее, если ты скинешь килограммчик там. Хотя, может, я и ошибаюсь…
– Только не подумай, что я любитель посидеть в женском туалете. Просто сегодня в мужском дежурит Рауль. А он ко мне неравнодушен. – Извиняющимся голосом произнес охранник.
– Что значит неравнодушен?
– Ну, как мужчина может быть неравнодушен к мужчине.
– Рауль – педик?!
– А ты не знала? Думаешь, он просто так выбрал местом работы мужской туалет, где целый день созерцает члены?
Котенок была поражена: этот высокий, потрясающе сложенный смуглый парень, при виде которого сердце каждой или почти каждой женщины замирало и ёкало, как выяснилось… она даже не захотела додумывать свою мысль до конца. Пораженная неприятным открытием, Котенок напрочь забыла об Алексее, жизнь которого в данный момент практически висела на волоске.
– Я думала, ему просто велели, и все!
– Конечно, велели, как же! Да он целый месяц упрашивал начальника охраны, чтобы его перевели из танцзала в туалет! – Антон затушил сигарету и снова хмыкнул. Ему вспомнился один голубок, с которым довелось вместе служить.
Антон служил в армии уже месяц и даже, можно сказать, научился ходить в строю, не сбиваясь с ритма. Он быстро привык вскакивать, заслышав крик: «Рота, подъем!» – и ему стал казаться вполне сносным весь уклад новой жизни, отмеренной ему на без двух недель два года. И тут сержант привел в казарму длинное, худющее существо с непомерным загаром из солярия и длинными вьющимися волосами, от которых пахло ароматным шампунем. Чтобы избавить себя от новенького, сержант взвалил его обучение на Антона.
«Ты должен его подготовить, – строго сказал сержант. – Через месяц присяга». Существо звалось Саша. Он не умел бегать – да что там бегать! – с трудом передвигал ноги, как палки торчавшие из кирзовых сапог, еле-еле подтягивался один раз – и то только тогда, когда Антон держал его за талию, и ненавидел физический труд. Саша утверждал, что не создан для всего этого. По вечерам он с ужасом рассматривал свои мозоли и приводил в порядок ногти с помощью специальной пилочки, а не ножниц для картона как остальные. Когда его под всеобщий хохот удалось подстричь (во время стрижки, несмотря на всю хлипкость, держали его вчетвером), он чуть ли не полночи прорыдал, оплакивая свою роскошную гриву. Зато он с таким увлечением рассказывал роте, что теперь носят девушки в Париже и какое нижнее белье для мужчин создали два вечно молодых Доменико Дольче и Стефано Габбано, что в конце концов все пацаны пришли к заключению, что к ним затесался голубой. Но Саша спутал все карты, так как неожиданно во всеуслышанье заявил, что он – метросексуал. Так как значение этого слова никто из них не знал, будущие защитники отечества решили, что оно означает: гей в тяжелой форме. Сначала его хотели хорошенько отвалтузить, но «тяжелый гей» выглядел таким хрупким, что ребята побоялись ненароком его укокошить. А так как Сашу постоянно видели вместе с Антоном, их прозвали «парочкой голубцов». И дразнили постоянно: на зарядке, на завтраке, на построении, во время уборки территории части, за обедом и ужином. Когда они мылись в бане, все старались держаться от них подальше. Старослужащие прознали, что среди молодых есть два гомика и, когда те проходили мимо, кричали им вслед, что, когда новобранцев переведут в общую казарму, их там сразу оприходуют так, что мало не покажется. Однажды вечером, зайдя в казарму, Антон обнаружил, что его вещи переброшены в другой ряд и теперь его соседом еще и ночью будет Саша. По ночам ему снились кошмары: Саша, одетый в женское кружевное белье, забирается к нему под одеяло и… Антон в ужасе просыпался и уже не мог заснуть до утра. Все это его настолько доконало, что в один прекрасный день, когда никто не мог ничего заметить, Антон позвал Сашу за казарму и жестоко избил.
Впоследствии, уже придя из армии, он узнал, что метросексуал – это всего-навсего мужчина, любящий красивую одежду, не жалеющий времени и денег на массажные и косметические салоны, то есть понимающий толк в красивой жизни. Однако время, проведенное за зеленым забором военной части, сделало его отъявленным гомофобом.
– Надо же, Рауль такой парень, и вдруг… – Последний раз она была так поражена, когда из свежего номера «VOGUE» узнала, что красные туфли, на которые потратила триста долларов, в этом сезоне уже не актуальны. Она просто думать больше ни о чем тогда не могла. Как такое могло случиться, ведь еще в позапрошлом выпуске такие туфли можно было видеть чуть ли не на каждой странице?!
– Да я тоже сначала не думал, даже в мыслях не держал, а потом зашел в туалет, пристроился у писсуара, спокойно делаю свое дело и вдруг чувствую взгляд, представляешь себе, как экстрасенс какой-то. Оборачиваюсь – а Рауль стоит с боку и пялится… Аж слюни пустил.
– Вот дерьмо! – Котенка передернуло.
– Не говори! Теперь, когда Рауль дежурит, приходиться бегать в ближайшую подворотню, – сгустил краски Антон.
– Да, пидоров раньше днем с огнем было не сыскать, а сейчас даже не знаешь, какой парень нормальный! – сокрушалась Котенок. – И откуда их столько берется?
– Не говори! Это все из-за телевидения. Оно – главный виновник пидоризации страны.
– Да ладно, при чем здесь телевидение?
– Детка, открой глаза: когда последний раз ты видела по телику нормальных парней? Вспомни! Одни смазливые мальчики с волосами до плеч, разодетые в какие-то рюшки, нежным голоском рассуждающие о направлениях в моде или тенденциях в музыке. Может, пару раз и мелькнет нормальное мужское лицо, и то так, скорее для проформы. Парня на улице уже легко спутать с телкой, а почему? Он подражает любимому певцу или с утра до вечера листает глянцевые журналы. Присмотрись внимательно, сама увидишь. – Антон был рад, что нашел человека, которому смог изложить наболевшее и который выслушал его не перебивая.
