— У вас пять сотых, мой коммодор, — вымолвил Эвинд. — Потом вам придется решать.
Словно в подтверждение его слов, огромный корабль вдруг мелко-мелко задрожал, словно пытался преодолеть упругую невидимую преграду. От еле слышного низкого гула по коже у всех будто побежали электрические искры, все ощутимей с каждым мигом, уши заложило.
Мерт Дэмлин пошатнулся и стиснул ладонями виски, борясь с подступающей дурнотой.
— Ненавижу переход. — простонал он.
Эвинд тоже стиснул зубы, преодолевая подступающую тошноту, и тревожно глянул на Аньо. Компенсаторы гиганта-крейсера гасили большую часть напряжения, но для Ки-Маар это был уже шестой прыжок, и четыре из них он перенес в крошечном, не приспособленном для смягчения шока челноке. Эвинд хорошо знал, во что превращается при переходе малейшая царапина на человеческом теле — что же говорить о страшных ранах юноши! Непонятно было, как он еще оставался в живых. Прорыв корабля из подпространства мог погубить его.
— Я продержусь, — сизыми сухими губами прошептал Аньо.
Каждый волосок на теле встал дыбом, беззвучный гул накатывался со всех сторон, ввинчивался в кости, в плоть, в мозг. На какой-то миг вибрация стала невыносимой… И вдруг прекратилась в один миг — словно корабль с протяжным звоном прорвал наконец преградивший ему путь гигантский натянутый платок. Вокруг была уже не бездна подпространства, крейсер вернулся в реальный космос.
Эвинд дернул головой, чтобы вытряхнуть из ушей завязшую там нежданную тишину. И в этот момент Тадж бросился на него, нанося короткий смертоносный удар. Дурнота штурмовика была чистой воды притворством; он выжидал для атаки момент перехода, когда, по его расчетам, враг был бы наиболее беспомощен.
Но Эвинд совершил слишком много прыжков в почти не защищенном малыше-истребителе и научился не обращать внимания на шок. Он успел на полпальца уклониться от кулака Мерта Дэмлина — удар Черного Шлема отбросил его далеко назад, но не убил.
С рыком ярости штурмовик бросился на Эвинда. Блеснула короткая вспышка, сильно запахло озоном, и парализованный Тадж тяжело упал на пол. Дон Аньо опустил руку с шокером.
Преодолевая жгучую боль, секунд-лейтенант с трудом выпрямился и с лучевиком наперевес взглянул на коммодора.
Глесс Грамеан больше не колебался.
— Отсек связи! — громко, отрывисто скомандовал он. — Соединить меня с полковником Морианом из стратегической разведки, немедленно! Пароль: 'Дон Аньо'!
Полковник Сойн Мориан умел казаться невзрачным и незаметным — таким, во всяком случае, Эвинд помнил его по базе Кризи. Но сейчас, облаченный в светло-синий парадный мундир, стоящий под лазорево-черным имперским флагом в центре какого-то помещения, начальник отдела стратегической разведки был образцом спокойного благородства и удивительного достоинства. Искусство произвести нужное впечатление немало значило в его работе.
— Мой коммодор! — Мориан вскинул руку в салюте.
— Мой полковник! — нарочито официально отозвался астролетчик.
— Я рад быть вам полезен, мой коммодор, — очень вежливо сказал начальник отдела разведки.
Глесс Грамеан прокашлялся, будто у него запершило в горле:
— Штаб-крейсер сто семь четырнадцать под моим командованием принял на борт перехваченный у базы Кризи неопознанный раанский челнок. Его пилот потребовал связи с вами, ссылаясь на срочность и секретность своей информации.
— Благодарю вас, мой коммодор. — Мориан наклонил голову. — Вы оказали Империи большую услугу. А теперь позвольте мне поговорить с Аньо.
Коммодор молча качнулся в сторону, чтобы медустановка с перебежчиком попала в поле видимости гиперсвязи.
— Мой мальчик! — Мориан сделал шаг вперед, протягивая руки, словно мог обнять Аньо. — Что с тобой? Ты ранен?..
— Это не важно. Я должен отчитаться в результатах своей миссии.
— Как скажешь. — Полковник нетерпеливо повернулся к Глессу Грамеану: — Мой коммодор, было бы неплохо, если бы вы могли оставить нас вдвоем. Кажется, вы сами сказали мне, что информация Аньо является секретной.
С усмешкой в уголках губ Глесс Грамеан искоса взглянул на Эвинда, стоявшего вне круга видеозоны.
— Боюсь, из соображений безопасности коммодору пока придется остаться здесь, — решительно заявил секунд-лейтенант.
— Это еще кто там?! — нахмурился Мориан. Эвинд сделал короткий шаг вперед.
— Секунд-лейтенант Шад Эвинд, командир эскадрильи девять четыре нуля 'гамма' два-восемь, из зоны безопасности базы Кризи.
— Так… — Полковник Мориан переводил взгляд с Грамеана на Аньо, с того на Эвинда и на оружие в его руках, наведенное в спину коммодору. — Кажется, я начинаю понимать… Так где вы говорите, мой коммодор, подобрали Дона Аньо? И когда это произошло?
— Посреди Безымянного скопления, — пробормотал командир 'Непобедимого'. — Девять субъективных галачасов назад.
Мориан еще раз посмотрел на вооруженного Эвинда.
— Вы решили сыграть в свою игру, коммодор, — усмехнулся он, — и обойти меня перед Великим Домом… пока этот секунд-лейтенант каким-то образом не расставил все на свои места. Право, мне жаль, Грамеан, что амбиции завели вас настолько далеко. — Он повернулся к Аньо: — Ты дождешься прибытия в штаб, мой мальчик? Я встречу тебя на Галлеанд.
Ки-Маар покачал головой:
— Времени мало… Назовите мне пароль сейчас… если связь защищена.
— Связь защищена. — Мориан чуть помедлил, затем замысловатым движением соединил ладони: — 'Светлая Дева, спокойствие ниспошли сердцу моему, твердость духу моему, крепость разуму моему'…
— 'Ныне и присно и во веки веков'. — закончил Аньо.
— Эту молитву матери читали перед сном детям твоего мира.
— Пока в мой мир не пришли рааны.
— Я слушаю тебя, Дон Аньо.
Разведчик устремил в потолок немигающий взгляд светлых глаз:
— Информация, которой я располагаю, позволяет считать на определенных условиях с раанами можно сосуществовать мирно.
— Продолжай, — бесцветным голосом велел шеф стратегической разведки.
— Мне придется напомнить некоторые обстоятельства, предшествовавшие нашему знакомству с вами, полковник Мориан, — сухо, четко, как автомат, проговорил Аньо. — Восемь галалет назад мне довелось спасти жизнь пленного раана довольно высокого ранга. Затем я сам попал в руки раан, но некогда спасенный мною почти галагод скрывал меня среди особей своего клана, а затем передал представителям Империи.
По возвращении из плена меня допрашивали, и я не мог скрыть удивление и интерес, который вызвали у меня рааны. Даже моя ненависть к ним не помешала мне увидеть, что далеко не все они тупые, безжалостные животные, какими мы привыкли их считать. По счастью, меня допрашивали не Стражи Крови, а военная разведка. К тому времени мы уже знали, что рааны наделены фантастической способностью мгновенно распознавать любую ложь, и вы, полковник Мориан, решили, что можно извлечь пользу из моего искреннего стремления понять раан.
Я провел в клане Эр-Нуат пять галалет. Сперва меня держали 'на пороге', и это было правильно — мне нужно было время, чтобы окончательно избавиться от всех предубеждений, очистить свое сердце и разум от гнева и боли — пока, не переставая быть человеком, я постепенно не стал рааном. Эр-Нуат с самого начала знали о том, кто я и какое задание получил от полковника Мориана.
Лицо шефа разведки на экране потемнело.
— Невзирая на это, — продолжал Ки-Маар, — они оказали мне величайшую честь и сделали меня
