Для нас стало ясно: там, за бугром, отнеслись к нашему желанию уехать вполне серьезно, раз выслали приглашения и в Ригу, и в Москву'.
Глава 9
ПОЧЕМУ ОБИДЕЛСЯ МАГОМАЕВ
Воркута.- Уход из 'Москонцерта'.- Великая распродажа имущества.'Лариса Израилевна, вам разрешен выезд...' - Ефим Салганик и мадам Эстерман.- Прощание с родными.- Памятный 1973-й.
Я слушал записанный на пленке рассказ Мондрус и думал о сомнениях Шварца. Ларису со страстностью большевистского агитатора убедил, а сам, оказывается, колебался, ехать или не ехать, и момент окончательного принятия решения оттягивал, может быть, еще на что-то надеясь. На что? Брежневщина набирала соки, революций не предвиделось, послаблениями тоже не пахло. Эгил продолжал наведываться в 'Госконцерт': а вдруг именно сегодня пришла заявка от 'Супрафона'? Опять звонил в Прагу, там ответили, что вызов давно послали письмом и продублировали телеграммой. Почтовые сроки безнадежно прошли, телеграмма якобы не поступала. Значит, кому-то в 'Госконцерте' очень не хотелось, чтобы Мондрус по-новой выезжала за границу, да еще записываться на пластинку. 'Что ж, тем хуже для них',- с легким злорадством думал Эгил.
Другой неприятностью, тоже вполне прогнозируемой, оказалась новость из 'Москонцерта'. Находясь еще в Риге, Мондрус рассчитывала выехать на гастроли в Калининград: надо было срочно зарабатывать деньги. Звонок Гали Перлиной из вокального отдела перечеркнул эти планы - приказом по Министерству культуры сольники в очередной раз отменялись. 'Да вы не расстраивайтесь,- бодро обнадеживала Галина Федоровна,- сняли ведь не только у Мондрус, у всех гастролеров. И потом это временная мера. А в Калининград мы дадим вам хорошую артистку'. Шварц махнул рукой, пусть делают что хотят. Они согласны ехать и на отделение. Хотя сольник с отделением не сравнишь: теперь надо и полпрограммы отдать 'нерентабельному' артисту, которого назначат, и деньгами придется делиться, и петь только по утвержденному Москвой репертуару.
'Калининградская правда' в номере от 22 сентября свою рецензию 'Две встречи' начинала так: 'Калининградцы не избалованы гастролями первоклассных артистов. А тут в одном концерте сразу два заслуженно популярных имени, два ярких дарования - Лариса Мондрус и Людмила Голуб...' Лично я ничего не имею против чтицы Людмилы Голуб, но называть ее 'заслуженно популярным именем' - это уж, извините, откровенный перебор. Более того, кто вообще пошел бы слушать ее рассказы, если бы во втором отделении концерта не выступала певица Лариса Мондрус? Разве что считанные единицы.
Следующая поездка Мондрус - в Горький, и опять ей в напарницы навязывают все то же 'заслуженно популярное имя'. В последний момент Голуб по каким-то причинам отказывается от поездки. Требуется срочная замена, иначе концерт будет сорван.
- Галя, давай кого угодно,- раздражается Шварц,- нам все равно.
В пожарном порядке им подсунули безголосого грузинского певца Г. Услышав его в первом отделении, Шварц пришел в тихий ужас: в другое время он ни за что бы не поверил, что на 'графике' 'Москонцерта' работают такие бездарности. Уж лучше бы они сорвали гастроли. Да еще, помимо бездарности, у этого 'козлетона' немереный восточный гонор: в концерте он первый! Пуп земли! Все должны зависеть от него. За кулисами по этому поводу постоянные стычки.
Перед вторым концертом в Горький позвонила Перлина:
- Эгил, ну что я говорила! Поздравляю, Мондрус опять дали сольник.
Шварц возликовал и тут же, прибежав на репетицию, заявил грузину:
- Слушай, генацвале. Ларисе разрешили сольный концерт. Так что собирай чемодан и отправляйся в Москву.
- Как?!
- Да вот так! Ты нас достал. А мы в твоих услугах не нуждаемся. Сказано: Мондрус работает теперь сольник.
Грузин пожаловался в филармонию.
В местной концертной организации трудились люди не заносчивые, но знавшие себе цену, с чувством повышенной ответственности за порученное дело. Обязанности исполняли как положено и для Мондрус исключений не делали. Встретили ее отнюдь не с распростертыми объятиями, как бывало в других филармониях, два концерта в день не разрешили и подавно. Шварцу же устроили разнос:
- Что это у вас за диктаторские замашки? Это недостойно советского артиста! Вас прислали с этим певцом - извольте выступать с ним! Что это будет, если каждый начнет ставить свои условия.
Но Шварца уже понесло:
- Короче, нас все это не интересует. Нам разрешен сольник, и мы намерены выступать одни. Или вообще выступать не будем. Пусть этот Карузо поет один.
Вечером Мондрус вышла на сцену в первом отделении, и администраторы филармонии ничего поделать не смогли. Дали лишь гневную телеграмму в столицу.
В 'Москонцерте' скандал замяли, так как уже запланировали гастроли Мондрус по 'золотому кольцу': Калинин - Ярославль - Кострома... Однако поскольку с эмиграцией они уже определились, то Шварц решил, что и с концертами пора 'завязывать', пора идти ва-банк. Знающие люди научили: 'Чтобы вас при оформлении документов не таскали по партсобраниям и не поносили почем зря, заблаговременно увольтесь из 'Москонцерта'. В этом случае вам не придется просить характеристику с места работы, возьмете такую бумажку из домоуправления'.
Когда Шварц оставил в дирекции два - свое и Ларисино - заявления об уходе, в 'Москонцерте' просто оторопели. Его тут же вызвал завотделом кадров.
- В чем дело, Эгил Яковлевич? Что за сюрпризы вы преподносите?
- А что, собственно, случилось? Мы разве не имеем право уволиться по собственному желанию?
- Имеете, имеете. Но что случилось? Ни с того ни с сего. Может быть, мы в чем-то провинились перед вами? Или, быть может, вы чего-то хотите? Скажите. С нами можно говорить на любые темы.
Шварц заподозрил, что кадровик уже знал об их вызове в Израиль: 'Но коль напрямую не говорит, то и мы промолчим'.
- Все нормально, у нас претензий нет.
- Тогда почему? И куда вы пойдете?
- В другую филармонию.
- А мы вам не угодили?.. Смотрите, Эгил Яковлевич, не пришлось бы потом жалеть.
Шварц пожал плечами.
- Хорошо,- после некоторого раздумья произнес кадровик.- Мы вас отпустим, раз вы так рветесь в 'другую филармонию'. Но при одном условии. Вы сделаете еще одну поездку. Пришла срочная заявка на вас, и мы людям уже обещали.
- И куда ехать?
- В Воркуту.
Прозвучало это так, что у Шварца екнуло сердце. Вот откуда приходят последние 'заявки'. Мелькнула мысль: туда билет дадут немедленно, а когда оттуда? Может, никогда?
- В Воркуту,- повторил кадровик,- ну и в близлежащие райцентры.
- Надолго?
- Пустяки. Недели на две. А потом свободны как птицы.
Полмесяца в ледяных просторах Коми АССР - не для слабонервных перед сладостно-желанным отъездом на Запад. Отказаться - это, может быть, еще хуже, чем согласиться, лучше не дразнить собак...
Мондрус приняла новость стоически. Значит, так угодно судьбе. Она беспокоилась только за Дизика: как бы он не околел в Заполярье. Люся Дороднова сшила пудельку шерстяные тапочки. И не напрасно - мороз в Воркуте достигал отметки ниже 40 градусов. А Шварц, ступив на промерзшую и звенящую как сталь землю, подумал: 'Ну вот, и я иду по костям погибших здесь латышей'.
Местная пресса писала в те дни: 'Этой встречи воркутинские любители песни ждали с нетерпением, когда рекламные щиты сообщили о приезде в наш город молодой популярной певицы Ларисы Мондрус. Кассы Домов культуры и клубов брали, как говорится, с боем.
Состоялись первые выступления Ларисы Мондрус и ансамбля, руководимого Э. Шварцем, в поселковых Домах культуры шахт 'Северной', 'Октябрьской', во Дворце культуры шахтеров и строителей.
Об эстрадных мастерах сцены, таких, как Лариса Мондрус, писать очень сложно хотя бы уже потому, что она очень популярна и любима в народе. Где найти те слова, которые могли бы раскрыть какие-то
