никакого вкуса.
- По-моему, что-то произошло между ней и Клео... - В голосе Жаннет звучало сомнение. - Я видела Клео на скале и хотела подойти к ней. Потом... там не было видно за валунами, но вдруг мне навстречу выбежала твоя пейзанка... не морщься, я тебя предупреждала об этой особе... и с безумными глазами кинулась к тому заливчику, где всегда много лодок. Я видела, как она подбежала к рыбаку, что-то дала ему, как я теперь понимаю, свое кольцо, и умчалась на его лодке. А Клео на скале уже не было. Кстати, она не вернулась, пока мы с рыбаком ходили в полицию?
Вонахью наслаждался зрелищем шокового состояния Леона. Ай да мисс Рюш! Кто бы мог подумать, что нежданно-негаданно я обрету такого отличного сообщника! - ликовал он. Да еще и настоящего свидетеля - рыбака. Теперь никто не усомнится, что к исчезновению Клео причастна ее мачеха!
- Какой ужас! - воскликнул Вонахью. - Сэр де Коссе-Бриссак, это я виноват, я назначил ей свидание на скале! Простите меня! - От небывалой удачи он даже умудрился пустить слезу. - Но я же не знал, что она пойдет туда заранее!
- Почему вы уверены, - Леон переводил взгляд с Жаннет на Вонахью, почему вы уверены, что Клео сейчас нет в ее номере? - Это была слабая надежда, но ведь они долго проговорили с Вонахью, за это время Клео могла давным-давно вернуться.
- В нашем номере темные окна, - сказала Жаннет, и Леону показалась, что она оправдывается и чего-то не договаривает.
- Она же могла лечь спать! - Леон попытался подняться с кресла, но в середину груди словно ударила волна, когда Жаннет сказала с издевкой:
- В десятом часу вечера? С кем же?
Неужели она рада исчезновению его дочери?!
- Мисс Рюш, - вмешался давно молчавший Вонахью, - как вы можете говорить так о юной леди? Это трагический случай, и не оскорбляйте чувств ни ее отца, ни моих собственных...
- У меня тоже есть чувства! - вспылила Жаннет. - Только я абсолютно уверена, что ни одному из вас нет до этого дела! Несчастная девочка осталась один на один с этой аферисткой, и вот чем все кончилось! Я предупреждала тебя, Леон! А теперь, расправившись с твоей единственной наследницей, новоявленная маркиза подаст на развод и на раздел имущества! Неужели неясно, что через рыбака она вернула тебе обручальное кольцо и дала понять, что переходит к делу?
Леон молчал. Весь этот абсурд, слетавший с уст Жаннет, превращал действительность в отвратительный фарс, но, что бы там ни говорили Жаннет или Вонахью, факт оставался фактом: Клео и Катрин исчезли. И он совершенно один... Нет, не правда, конечно, не правда, разве можно верить тому, что говорит Жаннет или тем более этот авантюрист Вонахью...
- На твоем месте, - сквозь пелену вновь прорвался голос Жаннет, - я сразу заявила бы в полицию, ведь совершенно очевидно, кто столкнул Клео со скалы...
Клео столкнули со скалы? Ну это уже совсем бред...
- Жаннет, принеси мне еще выпить и исчезни, это лучшее, что ты можешь сейчас для меня сделать. - Даже собственный голос Леон слышал как из другой комнаты.
В его руках снова оказался стакан с какой-то жидкостью и стучащими кубиками льда. Вкуса он опять не почувствовал.
- Друг мой, - заботливо обратился к нему Вонахью, - позвольте мне проводить вас в ваш номер. Мисс Рюш просто погорячилась, однако я думаю, что искать вашу дочь с полицией, по меньшей мере, наивно. Как бы это ни задевало мои чувства, но я не исключаю, что ваша очаровательная дочь проводит сейчас время с каким-нибудь поклонником, и, если они вернутся к утру, то можно оказаться в глупом виде перед полицией.
Боже, о чем он? Какая полиция, какой поклонник? Леон словно во сне поднимался по лестнице, поддерживаемый Вонахью. Ведь только что мы ужинали с Катрин, потом появилась Клео... И почему я не заставил ее остаться с нами? Я же не знал, что так выйдет... А как выйдет? Что выйдет? Нет-нет, они все меня обманывают. Они нарочно...
- Мсье маркиз? Вам совсем нехорошо? Ну потерпите еще чуть-чуть, я уложу вас на диван. - Вонахью преданно суетился вокруг Леона, - Обопритесь на меня, ну-ну, будьте мужчиной! Хотите еще выпить? Воды?! Может быть, позвать врача? Священника? Отлично, вы уже шутите! Еще воды? Погасить свет? Хорошо, хорошо, я ухожу. Спокойно ночи, мсье маркиз!
Глава 22,
в которой с улицы томно влетали кусочки танго
Через раскрытое окно с улицы томно влетали кусочки какого-то местного танго, обрывки смеха, лоскутки фраз, но всех их поглощал своим войлоком шум моря - оно подходило и плескалось под самым окном, потом отступало куда-то за луну, и луна растерянно висела совершенно одна в пустой комнате, осторожно покачиваясь у Леона над головой. Но, наверное, луне Средиземноморья было постоянно жарко, и из нее, как из деревенского сыра, подвешенного в порыжевшей марле повыше, на лицо Леона, прямо на глаза, капали толстые соленые капли и текли вниз к виску, оставляя влажно-щекотную дорожку. Почему с ним обошлись так жестоко? Почему у него отняли сразу все: и Катрин, и дочку? В прошлый раз у него отняли жену, но дочку оставили... Потом отца, но дочка была рядом... А теперь? Это наказание! За что? За что? Я же ее любил!
А теперь уже не любишь, раз она тебя бросила?
Кто ты? Кто со мной разговаривает?
Не любишь?
Как же я могу любить ее, когда ее нет рядом...
Значит, она не нужна тебе, если ты ее не любишь!
Я не понимаю! - взмолился Леон.
Ее давно нет с тобой рядом, ты давно не нуждаешься в ней, о чем же ты сейчас переживаешь?
Сок из лунного сыра заструился сильнее, а во рту пересохло от жажды, отдававшейся в сердце горьковатыми уколами. Леон сел на диване, голова кружилась в звенящей пустоте, а губы горели. Он с трудом добрался до ванной и жадно пил из-под крана, дрожащими руками держась за край раковины.
'Королева, королева, в пруду!' - водяным голосом пропела луна.
Вот дрянь, нигде от нее не спрятаться! Катрин, моя королева, хоть ты не бросай меня! Ты же видишь, я без тебя не существую, я не могу прогнать даже луну... Леон услышал собственный стон:
- Катрин! Катрин!..
Море налетело лиловой темнотой, луна закружилась, напоследок ударив Леона в грудь копытом, она была совершенно гладкая, на мгновение Леон даже увидел в ней свое отражение и с негодованием отпихнул руками. Все вокруг закачалось, а луна почему-то рассыпалась, звенящими осколками разлетаясь по кафельному полу вокруг Леона...
Да нет же, луна не стеклянная, подумал он, я точно помню, она из сыра! Он протянул руку и сжал блестящий кусочек луны, ведь из луны все время тёк соленый сок! Но лунный осколок по-собачьи впился в его ладонь зубами. И вокруг вдруг стало совсем светло. Белый кафель с золотистыми прожилками, блестящие хромированные краны, ослепительно белая ванна. А из руки вместо лунного сока текло что-то ярко-алое. Ну да, цвета крамуази, цвета королевских одежд! Конечно, она королева, королева Катрин... Боже мой!
Глава 23,
в которой Леон огляделся
Леон огляделся, в голове по-прежнему звенело и немного кружилось, но ни луны, ни войлочной пелены моря не было. Просто ломило где-то между ребрами и позвоночником, из ладони бойко текла кровь, а на полу валялись осколки разбитого стакана. Леон встал на ноги, это было непросто, потому что перехватывало дыхание от боли в середине груди, но почему-то эта боль струилась в руку и вместе с кровью уходила затем из ладони. Старый дурак! обругал себя Леон, разнюнился. Ф-фу, а с сердцем действительно что-то не то. Никогда такого не было. И голова шумит, как океан.
Он обмотал полотенцем ладонь и туго перетянул запястье. Кажется, у Катрин в сумочке был аспирин. Леон открыл ее сумочку, оттуда пахнуло духами. Не смей, сердце, не сдавайся, мы с тобой должны отыскать наших девочек. Он выпил две таблетки и прилег, чтобы подождать, когда они подействуют, прислушиваясь, как кровь пульсирует в порезанной руке. Хорошо, что левая, думал Леон, какой же я портной без правой.
- А вот дочери портного одеться не во что, - задумчиво сказала Клодин.
