Несколько лет назад образцово-показательный дуэт Табаков - Крылова распался. Прожив 34 года, Олег Павлович и Людмила Ивановна развелись. Их двое детей - Антон и Александра в этом конфликте оказались на стороне матери. Рядом с Олегом Павловичем - другая женщина. В довольно солидном возрасте он начал новую жизнь. Кто из них на самом деле
Без вины? Виноватый?
В 'стойло' не вернулся - Автономия как повод
Жизнь без вранья - Любовь можно купить не надолго
Женщина - подарок судьбы
- Олег Павлович, когда мужчина начинает новую жизнь, он, наверное, говорит себе: 'Ну вот, начинаю новую жизнь'. Принимает ванну, бреется, выпивает чашечку кофе - и вперед?
- Нет, я сделал по-другому. Я поехал на кладбище. Там лежат моя мама и вторая моя мама - соседка, которая воспитала меня и моих детей. Я приехал к ним, убрал могилу. Я всегда так делаю, когда ситуация обостряется. А вот жена моя считает, что не надо хорониться, надо развеять прах свой по миру.
- Лучший друг призрака коммунизма - Фридрих Энгельс тоже так считал...
- Я понимаю. Но это прямо противоположно моему мнению. Я думаю, что моя любовь к земле русской слагается из памяти моей, могил бабушки одной, другой, отца моего, первой театральной учительницы, могилы моей мамы и второй моей мамы.
- Вы родственный человек?
- Да, я помогаю своим близким. Я взял в Америку своего трудно живущего племянника, чтобы он прожил месяц там и из интроверта, может быть, стал другим человеком. Я это сделал потому, что считал нужным это сделать. А близкие мои были уверены, что это показуха. Я помогаю своему двоюродному брату. Они говорили - опять показуха. Моим близким казалось, что вокруг меня одни холуи и подхалимы. И только одни они, то есть близкие, - носители истины обо мне, правдивого и трезвого взгляда.
- Судя по всему, у вас натянутые отношения с родными, детьми...
- Вот я сейчас вам объясню. Когда мой отец ушел от матери (мне было двенадцать-тринадцать лет), я испытал ни с чем не сравнимую физическую боль оттого, что у меня нет отца. Испытав эту боль, я думал, что никогда не смогу причинить ее своим детям. Вот в чем тут дело. И, несмотря на все мои грехи, романы, увлечения, я все равно возвращался в свое 'стойло'. Но по сути дела, можно сказать, что ложь никогда не проходит бесследно. Она отравляет жизнь.
- А кто вас обманул?
- Я обманул. Уходя куда-то и возвращаясь. Уходя и возвращаясь, я обманывал жену, детей, а главное - самого себя.
- И тем не менее я хотела бы знать, какова причина вашего ухода из семьи. Шерше ля фам?
- Нет.
- Тогда что?
- Дело в том, что в какой-то момент мне показалось, что не уважают того, что я делаю. Не уважают. Фамильярничают. Единственное, чего я не прощаю людям, - хамство в адрес моего дела.
- А что самое обидное сказали, например, ваши сын или дочь, чего вы не смогли им простить? Или забыть?
- Не в частностях дело, поверьте мне. И не в словах. Это означает, что они не ощущают себя связанными со мной, особенно Александра.
- Может быть, я заблуждаюсь, но мне всегда казалось, что в дурных поступках детей виноваты прежде всего родители, их воспитание...
- Я всегда воспитывал детей личным примером. Тем, как я жил. Что для меня было главным. Но мне однажды было сказано: 'Ты же умрешь в одиночестве. И вообще квартира...' Я не говорю, хорошо это или плохо. Это, может, и есть ответ на вопрос, какое место я занимал в жизни моих близких.
- Благодарю за откровенность, я услышала конкретный пример. Иначе ваше состояние считала бы эмоциональным порывом: 'Меня не уважают, не понимают...'
- Разве я произвожу впечатление эмоционавта? Когда такое случилось, во мне что-то умерло. Вот и все.
- Возможно ли предположить, что ваша жена оказала давление на детей?
- Дело не в том, кто на кого оказывал давление. Кроме того, дети взрослые люди: дочери тогда было - двадцать восемь лет, а сыну - тридцать четыре года. И, по сути, это было бы довольно банальным объяснением событий. Я, скорее, склонен в себе самом видеть причину.
- Скажите, пожалуйста, как давно испортились ваши отношения с женой?
- Уже очень давно.
- Олег Павлович, прожив большую жизнь, вы не допускаете мысли, что совместная жизнь как таковая, а точнее сказать, сильные чувства, обречена на гибель?
- Допускаю. Долгое время мне казалось, что мы будем жить с женой долго и умрем в один день. Но... есть главное, повторяю, это когда выражается неуважение в адрес дела, которым я занимаюсь. На это я реагирую жестко.
- Признаться, этот ответ меня не очень удовлетворяет... Рассказывают, что у вас с женой были красивый роман и совершенно не-обыкновенная, театральная свадьба. Жену подарили вам, как куклу, упакованную в коробку и перевязанную бантами.
- Это все так. Я не неблагодарный человек. Этого во мне нет. Мне кажется, я помню все доброе, что было у нас. Жена сделала максимум для того, чтобы я встал на ноги, когда у меня случился инфаркт, и многое другое...
Больше тридцати лет мы прожили вместе. Еще раз говорю - многое было прекрасно. Для меня худшие человеческие грехи - это когда люди забывают добро и родство свое...
- Расстаться - это было ваше обоюдное желание?
- Не совсем. Я поставил жену перед фактом.
- Представляю, какой для нее это был удар.
- Я не знаю, был ли для нее это удар, скорее неожиданность, потому что в конфликтах наших, доходя до предела, она нередко говорила: 'Нам надо разойтись'.
- Все же я хочу понять: что вызывало ее раздражение в этих конфликтах?
- Моя автономия.
- Расшифруйте, что это такое.
- Особенности моей профессии диктуют автономию человека, независимость его жизни.
- Как женщина, я понимаю вашу жену. Ей в отличие от вас сложнее начать новую жизнь. Вам не жалко ее?
- Да, ничего сказать не могу. Наверное, это надо было сделать раньше, десять лет назад. В этом моя вина перед ней.
- Олег Павлович, вы сталкивались с мнением: 'Табакову захотелось молодую жену' - в общем, седина в бороду, бес в ребро и так далее?
- Знаете, у меня довольно регулярно была возможность 'быть с молодой и красивой'. Я, видимо, отношусь к категории тех 'субъектов Федерации', которые не утратили привлекательного товарного вида.
- Да вы ходок, как я посмотрю...
- Да. Это, наверное, дано мне.
- Но Марина Зудина вошла раньше в вашу жизнь или после развода с Людмилой Крыловой?
- Нет, она была. Все и началось еще тогда, когда она училась у меня в училище. Но я никогда ничего не обещал.
Когда у меня случился инфаркт и я умирал, я перестал врать. Знаете почему?
- Почему?
- Потому что очень много запоминать надо.
- Интересно, как круг ваших знакомых оценил ваш поступок?
- С широко открытым ртом.
- Была подорвана репутация образцового семьянина? Или, напротив, все сказали: 'Ну, у них все шло к разводу...'
- Я никогда не производил впечатления человека, у которого все к этому шло. Я тихушник. Я никогда не демонстрировал ничего. Это слагаемые моего характера, возможно, недостаток.
