добавленное Бруно Аскером затерялось в пустоте.
За эти часы звезда по имени Солнце заметно переместилась. Теперь они удалялись от него.
- Ничего удивительного, релятивистский эффект, - сказал Бруно. Привыкайте, это отныне наша будничность. При 0,91с мы по своему времени движемся со скоростью 750 тысяч километров в секунду...
- Ого! - Тони присвистнул.
- ... и за время от пробуждения прошли добрый десяток миллиардов кэ-мэ, то есть размер Солнечной. Далее будет еще круче.
И он изложил дальнейшую программу. Она была проста: разгоняться в экономическом режиме до исчерпания запасов антигелия. Удастся достичь скорости 0,995с, а тем и 22-кратного релятивистского утяжеления. Будет с чем врезаться в ту звезду. И ускорние времени тоже. Эти поправки надо учесть и в графике Засыпание-Пробуждение...
- Хороши поправки - в десятки раз! - фыркнул пилот.
- ... с приближением к Г-1830 даст знать себя гравитационное поле ее. Скорее всего это будет антитяготение, отталкивание. Это чревато отклонением курса. Так что важно не прозевать. Иначе наш полет превратится просто в глупость...
'... глупость, при которой мы останемся живы, - думал Иван, слушая физика. - Бессмысленно живы, летя неизвестно куда и зачем. Так что он прав: важно не прозевать. И не оплошать.'
- Раз мы сейчас отхватили размер Солнечной системы за часы, - перебил он Аскера, - то при 22- кратном убыстрении это за десяток-другой минут, так?
- Да, - тот понял, к чему это сказано. - На все действия у звезды Г-1830... а еще неясно, что там и как и какие они будут, - у нас будут десятки минут. И на решения тоже. На такие, в которых нельзя ошибиться. На все про все.
- Хорошо, - капитан поднялся. - Сейчас регламентные работы пред долгим анабиозом. Окончательно все планировать уместней в том пробуждении.
Они принялись за эти работы.
Y
... А Солнце уходило, удалялось, желтело и тускнело. Грустно было сознавать, что оно такая же звезда, как все другие в Галактике. Никогда оно не станет для людей - и для них - просто звездой. Уходил, удалялся их мир: девять неразличимых отсюда планет, одна из которых Земля. Голубые реки и озера, зеленые леса, горы, моря... города, дороги, ветер, синее небо... и люди, люди, множество разных людей, незнакомых - и теперь особенно дорогих.
Кондиционированный воздух звездолета с нужным процентом влажности и хвойным запахом показался им затхлым; лица товарищей - серыми.
Закончив работы, они сошлись в отсеке управления. Попитались - позволили себе такую роскошь. Еды в холодильнике осталось еще на два пробуждения в пределах суток каждое.
- Радиограммы уже должны быть на Земле, - мечтательно сказал Тони. - Хоть одна какая-то дойдет. Частоты знают. Может ответят, а?
- Они там еще долго буду раскумекивать, что к чему, - молвил Брун. Оглушителный же факт: звездолет не выозвращается в Солнечную, а проходит мимо!
- Дело не в том, - сказал Корень. - Чтобы ответить, там надо собрать сверхантенну в космосе. В сотни километров диаметром. Да не около Земли, а на орбите Плутона. Это работа на месяцы. Так что не ждите.
- Эх, под дождик бы сейчас, - неожиданно сказал Летье. - Босиком по лужам, как в детстве. 'Дождик, дождик, пуще! Расти трава гуще!..'
- А на лужах от капель пузыри выскакивают, - поддержал пилота Аскер. Веселые такие. И лопаются...
Корень поднялся; лицо было твердое.
- Ладно, все. Готовиться к анабиозу.
И 'Буревестник' на многие годы снова погрузился в тишину и молчание.
3. Доказательство по-вселенски
I
Пробуждение вблизи Г-1830, на расстоянии 5 световых дней от нее, было последним; для них в их релятивистском сверх-разгоне все дальнейшее длилось несколько часов.
- Побриться! Подчепуриться! Одеть чистое!.. - весело скомандовал Корень, когда его товарищи вылезли из баков. Сам он был выбрит, из ворота чистой рубахи выглядывала тельняшка; ее Иван хранил еще с флотской службы, одевал крайне редко - последний раз при старте 'Буревестника'. Сейчас он был энергичен и подтянут, глаза блестели.
- А то б мы без тебя не догадались, - искоса взглянув на него, буркнул Аскер.
Не имело значения, что они через несколько часов умрут. Весило лишь одно: умереть оптимально. Не хуже, чем рассчитали и спланировали.
В эти десятилетия слепого полета были дежурные пробуждения - для корректировки курса. В предпоследнем Бруно обнаружил чутошное искривление курса. Несколько дней следили постоянно. Физик не разрешал исправлять курс: наблюдал, как меняется положение звезд- ориентиров, вычислял. Все стало ясно: это было отталкивание Г-1830, то предвиденное им антитяготение. Так звезда выдала себя: она именно там, куда летели.
Исправили курс, задали поправки гироавтомату - и снова в контейнеры УЗП. Припасы почти иссякли.
Вообще по обстоятельствам этих последних дней и часов своей жизни они почти что и не были людьми; так, на самый минимум поддержания тонуса и жизнедеятельности. Чтоб быть в форме. И тем не менее они сейчас были больше люди, чем все родившиеся на той планете.
Сама картина релятивистского полета, при которой яркое звездное небо было только впереди, тусклее по бокам - и там зримо менялось расположение ближних светил - и инфракрасно-черное позади, делала их звездными существами, людьми Вселенной.
II
Теперь, на подлете, звезду увидели и в носовой телескоп. Черная дыра, заслоняющая, будто заглатывающая окрестный звездный планктон. Она росла - и вскоре была заметна без телескопа прямо по курсу.
Тони хохотал в восторге, стоя в носовой обсерватории, хлопал себя по бокам, крутил головой.
- Ты чего? - озадаченно спросил Корень.
- Нет, ну ничему же нельзя верить, ничему и никому, даже звездам! Я ведь до сих пор, знаешь, все-таки сомневался: есть ли то, к чему летим? Доводы-то косвенные. А теперь вижу: вот она, чертовка. Но коли так, прочие то звезды, каталоговые светила, кои заполняют небесное пространство.. там ли они, сердешные? Есть ли они?.. Вот и верь после этого глазам своим!
И пилот снова засмеялся, закрутил головой.
Вскоре в телескоп заметили и другую быстро смещающуюся черную дырочку в трех десятках поперечников от звезды-дыры. - Будь я проклят, но это же планета! - сказал Тони. - Планета Марины, а? И как теперь будет с тем ее парадоксом? Есть там кто или нет? - Есть ли, нет ли, но если у нас получится, то ничего не будет: ни планеты, ни парадокса, - ответствовал Корень. - Чепуха все это, кабинетщина, - поморщился Бруно. - Выбросьте из головы.
Роли были четко спланированы и распределены. Главное, не дать Г-1830 своим антитяготением (кое все росло и около тела звезды будет чудовищно сильным) сбить звездолет с точного курса на центр ее. Не оттолкнуть, об этом при такой скорости не могло быть и речи; но - чуть сместит, чуть зазеваются - и проскользнут по касательной. И все зря.
Умирать им пролагалось с наибольшим ущербом для Г-1830, не иначе.
Для этого Бруно Аскер впереди, корректирует все сносы движением маховика гироавтомата - по перекрестию на центр черной дыры, Корень на корме единственым маневровым двигателем - тоже по перекрестию на видимый в инфракрасных лучах диск лже- Г-1830 позади, на ее центр. 'Будем держать курс и в хвост, и в гриву', сказал капитан. И так до последнего, сколько хватит сил и жизни их.
И самая серьезная корректировка - при старте 'Ласточки' с Летье. В нее сложили, упаковали дискеты с данными наблюдений, снимки, числа измерений. Тони должен будет вывести разведракеты в тот 'сектор Антареса', чтобы когда - и если - здесь появятся другие исследователи, им легче было ее искать. Ясно было, что отвернуть от звезды-дыры на такой скорости можно было только при самых больших ускорениях, кои, когда пойдет форсаж, пилоту не вынести - да и смысла пережить их особенного нет.
Как раз пошла самая интереснятина для съемок и замеров: та же 'планета Марины' вот... Ничего, что разбираться в этом материале будут не они. Важно его добыть и сберечь.
... Первые межпланетные станции с Земли шли в дальний космос, за Юпитер, Сатурн, Нептун многие месяцы. У их звездолет здесь одолевал такие дистанции за минуты.
III
Они еще успели постоять в обнимку в носовой обсерватории: Бруно в середке, Иван справа, Антон слева. Вращение выключено, веса нет, ноги держат на полу магнитные присоски в башмаках. Черная дыра Г-1830 впереди выглядела маленьким диском, с просяное зернышко. Дистанция была подальше, чем от Плутона до Солнца - Летье помнил вид своего светила оттуда.
- Когда начиналось космоплавание, - задумчиво сказал Иван, - каждому, кто побывал на орбите, прсваивали геройские звания. И слава на всю планету, награды... А что их интересный, содержательный полет по риску против героизма шедших в атаку солдат? У космонавтов погибал один из двадцати, а в атаках каждый третий. А то и второй. А то и все.
- Так за содержательность полета и награждали, - вступился за своих Тони.
- Ладно вам, говоруны, - сказал Бруно. - Антон, ты вот в 'Ласточке' непременно говори что-нибудь.
- Что?
- Неважно. Ну, стихи читай, что ли. Громко, отчетливо. Я буду слушать. Если есть нуль-слой, это как-то отразится.
- Ну, допустим. Но этот факт 'Ласточка' уже с собой не унесет.
- Знать-то все равно надо. Лучше, чем не знать.
Черное 'зернышко' Г-1830 за время этого разговора стало заметно крупнее просяного.
- Все, за дело! - сказал капитан.
IY
Летье собрал с датчиков и приборов последние данные, снимки. Сложил все в герметический ящичек из титана. В кормовом отсеке пожал руку Ивану; разговаривать больше было некогда. Заглянул в носовой, махнул рукой оглянувшемуся на него от пульта Аскеру - и быстро по скобам к гнезду 'Ласточки'. Так же быстро все
