Вернешься, спасибо скажешь, - вкрадчиво ввернул я.
- Не надо об этом, - попросил Никита, - сжег мост - не оглядывайся.
- К ней ты моста не сжигал.
- Не знаю, - с грустью сказал Никита, - жизнь покажет. Ты порываешься спросить, отвечу сразу: нет, не жалею. Знаю, все теперь может пойти шиворот-навыворот, а все равно не жалею. - Лицо его на мгновение стало злым. Я был для него... тряпкой, о которую он вытирал ботинки; это очень противно, омерзительно быть тряпкой. Ты никогда не был тряпкой, Паша?
- Кажется, никогда.
- И я больше не буду, - гордо сказал Никита. - Если, конечно, - он улыбнулся, - благополучно вернемся.
- Обязательно вернемся, мне еще повесть написать нужно.
- Раньше ты мечтал об очерках.
- То раньше.
- Тебе хорошо, - Никита снова погрустнел. - Есть куда и к кому возвращаться...
- Мы же договорились, сдам тебе койку... Ш-ш!
- Никого, - послышался голос Чернышева, - отдышался мастер сенсаций, рванул куда-то. Здесь лучше, Антоныч, капитанская каюта на людей давит.
Я приложил палец ко рту, Никита понимающе кивнул.
- Давай здесь, - согласился Лыков. - С кого начнешь санобработку?
- С тебя.
- Пошел ты...
- Я серьезно, Антоныч, - с какой-то несвойственной ему теплотой сказал Чернышев. - Сам справлюсь, шестеро их у тебя...
- Я тебе не Корсаков, - угрожающе, - я и врезать могу!
- Ладно, не ерепенься, - отозвался Чернышев. - Зови машинную команду.
Хлопнула дверь. В выступившей тишине было слышно, как Чернышев расхаживает по салону. Не обращая внимания на негодующую мимику Никиты, я включил магнитофон. Пленки в кассете, по расчету, должно было хватить минут на сорок.
- Звали? - Один за другим в салон входили люди.
- Присаживайтесь... Вахонин где?
- Здесь я.
Дверь еще раз громыхнула, люди рассаживались по креслам.
- Шкурный вопрос, ребята, - начал Чернышев, - в том смысле, что своя шкура ближе к году. Без шуток: идем на большой лед, надо помочь науке. Дело, сами понимаете, небезопасное, наберем больше, чем в прошлый раз. Опрокидывать я вас не собираюсь, но и гарантий никаких давать не буду.
- Толку от них, - произнес кто-то, - если что, не взыщешь.
- Вот именно, - сказал Чернышев. - Потому и не буду.
- К чему тогда разговор? - Это, кажется, Шевчук. - Мы и так пуганые, нам в случае чего из машины не выйти.
- Не беспокойся, Витя, остальные тоже не успеют, - это Чалый, старший моторист. - Один Охрименко с 'Бокситогорска' морского черта надул.
- Не успеют, - подтвердил Чернышев. - Пугать никого не пугаю, а имею предложение: желающие могут перейти на 'Буйный'.
- Как так перейти? - удивился Шевчук. - А добровольная подписка?
- Подписку снимаю, - ответил Чернышев. - Считай, что никто ее не давал.
- Честно или воспитательная работа?
- Вы ж меня знаете, ребята, на ветер слов не пускаю. Подписка снимается без всяких последствий.
- А почему Деда не позвали, Архипыч?
- С Дедом говорил, он остается и за машину ручается.
- А за тех, кто в машине?
- Подумать надо, Архипыч, не на рыбу идем... Не было у бабы хлопот, лучше б не звал...
- Науке, говоришь, помочь... А главный-то ученый топ-топ, на 'Буйный' смылся?
- Я ж предупредил, вопрос шкурный, - отозвался Чернышев.
- Ты нас тоже пойми, - это Чалый, - мы с тобой столько лет, всей душой... Спасибо, конечно, что волю дал, кому переворачиваться охота, семьи у нас.
- У ребят с 'Бокситогорска' и 'Нахичевани' тоже были семьи, - тихо сказал Чернышев. - Ты, Петя, ни разу не тонул, а я - три, мне тоже переворачиваться неохота. Только ведь другие будут, если мы эту штуку не поймем - обледенение. Не стану, ребята, повторяться, агитировать никого не намерен. На размышления даю час, каждый доложит лично.
- Сюда приходить, что ли?
- Найдешь где-нибудь, по походке узнаешь... Все свободны.
И снова были слышны лишь шаги Чернышева. Щелчок - это, наверное, он прикурил от зажигалки, потом стал крутить телефонный диск.
- Присылай палубную команду, Антоныч... Разошлись, пусть думают, ты ни на кого не дави... Да, скажи Раисе и Зине, чтоб собирались... Нет, вызывать не надо, в приказном порядке.
Я сделал страшные глаза: Никита вознамерился чихнуть. Нашел место и время! Зажав нос пальцами, он кое-как удержался, потряс головой и подмигнул, потому что меня самого потянуло на кашель. Я нырнул под одеяло, нахлобучил на голову подушку, откашлялся и пропустил начало разговора.
- Знаем, - сказал Птаха. - Мотористы в столовой митингуют, доложили.
- Это тебе доложили, - послышался голос Перышкина. - Об чем лай?
- Собаки в подворотне лают, - пробасил Воротилин.
- Все он знает, Филимон Аркадьевич, везде побывал!
Я позволил себе расслабиться: Чернышев излагал ситуацию примерно в тех же словах.
- Совсем другое дело! - весело удивился Перышкин. - Если без всяких последствий... И в характеристике ничего не будет?
- Что заслужил, то и будет, - сухо ответил Чернышев.
- Намылился? - насмешливо спросил Птаха и добавил несколько слов, которые я тут же решил в будущем не расшифровывать. - Дуй до горы, Федя, 'Байкал' все спишет!
- Вот именно, - буркнул Чернышев.
- Гладко стелете, Алексей Архипыч! - запротестовал Перышкин. - Раз без последствий, так и скажите.
- Я так и сказал, - проскрипел Чернышев. - Этого в характеристике не будет.
- Не дури, Федя, - просительно сказал Воротилин.
- А ты его не уговаривай! - разозлился Птаха.
- Как не уговаривать, кореш ведь.
- Кореш у него на 'Буйном', - сказал Дуганов, - Виктор Сергеич Корсаков.
- Поумней тебя в тысячу раз, - огрызнулся Перышкин.
- Вот и поцелуй его в...
- Кончай базар! - рыкнул Чернышев. - Кореш не кореш, а ты, Федор, не опасайся, съезжай.
- Задал ты задачу, Архипыч... - это Вяткин, пожилой и самый тихий матрос. -- Раз больше наберем, чем в прошлый раз...
- Думай, Матвеич, - мягко сказал Чернышев. - Жаль тебя терять, но слово есть слово.
- И думать нечего, - обрадованный поддержкой произнес Перышкин. - Было бы из-за чего...
Тут послышались быстрые шаги и громкие женские голоса - в салон вбежали Рая и Зина.
- Кто звал? - с недовольством спросил Чернышев. - Мотайте отсюда, не до вас.
- А мы что, хуже всех?
- Не люди, да?
- Бабы, дуры неграмотные?
- Нам только посуду мыть и палубу подметать!
- Цыц! - развеселился Чернышев. - Утешу: не одни на 'Буйный' перебираетесь - с кавалером!
Я не выдержал, подобрался к двери и заглянул в щелочку. Рая уничтожающе смотрела на Перышкина, на лице которого застыла ненужная усмешка.
- Кавале-ер... - протянула Рая. - Хочешь, юбку подарю?
Грянул смех. Перышкин угрожающе замахнулся, но Рая даже не отпрянула.
- Попробуй только, герой...
- Мы тоже в расписании есть! - выкрикнула Зина. - Не пойдем!
- Уговорили, - добродушно проурчал Чернышев. - Не пойдете, на шлюпке поплывете. Укладывайте барахлишко - приказ!
Он силой выставил девушек из салона, обернулся.
- Если вопросов нет, идите, - сказал он. - На размышления даю час, кто опоздает - пеняй на себя, гонять шлюпку не буду.
Оставшись один, Чернышев сел в кресло и угрюмо задумался. Сейчас, когда ему не надо было бодриться и играть роль, он выглядел утомленным и старым. Морщась, он потер виски, достал и положил в рот таблетку, запил ее водой прямо из чайника и тяжело, безрадостно вздохнул. Еще посидел немного, пригорюнившись, потом встал и, хромая сильнее обычного, ушел.
А дальше события развивались так.
Рая и Зина забаррикадировались в своей каюте и на все уговоры Лыкова кричали: 'Ломай дверь, если не жалко!' Только тогда, когда сам Чернышев дал честное слово, что никуда их не отправит, они, торжествуя, вышли на свободу.
В последний момент передумал спускаться в шлюпку Перышкин. Постоял у борта, посмотрел исподлобья на маячивший вдали 'Буйный', сплюнул в воду и потащил чемодан обратно в кубрик.
Чернышев не показывался. Прошел час, и Птаха, весело выпалив в пространство длиннющую, малоосмысленную тираду, велел поднимать шлюпку.
Люди пообедали в непривычной тишине, потом разошлись по каютам отдыхать.
Борт 'Семена Дежнева' не покинул никто. ФРАГМЕНТЫ ИЗ СЛУЖЕБНОЙ ПЕРЕПИСКИ НАЧАЛЬНИКУ ПРИМОРРЫБПРОМА ДАНИЛОВУ Копия СРТ 'СЕМЕН ДЕЖНЕВ' ЧЕРНЫШЕВУ Игнорируя ваше распоряжение 5 февраля номером 37 дробь 3 Чернышев намерен ближайшие часы выйти район интенсивного обледенения целью достижения критической ледовой нагрузки тчк Просим срочного вмешательства = Васютин Корсаков 'БУЙНЫЙ' ВАСЮТИНУ КОРСАКОВУ Копия СРТ 'СЕМЕН ДЕЖНЕВ' ЧЕРНЫШЕВУ Учитывая объяснение Чернышева также просьбу членов экспедиции разрешаю заключительную часть эксперимента разбить два этапа тчк Первом этапе осуществить непрерывную околку льда момента начала ледообразования целью проверки действенности всех имеющихся средств защиты зпт втором этапе идти предельное обледенение тридцать тире тридцать пять тонн тчк 'Буйному' держаться полной готовности непосредственной близости 'Семена Дежнева' тчк Случае опасности потери остойчивости немедленно прекратить эксперимент выходом близлежащее ледяное поле тчк Сообщите причину перехода Корсакова на 'Буйный ' = Данилов СРТ 'СЕМЕН ДЕЖНЕВ' КРЮКОВУ П. Г. Немедленно возвращайтесь редакцию каждый день задержки буду квалифицировать как прогул = Матвеев СРТ 'СЕМЕН ДЕЖНЕВ' КРЮКОВУ ПАВЛУ Инна подделала твою подпись прописалась нашей жилплощади читает мораль на крышу не пускает жизни нет приезжай скорей = Монах. НАЧАЛЬНИКУ ПРИМОРРЫБПРОМА
