КЛИНЧЕР. Только ли налогоплательщиков, сенатор?
ХЕНИШ. Хм... где у вас вмонтированы микрофоны, полковник?
КЛИНЧЕР. Что вы сенатор! В этих стенах?!
ХЕНИШ. Именно в этих стенах и надо держать ухо востро... (Направляется к двери). Словом, не знаю, полковник. Мне надо подумать. Старый, хитрый, прижимистый Хениш никогда не ошибался и не намерен ошибаться впредь.
Затемнение. На авансцене освещенный лучом прожектора проходит ФРЭНК. Останавливается. Разводит руками.
ФРЭНК. Ничего не поделаешь. Ил. Извини. Наука требует жертв так пусть этой жертвой будешь ты! (Затемнение).
КАРТИНА ВТОРАЯ
Освещена правая сторона сцены. Кабинет военного министра США. Другую стену занимает световое табло: карта мира в меркарторской проекции; она наполовину прикрыта шторами, но видны бегающие огоньки траекторий спутников. В углу, возле карты стол-пульт, за ним адъютант в наушниках. Во время действия он что-то переключает на карте меняется расположение сигнальных огней негромко переговаривается в микрофон, записывает. На окнах звездно- полосатые портьеры. За обширным столом МИНИСТР, он в штатской одежде. Вокруг стола сидят КЛИНЧЕР, ХЕНИШ, профессор ГОЛДВИН и математик КЕННЕТ.
МИНИСТР. Итак, первое слово специалистам. Профессор Голдвин, возможен ли в принципе способ управления свойствами атомных ядер на расстоянии?
ГОЛДВИН. В принципе... м-м... в принципе это не противоречит законам природы.
МИНИСТР. И, следовательно, возможно оружие, которое, к примеру, сможет выводить из строя ядерные боеголовки? Или взрывать их?
ГОЛДВИН. М-м... любое изобретение может быть превращено в оружие, сэр. Однако от принципиальной возможности до практического разрешения проблемы огромное расстояние. Мы не располагаем пока соответствующими знаниями о ядре.
КЛИНЧЕР. Но, профессор, разведывательные данные говорят, что русские...
ГОЛДВИН. Наука не строится на разведывательных данных, сэр.
МИНИСТР (улыбается). Вы осторожны, как настоящий ученый, док.
ГОЛДВИН. А я такой и есть, сэр.
ХЕНИШ. Профессор, как по-вашему, если бы такая работа делалась, в каком направлении надо было бы вести исследования?
ГОЛДВИН. М-м... думаю, что в области нейтрино. Они наиболее легко проникают в ядра.
КЛИНЧЕР (министру). Вот видите, сэр. Подтверждается!
ГОЛДВИН. Но, повторяю, у меня мет уверенности, что русские ведут такую работу. Слишком мало знаний. Для управления ядрами надо иметь на руках открытие, равновеликое открытию радиоактивности. А его нет.
МИНИСТР. Полковник, мнение профессора Голдвина не согласуется с вашими данными. Уверены ли вы в них?
КЛИНЧЕР. Видите ли, сэр...
МИНИСТР. Да или нет? Уверены ли вы в них настолько, чтобы, к примеру, взять на себя ответственность за организацию такой работы у нас?
КЛИНЧЕР. Да, сэр. Безусловно да. И кроме того, я проверил свои выводы методами кибернетики, сэр. Доктор Кеннет, прошу вас.
КЕННЕТ (встает). Мы, сэр, ввели в вычислительную машину сведения, любезно предоставленные полковником Клинчером (полупоклон), данные о ситуации в мире. Просчитали возможные варианты поведения нашего, с позволения сказать, потенциального противника. Могу подтвердить, что мистер Клинчер пришел к верному умозаключению. Машина выдала такой же вариант. Вот программа и решение, сэр. (Кладет на стол министра папку).
МИНИСТР. Думаю, что это лишнее, полковник. Я могу доверять своим сотрудникам и без вычислительных машин... Благодарю вас, доктор Кеннет. Мы не будем вас долее задерживать.
КЕННЕТ. Да, сэр. Я понимаю. Всего доброго! (Уходит).
МИНИСТР. Сенатор, у вас еще остались сомнения?
ХЕНИШ. Признаюсь, я сдался уже после высказываний профессора Голдвина, сэр. Откровенно говоря, я ждал от него категорического заверения, что такая работа невозможна и бессмысленна. Но коль скоро это не так...
МИНИСТР (выходит из-за стола. Оказывается, он невысокого роста, с большой головой и коротким туловищем). Итак, случилось то, чего я ждал и чего опасался. Равновесие сил в мире может снова резко нарушиться. (Подходит к карте, отдергивает штору, смотрит на Восточное полушарие). И на этот раз начинают они...
ГОЛДВИН. Простите, сэр, нет оснований считать, что русские если они действительно ведут такую работу добьются успеха.
МИНИСТР. Профессор, в свое время вы участвовали в создании атомной бомбы. Скажите: тогда, в самом начале работы, у вас была уверенность в успехе?
ГОЛДВИН. М-м... ее не было, до первых испытаний, сэр.
МИНИСТР. Однако вы работали. Я понимаю вас, профессор, вы чувствуете ответственность перед наукой. Но поймите и нас, политиков: а если? Если русские скрыли какое-то важное открытие и сейчас разрабатывают его? Вы понимаете, какую угрозу может представлять это для нашей обороны. для нашего ядерного щита? Высокая ответственность за судьбы мира, профессор, заставляет нас быть осторожными и предусмотрительными! (Возбуждается от собственных слов). И даже, если хотите, более предусмотрительными, чем осторожными! Нам надо быть готовыми ко всему. Мы сможем эффективно сдерживать коммунизм, только если будем готовы отразить каждое действие красных мощным противодействием! И даже, если хотите, опередить своим противодействием их действие! Я уверен, что все мы и вы, сенатор, и вы, профессор, и вы, полковник, отнесемся к данной проблеме как достойные представители американского народа и свободного мира. Я жду от вас, сенатор, поддержки в конгрессе при истребовании дополнительных ассигнований на работу. Я жду от вас, полковник, согласия организовать этот проект.
КЛИНЧЕ Р. Я согласен, сэр.
МИНИСТР. Я был уверен в вас, полковник! Я жду от вас, профессор, согласия руководить исследованиями. На вашу долю остается только наука, док. В сущности, вы будете заниматься тем же, что и раньше, только в более широком масштабе... Итак?
ГОЛДВИН. М-м... боюсь, что нет, сэр. Мне эта затея не по душе. Кроме чисто научных сомнений, мне не по душе то, что исследования, которые пока надлежит вести лишь в академическом плане, попадают в сферу политических и военных дел. Мне не хотелось бы возглавить новый тур в ядерной гонке... Еще никому не ясно, куда могут привести исследования, а мы уже намереваемся опередить в них русских. Это гонка к пропасти, господа!
МИНИСТР. И это говорите вы, один из создателей нашей ядерной мощи?!
ГОЛДВИН. Да. Мне не по душе, что снова разыгрывается та же история! Тогда мы воевали с нацистами. И я, как и все, был уверен, что необходимо опередить Гитлера в создании атомной бомбы... Но русские не Гитлер, сэр! И мы не воюем с ними.
МИНИСТР. Вы... вы плохой американец, мистер Голдвин!
ГОЛДВИН. Уж какой есть. сэр.
Гробовое молчание.
ХЕНИШ. Разрешите мне, сэр? (Министр кивает) Профессор, открою вам ужасную тайну: я тоже считаю, что русские не Гитлер. Но давайте смотреть на вещи трезво. Между нами и русскими существует соперничество. Когда и почему оно возникло, какие цели преследуют обе стороны не об этом речь. Таков мир, таким он нам достался от наших предшественников. И вы не можете не согласиться, что это соперничество до сих пор не вылилось в истребительную войну только благодаря равновесию сил, и прежде всего ядерному равновесию. Если они нас, то мы их мы их, они нас. Обе стороны ничего не выигрывают. Но представьте, что это спасительное для мира равновесие нарушилось: русские обрели оружие, нейтрализующее нашу ядерную силу. А у нас его нет... Что будет тогда?
МИНИСТР. Да! Что тогда, профессор? Не бывает равновесия слабого с сильным только сильного с сильным! И русские не преминут с нами разделаться, уж будьте покойны! Видит бог, мы не хотим войны. Но:
