СЕРДЮК (морщится). Их очень трудно обнаруживать, Иван Иванович, мало сечение захвата.
ШАРДЕЦКИЙ. Так не заниматься этим, что ли? Искать там, где светло? Усовершенствуйте способы отсчета нейтрино... Дальше. Лаборатория плазмы, прошу.
ЯКУБОВИЧ. Генерация нейтрино в высокотемпературной плазме идет, но очень неустойчиво. Опыты требуют более точной теории устойчивости плазмы, коей, к сожалению нет.
ШАРДЕЦКИЙ. А почему нет? Теоретический отдел?
ВАЛЕРНЕР (нервно). Теоретический отдел, теоретический отдел чуть что, сразу теоретический отдел! Теория строится на основе опытных данных, Иван Иванович. Точная теория на основании достоверных опытных данных. Через две точки можно, как известно, провести множество окружностей, определенную же окружность можно построить лишь по трем точкам! Пока что плазменники дали нам, образно говоря, лишь две опытные точки. Этого, увы, недостаточно!
ЯКУБОВИЧ. Так вы ж меня извините, Шарль Борисович, по трем точкам я и без вас окружность построю.
ВАЛЕРНЕР. Так и вы меня извините, дражайший Илья Васильевич! Не об окружности речь!
ШАРДЕЦКИЙ. Все ясно, Иван кивает на Петра, а...
ВАЛЕРНЕР. А Петр на Ивана, вот именно!
ШАРДЕЦКИЙ. Тоже верно... Ну, а чем порадует нас группа 'Эврика'?
САМОЙЛОВ (рассеянно). Мы что? Мы ничего. Работаем. Обнаружили еще полдесятка 'комариных эффектиков'... да что толку? Ни за какой не ухватишься. Все их можно объяснить. Нам такие не надо..
ШАРДЕЦКИЙ. Ясно... (Раздраженно). Почему вы опять небритый, Петр Иванович? Сколько раз я вас просил хотя бы на совещания являться без этой щетины на щеках.
САМОЙЛОВ (трогает щеку). Думаете поможет?
ШАРДЕЦКИЙ. Поможет, не поможет извольте быть аккуратны. (Помолчав, ко всем). Что ж, товарищи, продолжаем искать. Пусть вас не огорчает, что весь этот год мы получали одни отрицательные результаты. И отрицательное знание знание. Чем больше мы отсечем неудачных вариантов, тем ближе будет удачный. Есть в природе процесс стабилизации ядер, не может его не быть... Все.
Командиры расходятся.
Шардецкий, сгорбившись, сидит за столом. Входит Макаров он в модном зимнем пальто, в пыжиковой шапке, с портфелем.
МАКАРОВ. Добрый день, Иван Иванович! (Раздевается, вешает пальто на стойку). Вот решил вас навестить, поглядеть, как дела, не нужно ли чего.
ШАРДЕЦКИЙ. Здравствуйте, Олег Викторович. С приездом. (Трет правую сторону головы, морщится).
МАКАРОВ (садится у стола). Вы нездоровы, Иван Иванович?
ШАРДЕЦКИЙ. Э, пустяки, не обращайте внимания. Просто я теперь точно знаю, какая часть моего мозга ведает научными делами. Вот эта (показывает) от виска до затылка... Плохи дела, Олег Викторович. Год прошел, как сон пустой. В пересчете на коллектив четыре тысячи лет... Мне уже неловко перед сотрудниками. Год назад я перед ними соловьем заливался, на семинарах: что-де при нынешнем уровне экспериментальной техники, при наших знаниях, при нашем оснащении весь пятидесятилетний путь от открытия Беккереля до термоядерной реакции можно пройти за несколько месяцев. И это действительно можно... если иметь соответствующее открытие. А его нет.
МАКАРОВ. В чем же суть ваших затруднений? Я, конечно, отстал. Но вы, пожалуйста, объясните, чтобы я отчитался в Москве.
ШАРДЕЦКИЙ. Объяснить можно... объяснить все можно. А вот сделать... Словом, так. (Подходит к доске, рисует мелом круг, в нем малые кружки). Вот атомное ядро, система из десятков частиц-нуклонов. Когда-то, миллиарды лет назад, во Вселенной конденсировались облака ионизированного водорода... уплотнялись, загорались звездами. Потом часть звезд взрывалась. Так получались тяжелые атомные ядра. Сначала в них был избыток энергии ну, еще бы: взрыв звезды не шутка. Излучением частиц и электромагнитных квантов ядра отдали избыток энергии в среду, успокоились. Не все, впрочем некоторые, радиоактивные, до сих пор успокаиваются. По сути, естественная радиоактивность это отголосок тех давних взрывов звезд... И вот над каким вопросом мы сейчас бьемся: взаимодействуют ли ядра с окружающей средой непрерывно или только в актах распада, который может произойти раз в миллиард лет? Может и вовсе не произойти. Почему, действительно, ядра так долго 'остывают'? Стаканы с чаем остывают все одинаково а не так, чтобы один вчера, второй через тысячу лет, третий никогда... . Если ядро взаимодействует со средой надо уловить это взаимодействие и управлять им. Умозрительно: взаимодействует. И именно с нейтрино, ничтожной всепроникающей частицей. Здесь, если угодно, доказательство от противного: Солнце и звезды излучают столько нейтрино, что каждую секунду через нас с вами проходят миллиарды миллиардов этих частиц. Потоки нейтрино проницают Землю так, будто она прозрачна для них, будто ее вовсе и нет. Но она-то есть! И на пути каждого нейтрино миллиарды ядер. Мы не обнаруживаем обычно никаких изменений в ядрах, облученных нейтрино, но значит ли это, что их нет. Может, мы просто не можем их уловить? (Вздыхает). И мы действительно не можем пока уловить такие изменения.
МАКАРОВ. Да, сложно... Что же все-таки сделано?
ШАРДЕЦКИЙ. Почитай, что ничего, Олег Викторович. (Стирает рисунок). Отбраковали несколько десятков вариантов... но сколько еще вариантов впереди, я не знаю.
МАКАРОВ (начинает волноваться). Но как же все-таки так, Иван Иванович! Мы вас всем обеспечиваем, средств не жалеем, дефицитное оборудование закупаем... Вот, кстати, на днях прибывает из Японии комплект лучевых анализаторов со сверхвысокой разрешающей способностью. Полтора миллиона валютой отдали. Пожалуйста, берите!
ШАРДЕЦКИЙ. Не нужны нам пока эти анализаторы, Олег Викторович. Думать нам надо. Думать!
МАКАРОВ. Но ведь никаких сдвигов, никакой гарантии. А американцы работают вовсю, Иван Иванович, есть данные.
ШАРДЕЦКИЙ. И что же, у них получается?
МАКАРОВ. Таких данных нет, но... надо все-таки быстрее.
ШАРДЕЦКИЙ. Ну, это уж как водится: давай-давай. Даем-даем...
МАКАРОВ. А как же вы хотите, Иван Иванович! Ведь у вас одна тысяча девятьсот сорок специалистов с высшим образованием исследования ведут. Должны же что-то найти!
ШАРДЕЦКИЙ. Тоже верно... А может, лучше будет, если мы ничего не найдем, а? Пусть люди управятся с тем, что уже есть.
МАКАРОВ. Ну, вот видите, какие у вас настроения! А ведь сами брались за работу, инициативу проявляли! Как хотите, а я эти японские анализаторы вам эаразнаряжу.
ШАРДЕЦКИЙ. Зачем?! Чтобы в случае чего уйти в кусты: мол, все меры принял, всем обеспечил они виноваты? Перестраховываетесь?
МАКАРОВ (встает). Ох, товарищ Шардецкий! Вы все нервничаете, а я ведь ваш прямой начальник.
ШАРДЕЦКИЙ (устало). Извините, Олег Викторович... я скоро на свою тень кидаться начну. Эх, Олег Викторович, в науке один начальник природа. И ее действия не обжалуешь ни в какие инстанции...
Затемнение.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Освещена правая сторона. Обширная приемная в исследовательском центре 'Нуль'. Кресла, столы, телефоны. Друг против друга двери в кабинеты Голдвина и Клинчера. В углу демонстрационная модель атомного ядра из разноцветных шаров. Видна часть кабинета лаборатории Голдвина: лабораторный стол с приборами, книжный шкаф, часть пульта, прозрачная стена из свинцового стекла, за нею реакторный зал в перспективе. За столом у двери кабинета Клинчера сидит ЛЕЙТЕНАНТ, бывший сотрудник и нынешний адъютант Клинчера.
КЛИНЧЕР (входит, бодро). Доброе утро!
ЛЕЙТЕНАНТ (вскакивает). Доброе утро, сэр!
КЛИНЧЕР. Что у нас на сегодня?
ЛЕЙТЕНАНТ (протягивает бумагу). Вот, сэр, целый список желающих посетить Центр.
КЛИНЧЕР. Опять... (Просматривает список). Мистер Реджинальд Глориан, руководитель исследовательского отдела 'Америкен Атомик Корпорейшен', желает познакомиться с направлением и перспективами работ... Стюарт Бигль, член правления 'Коламбиа Реакторе Компани', просит познакомить... Мартин Дубербиллер, член правления 'Интернейшел Бизнес Машин компани'... так-так... 'Юнайтед Эвнэйшен
