Только Ксения не пожелала ехать. Евсей Маркелыч отобрал девчат по своему усмотрению. Ирину Даниловну послал с ними старшей.
Дул крепкий низовой ветер. Покачиваясь на волнах, тяжелая завозня отделилась от плота. Ирина Даниловна, стоя на руле, махала рукой оставшимся.
- Ирина, - беспокойно крикнул ей вслед Евсей Маркелыч, - от берега далеко не ходите! На зверя, часом, не напороться бы. Ружья с вами нет.
- Попадется - мы его и так, без ружья, одолеем, топорами засечем! засмеялась Ирина Даниловна.
- Вы на пониз, на пониз возьмите! - объясняя больше жестами, нежели словами, советовал Евсей Маркелыч. - Километров на десять вперед заплывите, легче потом догонять нас будет.
- Лад-но...
Мелькая среди бесконечно бегущих гребней волн, завозня становилась все меньше и меньше, и скоро в бескрайнем просторе реки ее не стало видно совсем.
- Ну, а ты, парень, взялся, так присматривай себе рыбаков, требовательно сказал Александру Евсей Маркелыч.
Он очень осунулся за эти дни, посерел и еще больше сутулился. Глаза, нахлестанные холодным ветром, были красны.
- Как тебе кажется, - немного погодя спросил он, - вон впереди, по левому берегу, не дымок?
- Дымок, - вглядываясь, подтвердил Александр.
- Значит, рыбаки. Костры здесь жечь больше некому. Едешь?
- Еду.
Ветер разыгрывался все сильнее, шумливо катились по реке завитые барашком волны. Александр скинул телогрейку, надел прямо на рубашку брезентовый плащ, чтобы легче было грести, и стал отвязывать бьющуюся о бревна лодку. Евсей Маркелыч подошел его проводить.
- Нет, парень, - решительно проговорил он, глядя, как мечется на волнах легкая лодочка, - в такую погоду плыть одному не годится - опрокинешься.
- Не опрокинусь.
- Я поболе твоего на реке, знаю. Возьми в пару, на лопастные, гребца.
И поманил к себе проходивших мимо Ксению и Варю.
- Тебе плыть, - распорядился он, показывая Ксении на лодку.
- Что? Не поеду я! - наотрез отказалась Ксения. - Боюсь.
- Плавала же ты и не в такую погоду!
- На Ангаре плавала, а на Енисее боюсь. Темный он, и ширина - что море. Вон я на завозне даже не поехала, на этой скорлупке на верную гибель плыть.
- Ты других-то хоть не пугай, коли сама боишься! - наморщив брови, прикрикнул Евсей Маркелыч. - Иди тогда на реи - Агашку подмени, пошли сюда.
- Я поеду! - вызывающе сказала Варя и усмехнулась уголками губ. - Я не боюсь.
Евсей Маркелыч стал к ней спиной:
- Подменяй Агашку, Ксения.
- А я все-таки поеду! - с каким-то особенным упрямством заявила Варя, и голос ее зазвенел.
- Агашка поедет, - раздельно сказал Евсей Маркелыч. И раздраженно повторил: - Я сказал, Агашка поедет!
Варя пристально посмотрела на отца. Потом, озаренная неожиданно блеснувшей у нее догадкой, с укором спросила:
- Боишься, что дочь твоя утонет? Агашка чужая - не жалко?
- Идти за Агашкой? - спросила Ксения.
- Варвара поедет, - глухо ответил Евсей Маркелыч.
Енисей здесь был очень широк. Волны бесконечно вставали одна за другой и, сталкиваясь с лодкой, обдавали спину Александра холодными брызгами. Иногда лодка кренилась так сильно, что казалось: мгновением раньше накатись очередная волна - и суденышко перевернется. Но Варя сильным движением руки успевала поставить нос лодки в разрез пенистому гребню, и, разделившись надвое, волна отскакивала прочь, чтобы через минуту снова подняться, еще острее и выше.
Александр спокойно работал веслами. Первое ощущение неуверенности и, может быть, даже страха, когда Варя, не допуская в этом спора, взяла в руки кормовое весло, исчезло совсем. Он привык всегда надеяться только на собственные силы и умение и теперь ловил себя на мысли, что Варя правит лодкой так, словно бы это он сам сидел на корме. Их движения - гребца и рулевого - оказывались удивительно согласованными. И он забыл обо всем: о цели, ради которой поплыли они; о береге, до которого по- прежнему было еще далеко; о плоте, что среди грозно кипящей стихии чернел маленьким островком; даже об этих вот мутноватых волнах, поднимающих свои кривые пальцы, чтобы схватить и утащить с собой в пучину.
Близ берега лодка наткнулась на камень, скрытый под водой, и перевернулась, ударив кромкой Варю в плечо. Она попыталась встать на ноги, но не достала дна и ухватилась за лодку. Однако в следующее мгновение волна оторвала ее и потащила на своей бурлящей верхушке, чтобы сразу же швырнуть в темную яму. Пересиливая острую боль, Варя взмахнула ушибленной рукой.
Второй раз сделать это уже не хватило сил. Стало темно и холодно тяжелая волна прокатилась у нее над головой. Она еще сумела подняться наверх и, выплюнув воду, схватила глоток свежего воздуха, почему-то больно рванувшего ей грудь, а потом знакомая тяжесть снова легла на плечи, и зеленые огни замерцали перед глазами... Слабость сковала руки и ноги, но плыть почему-то стало легко, можно было не делать над собой усилий... Вот уже под ногами и песок... берег... Все...
...Варя открыла глаза. Весь мокрый, с посиневшим лицом, возле нее стоял Александр. Шумели где-то поблизости волны. Варя не могла повернуть головы.
- Где лодка? - спросила она, будто это было самое главное.
- Там, - махнул рукой Александр. - Наверно, рыбаки поймают.
Варя зажмурила глаза: слишком яркими казались эти нависшие над землей синие тучи. Глухо звучал голос Александра:
- ...Быстрина... От камня струей потащило в реку. Теперь смешно сказать, а утонуть можно было...
И тошнота, страшная тошнота...
Потом все прошло.
Варя встала. Стуча зубами от лютого холода, сковавшего тело в мокрой одежде, они побрели вдоль берега, направляясь к далекому дымку за поворотом.
Их встретили на половине пути: старик с реденькой бородкой, густыми обвислыми усами, весь в блестках рыбьей чешуи, и с ним женщина в брезентовых штанах навыпуск поверх резиновых сапог и в брезентовой же куртке. Женщина часто облизывала потрескавшиеся на ветру крупные плоские губы.
- Все здесь? - с ходу спросил Александра старик. - Или больше вас было?
- Все, - сказал Александр.
- Ну, тогда здравствуйте.
Женщина заговорила, опережая старика:
- А мы видели, с плота вроде как лодка поплыла. Подумали еще: черт кого погнал в такой ветродуй! Потом и забыли. Ан смотрим после - вот она лодка, вверх тормашками плывет, а людей нет.
- Как это вы так? - неодобрительно спросил старик. - Добро бы еще на середке опружились...
- Верно говорят, что всяко бывает, - сказал Александр.
Если бы не мокрая и холодная одежда, так неприятно стягивавшая все тело, он, наверно, рассмеялся бы. Ведь в самом деле: утонуть почти на берегу!
Избушка рыбаков была устроена в обрыве и сверху хорошо укрыта дерном. В ней топилась железная печь, и жар сухими, калеными волнами приятно обжигал лицо и руки. На печи бурлил котелок со стерляжьей ухой, сладковато-жирный запах заполнял всю избушку. Снаружи, у входа, на сушилах была развешана многочисленная снасть: сети, невода, самоловы. В три ряда стояли бочки с рыбой, забитые и приготовленные к отправке, поодаль на песке - несколько лодок, и среди них та, на которой плыли Александр и Варя.
- Посушиться вам надобно, - сказала женщина, хлопотливо роясь в сундуке в темном углу избушки. -
