Кей прикусила нижнюю губу стучащими от холода зубами. И обеспокоено покачала головой, признаваясь себе самой в том, что удручало ее. А правда заключалась в том, что, любя всех милых детей из Бэтгери- Плейс, она с радостью шла туда в дождь и холод ради рыжеволосого трогательного Джоя.
Кей укоряла себя. И не в первый раз. Ей должно быть стыдно. Для нее отдавать предпочтение одному несчастному ребенку перед другими было непрофессионально, эгоистично и несерьезно. Она была повинна в том, что у нее есть любимец, и тут нечему было радоваться. Это не по-христиански.
И тем не менее, читая себе мораль, капитан Кей Монтгомери ускорила шаг. Она с восторгом спешила к большому особняку Бэттери-Плейс. В глубине души она знала, что все это ради того, чтобы увидеть маленького рыжеволосого Джоя. Вообразив себе широкую улыбку на лице Джоя, Кей сама улыбнулась. Однако образ Джоя оставался с ней недолго. Его милое мальчишеское лицо было вытеснено более четким, властным образом взрослого мужчины.
Смуглое красивое лицо медленно наклонялось к ее лицу. Кей оступилась, и ее мокрые от дождя щеки вдруг запылали, когда она вновь — по меньшей мере в сотый раз — переживала волшебную минуту при закате солнца на пляже Сил-Бич, когда Ник Мак-Кейб поцеловал ее.
Ник попросил у нее разрешения поцеловать ее. Прежде чем она успела ответить, его губы приблизились к ее губам. Беспокойно следя взглядом за его медленно и уверенно приближающимися губами, она смутно видела, как за спиной Ника огромный огненный диск солнца опускается в Тихий океан.
Потом его губы прижались к ее губам, и она прикрыла веки в трепетном восторге. Его губы были необычайно мягкими, теплыми и нежными. Его поцелуй был удивительно нежным. Ничего похожего на то, что она себе представляла. В этом мягком просительном поцелуе и в высоком стройном мужчине, целуюшем ее, не было ничего опасного.
Вздохнув, она еще раз с удовольствием вспомнила это ощущение, когда Ник так легко приник к ней губами, и подумала, что человек, который так целует, не может быть совсем плохим. Под маской наглого фата наверняка скрывается любящая, чуткая душа.
Несмотря на холодный мартовский дождь, воспоминание об этом единственном сладком поцелуе обдало ее теплом. С глуповатой полуулыбкой на лице Кей поспешила в Бэттери-Плейс.
Кей была еще в квартале от приюта, когда заметила через пелену падающего дождя черный экипаж, едущий ей навстречу по Бэттери-стрит. Она стряхнула с ресниц капли дождя и прямо взглянула на приближающийся экипаж.
Она узнала сверкающую черную карету. На козлах сидел пожилой, одетый по погоде возница с сумрачным лицом. На нем был черный непромокаемый плащ с капюшоном, надетый поверх черной ливреи. Черная фуражка с козырьком на седеющей голове была тоже непромокаемой. На руках у него были черные лайковые перчатки.
Старый возница не смотрел ни направо, ни налево, а только прямо. Он умело управлял парой горячих чистокровных вороных, везущих сверкающий черный экипаж. Гордо вышагивающие животные были изысканно украшены дорогой сбруей из гладкой черной кожи, отделанной мерцающим золотом.
Глядя из-под зонта, который уже порядком промок, капитан Кей Монтгомери знала, что это может быть только особенный экипаж. Особенный возница. Особенный пассажир.
Ее благодетельница со времени пребывания в тюрьме.
Дама в черном.
Кей остановилась. Она стояла, будто прикованная к месту, открыто уставившись на черный, будто похоронный экипаж, приближающийся к ней. Когда красивая двухместная карета оказалась рядом, Кей прищурилась и бросила беспокойный взгляд на таинственную пассажирку.
Лица Дамы в черном не было видно. Вуаль ее черной шляпки доходила до подбородка, и различался только силуэт ее черт. На ее плечи небрежно была наброшена волнистая пелерина из черной норки. Платье со стоячим воротником из черной шерсти. Ни одного цветного пятна во всем ее облике. Или в экипаже.
Дама в черном сидела с совершенно прямой спиной, почти не касаясь спинки кожаного сиденья. Она тоже смотрела только вперед, ни налево, ни направо, Или так казалось Кей.
Кей непроизвольно подняла руку и помахала ей, К ее удивлению, рука в черной перчатке поднялась, отодвинула черную занавеску и помахала в ответ Кей.
Тогда Кей стала неистово махать рукой, широко улыбаясь. Она продолжала махать до тех пор, пока экипаж с дамой не скрылся из виду.
Кто эта Дама в черном?
Как ее зовут?
Любопытство Кей к таинственной даме вновь разгорелось. Кто она? И куда она направлялась по Бэттери-стрит в этот холодный, дождливый мартовский день?
Кей покачала головой и бросилась к воротам Бэттери-Плейс. Прежде чем увидеться с детьми, она найдет Мадж. Выспросит у нее, что она знает о Даме в черном.
Кей вошла в дом. В широком коридоре она сложила промокший зонт. Она стряхивала дождевые капли с мокрой одежды, когда из-за угла появилась маленькая головка огненно-рыжего цвета.
Послышался визг, смех и лай.
И капитан Кей сразу же забыла обо всем и всех, кроме очаровательного маленького мальчика и его верного щенка, бегущих ей навстречу.
— Нет. Это просто невозможно.
— Ты немилосердна, и для этого нет оправдания. — Адель Паккард выпустила из рук парчовую портьеру с золотым шитьем, которая снова повисла на своем месте у высокого, забрызганного дождем окна. Адель повернулась и направилась к брату, который сидел на одном из белых диванчиков перед горящим камином.
— Немилосердна? — повторила Адель, выбрав диванчик напротив Патрика. Она села, расправила длинные юбки бархатного пеньюара персикового цвета и улыбнулась помрачневшему брату, — Пат, дорогой, как ты можешь говорить про меня такое? Я просто забочусь о тебе… как всегда это делала.
Осторожно держа чашечку черного кофе на колене, Патрик ответил:
— Все, о чем я прошу, это чтобы ты увиделась с капитаном Кей. Дай ей хоть какой-то шанс. У тебя неверное представление, будто Кей — фанатичка с безумными глазами, бродящая повсюду и выкрикивающая пророчества о конце света и геенне огненной.
— А разве не так? — скептически произнесла Адель. Ее идеально изогнутые брови поднялись, и она беспечно рассмеялась. Потом добавила: — Женщина, вышагивающая по улицам с колокольцем в руках? Женщина, носящая потрепанную униформу и проповедующая любому горемыке, готовому выслушать ее? Да будет тебе, Пат.
Патрик наклонился вперед, поставил изящную кофейную чашку с блюдцем, отделанные синей глазурью, на облицованный мрамором столик.
— Ты говоришь о ней, как о дурочке, а она не такая. Она сильная, умная, самоотверженная женщина, и все, что я прошу, это чтобы ты разрешила мне привести ее вечером на обед. Ничего больше.
— Милый, милый брат. Ко мне на ранний обед приглашен сегодня Ник.
— Мне известно об этом. Разве мы не можем пообедать все вчетвером? Ник знает Кей и…
— … и он терпеть ее не может.
— Ты снова ошибаешься, Адель. Насколько я понимаю, у них были стычки, когда Кей только что приехала на побережье, но с тех пор они заключили перемирие.
— Неужели? — промолвила она, неожиданно нахмурившись.
Адель пришло в голову, что в последнее время Ник не упоминал о капитане армии. Почему? — недоумевала она. Обычно он, постоянно жаловался на надоедливую маленькую благотворительницу.
— Думаю, Ник стал восхищаться Кей, как и я, — произнес Пат.
— Гм-м. Пат, а капитан Кей хоть немного привлекательна?
— Она красива.
— Ты, должно быть, шутишь. — Адель выпрямилась. — Наверняка красивая женщина не может быть…
— И праведной, и доброй, и самоотверженной? Кей такая. Она красива, и не только внешне.
— До чего же мила. — Адель фальшивила. Она пригладила белокурые волосы. — Может, я не настолько мила, но я очень красива и очень умна. Мне кажется, что моего дорогого младшего братца эта
