вздохнул: 'а там' означало 'после того, как сходим внутрь хаты'. Внутрь забираться мальчику совсем не хотелось. Приблизились. Сзади избушка выглядела не краше, отсюда она даже еще больше пугала: не жилье человеческое, а берлога какая-то, черная, мшистая, бурьянистая; окна - крест-накрест заколочены. Забора не оказалось, хотя раньше он, несомненно, был. Сначала Макс подумал, что его растащили местные, на дрова или еще зачем - потом засомневался. Если этот заброшенный дом обходят стороной, то вряд ли кто-нибудь мог позариться на старые доски. И уж лестницу, почти скрывшуюся в здешнем буйнотравье, тогда точно уволокли бы. - Не удзиуляйся, - шепнул в это время Дениска. - Агарожы ля яе дауненька не было. За жиццё згнила. А новую не паставила - ды и не патрэбна ей была агарожа. И правда, присмотревшись, можно было заметить, что за домиком когда-то давно возделывали грядки, а во-он там, ближе к речке, до сих пор пара яблонек-плодоносок кривит стволы, - да вот только ни единого намека на зданьице, похожее на хлев, здесь нету. И как хозяйка жила, чем кормилась непонятно. Так ведьмарка же, пояснил Дениска, тем и кормилась. К ней же люди бежали со всякими бедами, и не только из Стаячего Каменя, а и из других сел. К ней да к чертячнику. У них, видно, разделение труда было. Так сказать, распределили сферы влияния. Хотя в чем-то и пересекались. Ребята обошли домик слева, со стороны реки, и крадучись в густых зарослях будяка, репейника и непременной крапивы, оказались наконец у двери. В глубине души Макс надеялся, что здесь их авантюре и придет конец. Ну почему, почему бы не навесить добрым ведьмаркиным односельчанам на дверь какой-нибудь амбарный замок?! - пускай и поплоше, главное, чтобы Дениска 'обломался'. Но, конечно, замка не было. А если и был, то давно уже перекочевал в другие края (может даже, стараниями 'рыбака' Степаныча). 'И не отвертишься', - тоскливо подумал Макс. А Дениска уже тянул на себя проклятую дверищу - и та распахивалась с поскрипыванием да посапыванием, точно медведица, разбуженная от долгого зимнего сна первой обманчивой капелью. До конца открывать не стали. Юркнули в щель, замерли на пороге. Дениска потянулся в карман за фонариком. Бледный луч нагло выхватил из неловких пальцев тьмы кусок обклеенной бумагой стенки. (Потом, приглядевшись, ребята поняли, что это не просто бумага, а обои, но настолько старые, что рисунок там давно уже смешался в одно целое с грязевыми разводами). Судя по всему, мальчики находились в прихожей - небольшой комнатенке, откуда в жилую часть вела широкая дверь. Запертая, как выяснилось секундой спустя, на амбарный замок. И следовало бы, наверное, им уйти, но Дениска никак не желал примириться с таким постыдным провалом. Это же надо! разведать все, высчитать, продумать, даже углядеть с дороги, не приближаясь к дому, что дверь без замка, - а вот теперь так круто обломаться! Он попросил приятеля подержать фонарик, а сам принялся за обследование замка. Новехонький, чертяка, тяжелый, в масле. Видно, кто-то недавно нацепил. Эй, да что ж там Макс светит куда попало!.. Макс, порядком заскучавший после такого обыденного финала их приключений, и в самом деле устал светить на замок (ну замок и замок, чего на него смотреть, тоже, шерлоки холмсы выискались!). Вот и повел фонариком в сторону, в дальний угол прихожей. - Слышь, Дениска... Ты глянь!.. Дениска глянул. И с перепугу потянулся было выключить фонарик, но потом догадался, что в темноте... короче, выключать не стал. А вот палец к губам приложил: тише, мол, не шуми. Как будто Макс и так не понимал! Зато другого Макс понять и в самом деле не мог: откуда здесь такая гора обуви? Ну, положим, не гора, но пар пятнадцать-двадцать точно наберется. И все поношенные, ни одной новенькой. Впору бы на Степаныча подумать: устроил себе, понимаешь, 'рыбак' гардероб в заброшенной избушке... - так ведь не получалось подумать. Вряд ли местный 'пьянычка' способен был носить одновременно обувь и женскую, и мужскую, и даже детскую. Сандалии, шлепки, пара ботинок без шнурков (один - хищно оскалился на малолетних пришлецов гвоздями), даже калоши... Можно было бы решить, что в доме кто-то есть: пришли гости, а обувку в передней оставили, чтобы пол не затаптывать. 'Ага, а потом их Степаныч, добрая душа, на замок снаружи закрыл! Чтобы не разбежались...' - Ну, пойдем обратно или как? Дениска растерянно дернул плечами: - Пайдзем. Чаго тут стаубычыць? Но фонарик выключил только когда оказались снаружи. - Кстати, - сказал Макс, - ты запаха никакого не почувствовал? Приятель невесело засмеялся: - Разны запах! И ни воднаго прыемнага. - А звериный, - не отставал Макс, - звериный запах? Как в зоопарке? Был? - Ну, у нас, у Минску, заапарк невяличкий. Але ж штось такое было. Остальной путь до велосипеда проделали в молчании. Дениска явно расстроился из-за неудачи, и ему было не до разговоров. А Макс размышлял. Благо, ни Степаныч, ни кто-либо другой на велосипед не покусился: 'Аист', как оставили его лежать в траве, так и лежал; на рог руля уже успели вскарабкаться две пестрые кобылки и теперь стрекотали друг другу о последних луговых сплетнях. Когда тени ребят накрыли говоруний, обе ловко выстрелились в траву: 'Ладно вам, уже и посидеть нельзя!' Ехать Максу расхотелось (вернее, он уважал Денискины растроенные чувства), так что машину попросту катили за собой. Не опасаясь посторонних взглядов, ребята выбрались на дорогу и побрели к мосту. - Ты выбачай, што так здарылася, - на Дениске прям лица не было. - Я... - Да ладно, - отмахнулся Макс. И признался в приступе откровения: - Если честно, я бы вообще в одиночку к этому дому и близко не подошел. А ты сделал, что мог: и наружную дверь проверил, и придумал, как подкрасться, чтобы никто не заметил. Ничего, что-нибудь придумается. - Ага, - невесело вздохнул Дениска и так посмотрел на реку (ребята как раз шли по мосту), будто всерьез размышлял, не утопиться ли, после такого-то бесславного похода. - А знаешь, что, - наигранно бодро сказал Макс, - давай мы с тобой что-нибудь придумаем! - Давай... - Например... - взгляд мальчика остановился на поле, - давай сделаем пшеничные круги! - Чаго? - кажется, решил Дениска, у приятеля в голове колесики порушились. - Якие круги? - Это я в журнале читал. Сейчас придем, я тебе покажу. И Макс принялся рассказывать другу об идее, только что пришедшей ему в голову. Мальчик и думать забыл о странном зоопарковском запахе - запахе, которого попросту не могло быть в избушке с намертво заколоченными окнами и надежно запертыми дверьми.
4
- Короче, все очень просто: 'деревянная планка', 'моток бечевки', - Макс еще раз проглядел статью и удовлетворенно покачал головой: - Как будто специально для нас написали. И даже рассказано, как их делать: 'Один человек становится в центре, другой - ходит по кругу, держа бечеву с планкой на уровне колен. Колосья молодой пшеницы прогибаются...' - А навошта 'бейсбольная кепочка'? - вмешался Дениска. Макс перечитал. И правда, в статье, кроме деревянной планки и мотка бечевки, в качестве инструментария фигурировали 'примитивное оптическое устройство' и... кепка. Бейсбольная. - Не знаю. Наверное, чтобы голову не напекло. Дениска скептически хмыкнул. - Зато с примитивным оптическим устройством все ясно. Это они, наверное, проверяли правильность кругов. - Чым? - А какая разница? - резонно вопросил Макс. - Нам-то оно не надо. Ну сделаем не круг, сделаем эллипс - и что с того? В лучшем случае напечатают в вашей районной газете. Прославитесь... Он озабоченно посмотрел на небо и перевел взгляд на Дениску: - Слушай, а мы сегодня успеем? - Чаго ж не? - удивился тот. - Дзеравянная планка - ёсць, маток вяроуки ёсць. Кепачку можно паискаць... - Не надо. ...Слушай, а нас точно никто не заметит? - А кали и замецяць? Мы ж ня шкодзим пасевам, мы ж нават ламаць яе не будзем - так, прыгнём, каб расла у другий бок. Ды и пакуль дайдзем, якраз сцямнеець - нихто нас там и не пабачыць. Совещание 'рисовальщиков' происходило аккурат после обеда, когда оба, вернувшись после неудачной вылазки к ведьмаркиному дому, поели и отпросились у родных на улицу. Теперь вот сидели на скамеечке, журнал читали - с той самой статьей про круги на злаковых полях. - Вяроуку и планку я абяспечу, - подытожил Дениска. - А ты забяжы да хаты, скажы дзядзе, што мы гуляць пайдзём. Абы не шукау - гэта нам не патрэбна, каб нас шукали. - Куда сказать? - Скажы, што на Струйную. На Струйную так на Струйную. Они ведь и в самом деле к Струйной пойдут. Только свернут раньше (так Дениска объяснил). Поэтому и никакого особенного обмана тут нету. Кажется, дядя поверил.
5
На сей раз пошли пешком - на велосипеде были бы слишком заметны. По дороге мальчики смаковали свой будущий триумф: - Нет, только представь: в газете, на первой странице, с фотографией!.. - Ага, а яшчэ и прозвишча дадуць: такий-сякий растудынавич. Па целику пакажуць. - И никто в целом мире не будет знать, что на самом-то деле это никакие не НЛО навертели! - И ня вожыки!.. Засмеялись в два голоса, заливисто, заразительно - как только и умеют смеяться мальчишки, отбывающие последние месяцы своего детства. Взрослые так смеяться уже не способны, они могут только с оглядкой, с одергиванием пиджачка, с поглаживанием усов: не серьезно все это, так, забавки. А тут вечер спело- черничный, и ветер, и по обе стороны дороги ворочается с боку набок теплое натруженное село. Ну как не засмеяться! А пиджачков у нас нету, да и усы еще не отрастили! ...хоть и очень хочется, усы... А вон, гляди-ка, из-за поворота дороги как раз и вышагивает дед-усач: прямо капитан Сильвер, только попугая и не хватает. Зато вместо левой ноги - костыль, все как положено... то есть, по книжке положено. В жизни такого и Ниндзю, старшекласснику-хулигану не пожелаешь. - Оп! - тихонько прошептал Дениска. Похоже, деда-усача он хорошо знал - и не с лучшей стороны. - Не зупыняйся, - велел приятель Максу. - Але паздаровайся. И обратился к старикану: - Добры вечар, Иван Петрович. - Добрый вечер, - эхом
